Сад костей - Герритсен Тесс

– А в университете вам не сказали?

– Там считают, что эта могила появилась в начале девятнадцатого века. Череп женщины был проломлен в двух местах, и похоронили ее без всяких почестей. Просто завернули в шкуру животного и бросили в землю. Будто бы торопились избавиться от нее.

– Разбитая голова и поспешные похороны? По мне, это сильно напоминает убийство.

Джулия взглянула на Тома:

– Я тоже так думаю.

Некоторое время они молчали. Туман почти рассеялся, и на деревьях защебетали птички. На этот раз не вороны, а певчие пташки, грациозно порхавшие с ветки на ветку. «Странное дело, – подумала она, – ворон будто и не было».

– Это не ваш телефон звонит? – спросил Том.

Тоже услышав звонок, Джулия обернулась и посмотрела на дом:

– Наверное, стоит подойти.

– Приятно было познакомиться! – крикнул Том в тот момент, когда Джулия взбегала по ступеням крыльца.

Очутившись на кухне, она увидела, как, таща на поводке упирающегося Маккоя, Том двинулся прочь. Она даже фамилию его забыла. Было у него на руке обручальное кольцо или нет?

Звонила Вики.

– Ну и что происходило в последней серии твоего «Большого ремонта»?[3] – спросила она.

– Вчера вечером я положила напольную плитку в ванной.

Джулия по-прежнему смотрела в сад; коричневый свитер Тома уже слился с тенью деревьев. Похоже, это его любимый старый свитер, решила она. Вряд ли станешь показываться на публике в такой замызганной одежде, если не испытываешь к ней сентиментальной привязанности. Из-за этой привязанности он кажется еще более привлекательным. Из-за нее и из-за собаки.

– …И мне действительно кажется, что тебе надо снова начать встречаться с мужчинами.

Джулия опять сосредоточила внимание на Вики:

– Что?

– Я знаю, что ты не любишь ходить на свидания вслепую, но он действительно хороший парень.

– Вики, юристов с меня достаточно.

– Не все они похожи на Ричарда. Некоторые на самом деле отдают предпочтение нормальным женщинам, а не расфуфыренным Тифаниям. Кстати, я недавно узнала, что ее папаша – большая шишка в банке «Морган Стэнли». Неудивительно, что у нее будет роскошная, шумная свадьба.

– Вики, мне действительно ни к чему все эти подробности.

– Мне кажется, кто-то должен шепнуть на ушко папочке, что его милая девочка выходит замуж за полного придурка.

– Мне нужно идти. Я была в саду, и у меня все руки в земле. Позвоню тебе позже.

Джулия положила трубку и тут же почувствовала приступ вины за эту безобидную ложь. Но даже упоминание имени Ричарда способно было омрачить ее настроение на целый день, и она не хотела думать о нем. Лучше уж удобрить сад.

Прихватив садовую шляпу и перчатки, Джулия снова вышла во двор и посмотрела в сторону речки. Том в коричневом свитере скрылся из виду, и Джулия испытала приступ разочарования. «Один мужчина тебя недавно бросил. И что же, ты снова стремишься остаться с разбитым сердцем?» Взяв лопату и тачку, она направилась вниз по склону в сторону давнишней клумбы, которую пыталась возродить. С грохотом катя тачку по траве, она задумалась о том, как часто старая Хильда Чамблетт ходила по этой заросшей тропинке. Носила ли она шляпу, как у Джулии, останавливалась ли, искала ли глазами щебечущих птичек, обращала ли внимание на изогнутую ветку этого дуба?

Знала ли, что июльский день станет для нее последним на этом свете?

Вечером Джулия чувствовала себя слишком усталой, чтобы заниматься готовкой, и решила обойтись томатным супом и горячим сэндвичем с сыром. Она ела за кухонным столом, разложив перед собой ксерокопии статей о Хильде Чамблетт. Заметки были краткими; в них сообщалось лишь, что пожилую женщину обнаружили мертвой на заднем дворе ее дома и что смерть, скорее всего, не была следствием насилия. Цитировалось высказывание одного из соседей: «Умереть летним днем в собственном саду – разве можно придумать смерть лучше?»

