Идеальное отражение - Дмитрий Казаков

— А поесть у вас можно? — спросил Синдбад, пока я пытался собрать мысли хоть в какое-то подобие порядка.

— Кто ты такой, урод лысый, чтобы я тебя кормила? — в обычном стиле ответила Кали. — Рожа мне твоя поганая незнакома, есть ли у тебя деньги — неизвестно. Что скажешь?

— Скажу, что хочу есть, — Синдбад улыбнулся. — А дальше думай сама.

— Да… пожрать можно, — сказал я. — Потом уйти, забрать на КПП оружие и самому застрелиться. Ну, а чтобы было проще это сделать, налей-ка мне, красавица, стакан водки.

И я захихикал, поскольку мысль о том, что меня прикончат и Упырь останется без денег, показалась мне жутко смешной. Надо же, этот прижимистый гад хотя бы раз в жизни погорит на сделке, и всё благодаря тому, что мне прострелят черепушку! Нет, это знаменательное событие надо отметить!

— Да, лучше вас обоих накормить. — Кали затянулась. — А затем пинком выкинуть на улицу.

Взгляд её обратился мне за спину, и в нём появилась опаска.

Людей, которых могла бояться хозяйка «Пикника», насчитывалось не так много, и вряд ли в бар заглянул Командор Хантер, мифический Карачун или вождь «Ковчега» Хистер.

— Оп-па, — сказал Чингис, и через мгновение его не было рядом со мной.

Я медленно, стараясь, чтобы это движение не выглядело агрессивным, повернулся.

От входа ко мне шагал низкорослый и узкоплечий мужчина в боевом костюме, но без шлема. На иссечённом шрамами лице горел один-единственный глаз, на месте второго красовалось уродливое бурое вздутие. Кулаки нового посетителя были крепко сжаты, а на голове топорщился ёжик стального цвета волос.

Вот такой он, Циклоп, «жжёный» джинн, переживший Катастрофу пятьдесят первого года где-то в этих местах.

— Только не драться здесь! — воскликнула Кали, и прозвучало это необычно нервно.

Ещё недавно куривший наверху охранник мялся у двери и судорожно лапал кобуру, откровенно не понимая, то ли вытаскивать оружие, то ли подождать и не обострять обстановку.

— Зачем драться? — прошелестел Циклоп, останавливаясь от меня шагах в пяти. — Я чту законы.

— Ты… — Слова замёрзли у меня в глотке: что я могу сказать ему? Что в лавке был не я? Упомянуть «Мультипликатор»? Да только поверит ли этот тёртый засранец моим рассказам?

Скорее всего — нет, решит, что я просто пытаюсь отмазаться.

— Я чту законы, — повторил Циклоп и улыбнулся, блеснув металлическими зубами. — Но знай, Лис, что жить тебе осталось недолго, что смерть уже отправилась за тобой… — Тут на жуткой физиономии джинна появилась неуверенность. — Слушай, а ты точно Лис?

— Кто же ещё? — пробормотал я.

— Да? — Мгновение он вглядывался в меня так пристально, словно хотел заглянуть куда-то в мозжечок. — Ладно. Так что когда ты услышишь за спиной шаги костлявой — обернись. Ты увидишь меня.

Вот так, высокопарно и пафосно вместо простого: «Я убью тебя, козёл».

Сочтя свой долг выполненным, Циклоп развернулся и зашагал к двери, а сидевшие за столами сталкеры оживлённо зашушукались. Кали невнятно выругалась, помянув неких идиотов с проржавевшими мозгами, из-за которых никому нет покоя.

— Ладно, я вас накормлю, — сказала она. — А затем проваливайте, чтобы духу вашего тут не было…

— В туннель не пустишь? — быстро спросил я.

Из подвалов «Пикника» начинался подземный ход, ведущий в сторону Брагина, городка, что находится уже за пределами Барьера. Возможно, туннель был не один, ходили слухи о целой сети коридоров, но я сильно сомневался, что они правдивы хотя бы на треть.

— Чтобы меня потом шлёпнули? — ответила Кали. — Ешьте и убирайтесь!

Две тарелки с супом из тушёнки нам притащили быстро, а вдобавок принесли водки — не стакан, конечно, а пальца на два. Как раз, чтобы слегка взбодриться, но остаться при этом в более-менее здравом рассудке. Мы поели, я расплатился и встал с табурета.

— Ну что же, люди добрые, — сказал я, обводя взглядом вновь затихший зал. — Прощайте, если чего! Полагаю, что со многими из вас я больше никогда не увижусь! Удачи вам!

Кое-кто помахал, двое-трое улыбнулись и кивнули, но большинство отвели глаза и сделали вид, что ничего не услышали. Их можно понять, я им не брат и не друг, а быть приятелем наглого и неосторожного Лиса сейчас небезопасно.

— Что делать будем? — спросил Синдбад, когда мы оказались на лестнице.

