Британия. Краткая история английского народа. Том II - Джон Ричард Грин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В своем ходатайстве палаты с требованием войны соединили просьбу о женитьбе наследника престола на протестантке. Позже опыт показал, как опасно было для свободы Англии воспитание будущего короля матерью-католичкой; но Яков 1 был страшно раздражен вмешательством палат в государственные тайны. «Принесите кресла для послов», — воскликнул он со злой насмешкой, когда представители общин явились к нему. Он не принял ходатайства, запретил впредь всякое обсуждение внешней политики, грозил спикерам Тауэром. Когда письмо короля было прочитано, один из членов спокойно сказал: «Прибегнем к молитвам и затем обсудим этот важный вопрос». Настроение палаты выявил протест против приказа короля прекратить прения. Она объявила, «что права, вольности, преимущества и судебные полномочия парламента составляют исконное и несомненное наследие и достояние подданных Англии, что трудные и настоятельные вопросы касательно короля, государства, защиты королевства и церкви Англии, издание и охрана законов и удовлетворение жалоб, постоянно заявляемых в пределах королевства, представляют настоящие предметы обсуждения и прений парламента, и что при рассмотрении и решении этих вопросов всякий член палаты пользуется, и по праву должен пользоваться, свободой слова для предложения, обсуждения, рассмотрения и разрешения их».
Король ответил парламенту характерным оскорблением: он послал за протоколами палаты и собственноручно вырвал из них страницы, на которых был изложен протест. «Я буду править на общее благо, — сказал он, — но не по воле всех». Через несколько дней после этого он распустил парламент (декабрь 1621 г.). «Это лучшее, что с начала проповеди Лютера было сделано в интересах Испании и католицизма», — писал своему государю граф Гондомар, обрадованный устранением всякой опасности войны. «Я готов умереть, говорил, с другой стороны, на смертном одре сэр Генри Сэвил, тем скорее, что я жил в хорошие времена и теперь предвижу худшие». На материке, правда, все было потеряно, и Германия, сломя голову, слепо бросилась в хаос Тридцатилетней войны. Но в Англии свобода на деле одержала победу. Яков I сам подорвал главные опоры монархии. Желая править лично, он разрушил власть Совета. Он приучил людей не уважать министров короны, которыми помыкали фавориты и которых за подкуп лишили должностей.
Своей внутренней и внешней политикой, противоречившей стремлениям народа, король отнял у него слепую веру в монархию. Яков I ссорился с палатами и оскорблял их, как ни один из государей Англии до него, но все это время власть, которой он хвалился, постоянно переходила к оскорбляемому им парламенту, и он не мог этому помешать. В его насмешке над «послами» выразились и понимание этого, и скорбь. Общины, наконец, приобрели такую власть, с которой короне приходилось считаться. Несмотря на резкие выходки короля, парламент удержал свое исключительное право надзора за обложением, выступил против монополий, устранил злоупотребления в судах. Он восстановил право обвинять и отстранять от должности высших слуг короны, подтвердил право свободного обсуждения всех вопросов, связанных с благосостоянием королевства, привлек к рассмотрению церковный вопрос и даже выразил свою волю касательно «священных тайн» внешней политики. Яков I мог вырвать из его протоколов протест, но в отчете парламента 1621 года были такие страницы, которые невозможно было уничтожить.
Глава III
КОРОЛЬ И ПАРЛАМЕНТ (1623–1629 гг.)
В своем упорном стремлении к дружбе с Испанией Яков I был совершенно одинок: не только старая знать и политики, сохранявшие предания века Елизаветы, но даже его министры, за исключением Бекингема и лорда-казначея Крэнфилда, были согласны с общинами. Как мы видели, король стремился при помощи Испании принудить к миру враждующих и добиться возвращения курфюрсту Пфальца. Чтобы воспользоваться влиянием Испании, король настаивал на более тесном союзе с ней, а свидетельством этого союза и успеха представляемой им политики должен был послужить брак его сына Карла с инфантой, предлагавшийся в виде приманки для его тщеславия. Но чем более Яков настаивал на выполнении этих планов, тем больше сдержанности выказывала Испания. Наконец Бекингем предложил добиться руки принцессы поездкой самого Карла к испанскому двору. Принц переодетым покинул Англию и вместе с Бекингемом приехал в Мадрид за невестой. Напрасно Испания повышала свои требования: каждое из них встречало новые уступки со стороны Англии. Отмена уголовных законов против католиков, католическое воспитание для детей принца, католический двор для инфанты — все это было обещано по первому требованию. Но брак все откладывался, а влияние новой политики на войну в Германии трудно было не заметить. Католическая лига и ее войско под командой графа Тилли одерживали победу за победой над разъединенными врагами. Подчинение Гейдельберга и Мангейма завершило завоевание Пфальца, его курфюрст искал себе убежища в Голландии, а курфюрстское достоинство было передано императором герцогу Баварскому. Ничто еще не указывало на ожидавшееся со стороны Испании вмешательство. Наконец настояния самого Карла раскрыли секрет ее политики. «У нас существует политическое правило, что король Испании никогда не должен воевать с императором», — признался Оливарес, когда принц потребовал энергичного вмешательства в дела Германии. «Мы не можем посылать против императора наши войска». «Если вы настаиваете на этом, возразил принц, — тогда всему конец».
Его возвращение вызвало взрыв народной радости. Весь Лондон радовался неудаче испанского сватовства и поражению, хоть и унизительному, политики, так долго подчинявшей честь Англии капризу Испании, и рассветился праздничными огнями. По возвращении Карл вместе с Бекингемом приняли из рук короля руководство делами. Поездка в Мадрид обнаружила перед окружением принца странную смесь упрямства и слабости в его характере, двуличность, расточение обещаний, которыми он никогда не предполагал стесняться, и мелочную гордость, подчинявшую политические соображения личному тщеславию или неудовольствию. Он давал обещание за