Джулия прочитала некролог:

«Хильда Чамблетт, всю жизнь прожившая в Вестоне, штат Массачусетс, 25 июля обнаружена мертвой на своем заднем дворе. В бюро судмедэкспертизы определили, что ее смерть произошла „скорее всего, вследствие естественных причин“. Прожив последние двадцать лет во вдовстве, она была известна в садоводческих кругах как большая любительница растений, отдававшая предпочтение ирисам и розам. У нее осталось несколько родственников, среди которых двоюродный брат Генри Пейдж из Айлсборо, штат Мэн, племянница Рейчел Серрей из Роанока, штат Виргиния, а также двоюродный внук и две двоюродные внучки».

Телефон зазвонил так неожиданно, что Джулия облила страницу томатным супом. «Наверняка Вики, – решила она, – возможно, удивляется, что я ей не перезвонила». Ей не хотелось говорить с Вики, не хотелось слушать о грандиозных планах, касавшихся свадьбы Ричарда. Но если не ответить сейчас, Вики позвонит позже.

Джулия сняла трубку:

– Алло.

– Это Джулия Хэмилл? – спросил скрипучий голос, явно принадлежащий пожилому мужчине.

– Да, она самая.

– Значит, это вы купили дом Хильды.

Джулия поморщилась:

– А кто это?

– Генри Пейдж. Двоюродный брат Хильды. Я слышал, вы нашли у нее в саду какие-то старые кости.

Вернувшись к кухонному столу, Джулия быстро просмотрела некролог. Пятно от супа оказалось как раз на том предложении, в котором перечислялись родственники Хильды. Она промокнула суп и увидела нужное имя: «…ее двоюродный брат Генри Пейдж из Айлсборо, штат Мэн…»

– Эти кости вызвали у меня определенный интерес, – проговорил старик. – Понимаете, я считаюсь историком семейства. Потому что никому больше нет до этого дела, – фыркнув, добавил он.

– Что вы можете мне рассказать об этих костях? – поинтересовалась Джулия.

– Ничегошеньки.

«Тогда зачем вы мне звоните?» – подумала она.

– Я сейчас все это расследую, – сообщил он. – После себя Хильда оставила около тридцати коробок со старыми бумагами и книгами. Никто не хотел забирать их, поэтому они перешли ко мне. Признаюсь, я просто отставил их в сторону и ни разу не притрагивался к ним за прошедший год. Но потом узнал о таинственных костях, и мне стало любопытно: а вдруг в коробках найдется что-нибудь об этом? – Он замолчал. – Вам это интересно или мне лучше заткнуться и распрощаться?

– Я слушаю.

– Так поступает большинство моих родственников. История теперь никого не волнует. Все только и делают, что гонятся и гонятся за свежими новостями.

– Расскажите об этих коробках, господин Пейдж.

– Ах да. Я наткнулся на некоторые любопытные документы, имеющие историческую ценность. И задумался: а если я нашел ответ на вопрос, кому принадлежали эти кости?

– Что там за документы?

– Письма и газеты. Они все здесь, у меня дома. Можете взглянуть на них в любое время, когда захотите приехать в Мэн.

– Это же ужасно далеко, верно?

– Не очень, если вам действительно любопытно. Мне совершенно безразлично, интересуетесь вы этим или нет. Но поскольку речь идет о вашем доме, о людях, которые когда-то в нем жили, я подумал, что эта история может вас увлечь. Я действительно так считаю. Эта история кажется необыкновенной, но есть газетная статья, которая все подтверждает.

– Какая газетная статья?

– О жестоком убийстве одной женщины.

– Где? Когда?

– В Бостоне. Это произошло осенью тысяча восемьсот тридцатого года. Если вы приедете в Мэн, мисс Хэмилл, вы сами прочитаете все эти документы. О странной истории Оливера Венделла Холмса и Вест-Эндского потрошителя.

6

Роза набросила на голову платок, поплотнее укуталась в него, стремясь защититься от ноябрьского холода, и вышла на улицу. Малышку Мегги, жадно сосавшую грудь одной из рожениц, она оставила в родильной палате; нынче вечером Роза впервые за два дня покинула больницу. Из-за тумана ночной воздух был влажным, но девушка с радостью вдыхала его, чувствуя облегчение оттого, что пусть ненадолго, но ей удалось избежать больничных запахов и болезненных стонов. Роза остановилась на улице, глубоко дыша, стремясь вытолкнуть из своих легких миазмы болезни и ощутить ароматы реки и моря, послушать грохот проезжавших в тумане экипажей. «Я так много времени просидела взаперти с умирающими, что почти забыла, каково это – ходить на свободе среди живых».