Идеальное отражение - Дмитрий Казаков

— Не держи меня… за идиота… — говорил он медленно, с усилием. — Я тебя не знаю… и значит, ты из их отряда…

И вот тут вся злость, скопившаяся в моём организме за эту мерзкую ночь, выплеснулась наружу.

— Из отряда!? — заорал я так, что наверняка даже драконы услышали мой вопль. — Да плевать мне на ваши чёртовы разборки! Хоть вы тут все друг друга перестреляйте! Можешь убить меня, козёл, да только мне плевать! Чтоб тебя скорги в задницу отымели, чтоб…

Я осёкся, поскольку незнакомец совершенно неожиданно засмеялся.

Смех, правда, быстро оборвался, а так и не выпущенный из руки «карташ» брякнулся об пол. Голова в шлеме откинулась назад, отстёгнутая маска свесилась до земли — похоже, этот парень потерял сознание.

Что могу сказать? Крайне вовремя, чтобы я мог спокойно смыться.

Но тут я неожиданно для себя самого шагнул вперёд, причём совершенно не для того, чтобы добить чувака с «карташом», забрать его оружие, боеприпасы и всё ценное. О том, что можно поступить так, я в этот момент даже не подумал, и вовсе не потому что могу похвастать высокой моралью.

Если и были в Пятизонье типы с высокой моралью, то давно сдохли.

Нет, просто я умею быть благодарным, а этот парень не выстрелил в меня сразу же, в первый момент, хотя имел такую возможность. Но он начал разговаривать, хотя в неписаных правилах выживания чётко сказано — жми спусковой сенсор, и будет тебе счастье!

— Ну и идиот же я? — сказал я, снимая с незнакомца шлем. — Сначала не удрал от аномалии, теперь с ним связываюсь. И ради чего? Что я, добрый дядя Механик или сам Шаман?

Парень с «карташом» был примерно моих лет, круглолиц и выбрит наголо, а над каждой бровью у него обнаружилось по глубокой ямке — след плохо проведённой кустарной имплантации. Рана, благодаря которой на полу имелась лужа крови, находилась в животе, чуть в стороне от печени, и метаболические импланты боролись за жизнь хозяина, но им явно не хватало сил.

Аптечки у меня не было, зато имелись наностимуляторы, уровня «снос башки».

Эта штука имела хождение в локациях, но за пределами Барьеров была запрещена из-за того, что её применение частенько приводило к непредсказуемым последствиям типа заражения дикими скоргами. Чем набивают эти пластиковые трубочки в лабораториях Академзоны и Обочины, тамошние искусники-мнемотехники не очень распространялись, но одно было ясно — они способны убить живого и поднять на ноги полумёртвого.

Тут уж как повезёт — либо то, либо это.

— Добрый доктор Айболит, он под деревом сидит, — забормотал я, вытаскивая из сумки упаковку стимуляторов, — приходи к нему лечиться и корова, и волчица, и дракон, и бронезавр…

С хрустом отломил колпачок, поднёс трубочку к шее раненого.

И тут понял, что ствол «карташа» упирается мне в бок, а его хозяин смотрит на меня.

— Ты… что… делаешь? — спросил он.

— Добить тебя хочу, — огрызнулся я. — А потом разделать и съесть, чтобы спокойно тут переждать, пока там снаружи ваши с невашими разбираются! Больно уж у них дело хорошо пошло!

Он скосил глаза и удивлённо нахмурился.

— Почему?

— Сам не знаю, — честно ответил я. — Чувствую себя идиотом, а делаю… и не мешай вообще, лежи без сознания!

— Синдбад, — сказал он, и «карташ» был отведён в сторону.

— Лис, — представился я. — А теперь терпи, дружище, «снос башки» — это вам не укол витаминов…

Наниты из трубочки стимулятора пошли в кровь, и мой новый знакомый вздрогнул, забился в судороге. Лицо его исказилось, глаза выпучились, и он вновь потерял сознание.

— Ну, так-то лучше, — заключил я. — Синдбад, Синдбад… нет, не помню такого.

Это меж вольных ходоков я знаю многих, а вот среди боевиков многочисленных банд и группировок, которых полно в московской локации, знакомств почти не имею. Зачем? Деловых интересов с ними у меня нет, причин враждовать тоже — Пятизонье велико и обильно, артефактов хватит на всех, как-нибудь разойдёмся, не особенно толкаясь локтями.

— Ты лежи пока, — сказал я. — А я гляну, что там снаружи творится.

Взрывы ракет прекратились, и драконы, если судить по этому, перестали участвовать в забаве. Но людей, продолжавших убийство себе подобных, это не остановило — стрельба и разрывы гранат продолжались.

Я подобрался к окну и осторожно выглянул наружу.