— Тебе я посоветовал бы отвалить от меня, и спокойно заниматься своими делами, — отозвался я. — Только ты всё равно не послушаешься, поэтому просто стой сзади и не открывай рта.

Как я и думал, они ждали меня у выхода из «Пикника».

Сам Антипа — косая сажень в плечах, задумчивое выражение на небритой физиономии, и двое громил из его своры, напичканных имплантами, точно шоколадка кофеином — вид злой и настороженный, будто у цепных псов, пытающихся доказать, что они полезны хозяину.

Антипа улыбнулся, мягко, совершенно беззлобно, и шагнул навстречу.

— А ты рисковый парень, Лис, — сказал он. — Я думал, что ты удрал, намочив штаны, а ты тут…

— Это не я, — проронил я устало, думая, что один раз можно попробовать сказать правду.

— Что не ты? — удивился он.

— Э, наехал на тебя… Понимаешь, вчера я угодил в «Мультипликатор», и то, что ночью пришло на Обочину, было не мной. Это мой дубль, копия, дубликат, двойник, назови как хочешь.

— Подтверждаю, — сказал Синдбад, — сегодня утром Лис находился в окрестностях московского тамбура.

Антипа не удостоил его даже взгляда, а вот на меня посмотрел с лёгким осуждением. Покачал головой и скорбно вздохнул, давая понять, что он очень, очень расстроен моим поведением.

— Детей учат, что врать нехорошо, а ты дядя взрослый, — заявил он. — Я готов простить твой проступок, если ты согласишься работать на меня. Пары месяцев хватит, чтобы загладить твою вину.

Да, хороший проводник его банде пригодится, и Антипа — в первую очередь бизнесмен, сначала считает деньги, а затем поддаётся эмоциям. В другой раз, будь я и правда в чём-то виноват перед этим типом, я бы, может быть, и согласился — что такое два месяца?

Но в этот момент кровь бросилась мне в голову.

— Нет! — рявкнул я. — Поймай того, кто плюнул тебе в рожу, и разбирайся с ним, а я тут ни при чём!

— Как хочешь, — он небрежно кивнул и зашагал прочь.

Громилы потрусили следом.

— Теперь мне только и остаётся, что повторить мой вопрос, — сказал Синдбад. — Что будем делать?

— Всех удивлять, — мрачно ответил я.

Как поступит человек, которого за пределами Обочины ждёт смерть?

Правильно, спрячется на её безопасной территории и попытается просидеть тут как можно дольше. Не важно, что путь в «Бульбу-Хилтон» ему заказан, имея деньги, можно отыскать и другое убежище. Ещё он может попытаться удрать за Барьер, где авторитеты Пятизонья — ничто, пшик на постном масле.

Но второй вариант — не для нафаршированного имплантами сталкера.

А первый — не для того, кто хочет настичь разгуливающего по локациям двойника.

Поэтому нам оставалось одно — удрать с Обочины прямо сегодня, причём желательно — незаметно для тех, кто попытается нас убить, то есть от Циклопа и Антипы с компанией. Первый вряд ли будет таскаться за нами по улицам или дежурить у всех КПП одновременно, а вот второй вполне способен нанять для слежки за мной хоть десяток сталкеров победнее.

Поэтому нам предстояло действовать быстро, решительно, но не опрометчиво.

«Хвост» обнаружился мгновенно, едва мы отошли от «Пикника» — за нами потащился скрюченный тип — из тех бедолаг, что обитают на Обочине, перебиваясь мелкими заработками: сутулый, в рваном и грязном комбинезоне и с культей вместо левой руки.

— Для начала заглянем сюда, — сказал я, когда мы очутились у лавки с вывеской: «Реваз. Транспортные услуги». — Убедим всех, в том числе и себя, что мы подумываем о бегстве за Барьер.

Хозяин лавки Реваз по прозвищу Галдеж оказывал разного рода услуги — доставлял грузы и людей во все пять локаций, а также в их окрестности, обеспечивал безопасность доставок и неплохо на этом зарабатывал.

— Вай, какие люди!? — воскликнул Галдеж, увидев меня, и привычно зачастил: — Э, Лис, если ты хочешь сделать мне предложение, то я тебе скажу, что папой-мамой клянусь, оно выйдет тебе дорого. Ведь ты разозлил очень-очень суровых людей, и окажи я тебе помощь, они обидятся на меня. Вай, мне тяжело живётся, обиды вредят моему бизнесу, делают меня бедным и несчастным…

— Знаю я, какой ты несчастный, — сказал я. — Щеки на плечах висят, отвались мой хвост.

Галдеж заулыбался, и мы перешли к деловым вопросам.

Выяснилось, что переправка двух находящихся под угрозой нападения человек за Барьер обойдётся мне… скажем так, в сумму, на которую в «Пикнике» можно вольготно жить целый год.

— А что ты хочешь? Затраты большие, мамой-папой клянусь, риск немалый, — заметил Реваз.