Несколько секунд активной работы всех имплантов, и главный выдал резюме: группа, что пыталась пробиться к тамбуру, почти полностью уничтожена, от неё остались три человека, из них двое — ранены, и срок их жизни оценивался приблизительно в минуту-минуту двадцать секунд.

«Интересно, к какому лагерю принадлежит этот лысый тип?» — подумал я, оглянувшись на Синдбада.

Если к победителям, то минут через пять, когда адреналин уйдёт из крови сражавшихся, самое время мне выбраться наружу и привлечь к себе внимание. За то, что помог одному из их раненых, мне наверняка позволят уйти живым, а то ещё и поделятся трофеями — патронами, оружием.

Если же к побеждённым, то лучше мне не высовываться…

— Уж лучше я тихо посижу, — пробормотал я, когда плазменная граната обратила в пепел двух последних бойцов из проигравшей команды. — Как там предки говорили — бережёного бог бережёт?

Как следует порадоваться победителям не удалось.

Едва они стали выбираться из укрытий, как началась пальба с запада, со стороны улицы Максимова. Импланты подсказали мне, что оттуда приближается компания из полутора десятков колёсных и паукообразных ботов. Засверкали красным попадавшие в тучи пыли лучи армганов, захрустели под колёсами обломки.

Пара команд, перегруппировка, и отряд победивших сталкеров в полном порядке начал отступать на восток. Боты потянулись за ними, и один пробежал неподалёку от нашего убежища — плоский механический краб на шести лапах.

Несколько двигавшихся в арьергарде чугунков деловито обследовали склоны кратера. Самым натуральным образом обшмонали трупы погибших и утащили всё найденное при них оружие. Стрельба постепенно отдалилась, и в кратере вокруг Курчатника стало тихо.

— Неужели небольшой антракт? — спросил я себя. — Можно отправиться к тамбуру?

И оставить того, кого ты только что пытался спасти, одного и без сознания?

Нет, как-то это нехорошо.

Лучше дождаться, пока Синдбад очнётся, убедиться, что он может ходить и стрелять, и только затем с чистой совестью продолжить путь к Обочине, где меня ждут двое научников.

Очухался он только часа через два, когда над Москвой начало светать.

Я за это время успел покопаться у нового знакомого в грузе, сожрать найденную там упаковку «Сухпая» и даже подремать — немножко, вполглаза, не отключая импланты и не выпуская из рук оружия.

— Доброе утро, — сказал я, когда он открыл глаза. — Ну что, как больной себя чувствует?

— Неплохо. — Синдбад сделал паузу, наверняка вслушиваясь в собственные ощущения, а потом сел. Выпустил из руки «карташ», и тут я увидел, что кончики его пальцев — боевые импланты-генераторы.

А это значит, что передо мной — боец-энергик, способный метать «шаровухи».

— Приятно слышать, не зря старался, — буркнул я. — Кстати, игра, во время которой я тут оказался, закончилась победой защищавшейся стороны. Что, будешь радоваться или горевать?

Синдбад сжал кулаки, лицо его потемнело, а глаза блеснули гневом.

— Проклятые ублюдки, — прошептал он. — Они привели себе на помощь драконов! Если бы не это, мы прорвались бы и ушли! Никто не смог бы нас остановить, не то что эти жалкие…

— Привели драконов? — я хмыкнул. — У тебя не бред?

— Нет, язви меня джинн! — это Синдбад почти прокричал. — У них в команде нет сильных мнемотехников, но они как-то договорились с тварями техноса, обитающими в Серебряном Бору! Представляешь?

— Нет, — честно сказал я.

Да, мнемотехники могут подчинять биомехов и даже скоргов, и в то, что опытный умелец способен на какое-то время сковать волю одного дракона, я готов поверить. Но в то, что эти монстры идут на переговоры, что с ними можно просто общаться, заключать соглашения — никогда.

Они — другие, совсем чужие для нас, хотя изначально были созданы нашими руками.

— Но это всё не важно, — продолжил я. — Ты в состоянии постоять за себя?

— В общем, да… — Он смешно сложил губы трубочкой. — Идти, стрелять, даже бежать — смогу…

— Ну, тогда я смело оставляю тебя одного, а сам топаю по своим делам. — Я улыбнулся, встал и закинул сумку на плечо. — Рад был познакомиться, если будете у нас на Колыме — заходите.

Я почти вылез в окно, когда меня догнал тихий возглас:

— Погоди, я с тобой.

— Куда? — Я повернулся, смерил Синдбада удивлённым взглядом. — Ты даже не знаешь, куда я иду?

— Все наши погибли, я проверил — их контакты в М-сети исчезли, — он говорил достаточно твёрдо, и всё же чувствовалась в его словах горечь, — и мне всё равно, куда идти.