Одесса на кону - Александр Афанасьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вопрос не был отвлеченно-философским. Русский торговал оружием уже не первый год. Изначально он жил на Донбассе, торговал углем и сталью, потом уехал, перевел деньги за границу, понабрался связей, познакомился с нужными людьми и начал торговать оружием. Он не был святым – но он по крайней мере зарабатывал сам, а не тащил из бюджета. И лучшими его клиентами были страны, находящиеся в состоянии международной изоляции и/или гражданской войны. Ну, или борьбы с терроризмом – кому как нравится. Украина была в принципе рынком не очень интересным… Они сами производили тяжелое вооружение и были уязвимы в том, что у них не было нормального производства стрелковки и ни одного патронного завода… Патроны-то как раз и составляли основной груз в этих контейнерах. Дешевые патроны производства Судана и Алжира. Но если в Украине начнется гражданская война – потенциал тут, конечно, огромный. Сорок миллионов населения, крупнейшая страна Европы.
– Хорошо. Только зерно вперед.
– Домолвились.
– И доля. Тридцать.
– Сорок. Последняя цифра. Мне тоже документы оформлять и делиться.
– …
– Думаешь, я это себе в карман загребаю? Надо мной, знаешь, сколько ртов?
– Хорошо. Сорок.
– …
– Еще что-то не устраивает? – уже откровенно психанул русский.
– Нам нужны «Джавелины».
– Это несерьезно…
– Серьезно.
Русский отрицательно покачал головой:
– И думать забудь. «Джавелины» находятся под серьезным режимом экспортного контроля, это тебе не шутки. Их поставляют даже не всем союзникам. Один-два, думаю, еще можно достать за большие деньги, но это всё.
– Ты не понимаешь. Это у нас уже политика. Тот, кто достанет «Джавелины», – в дамках сразу. Такие бабки…
Русский с прищуром смотрел на своего украинского контрагента… Конечно же, он знал о нем все или почти все – он не работал с людьми, подноготная которых не была хорошо известна. В СБУ начал продвигаться во времена Ющенко, за счет хорошего знания украинского и того, что предал присягу во время Оранжевой революции, переметнувшись на сторону путчистов. Но путч не может закончиться удачей, в противном случае его зовут иначе. В благодарность за оказанные услуги косноязычный галичанин Гнус получил пост помощника начальника СБУ Одесской области, это его теперь область. Тут-то он и развернулся, крышуя контрабанду и наркоторговлю в промышленных масштабах. После победы Януковича его «ушли» из СБУ, но без возбуждения уголовного дела – в Украине это не было принято, власть и оппозиция чувствовали свое родство по принципу «сегодня ты, а завтра я» и действовали по общепринятому правилу в таких ситуациях: «Ворон ворону глаз не выклюет, но из гнезда выкинет». После «революции гидности», которую Гнус так же горячо поддержал, он снова стал замначальника Одесского СБУ, но ненадолго, всего на пару месяцев. Он стал жертвой олигархического маневрирования: Одесская область пошла по рукам, сначала сюда зашла команда днепропетровского олигарха Рабиновича, затем – прозападного реформатора Сакарелидзе. А так как пост главы СБУ является ключевым, то, конечно, в каждой команде был свой претендент на него. Конечно, Гнуса как человека, оранжевой власти преданного, не выкинули на улицу, устроили пост в Укрспецэкспорте, с сохранением звания – одной из давних кормушек украинских силовиков, больше работающей на «прокорм живота» означенных силовиков, нежели на государство. Но суть проблемы была в том, что Гнус, этот косноязычный галичанин, волей судьбы занимавший два месяца пост замначальника СБУ в космополитичной Одессе, был крайне честолюбив. И эту ссылку воспринимал не как кормушку, а как обиду. Для селянина, или селюка, как их называли в/на Украине, обида – хуже пощечины, обида спать и есть не дает. Он хотел всем доказать, что Васыль Гнус, сын карпатского свинопаса, может достать для Ридной Неньки «Джавелины». А все эти городские… образованные… театралы – ни хрена они не смогут…
Театралы – это у Гнуса было любимым ругательством.
Но, с другой стороны…
– Кое-что можно придумать.
– Так придумай, дорогой. Придумай.
– Но стоить будет очень дорого.
– Для «Джавелинов» – это не проблема…
– По рукам?
– По рукам.
– …
– Все, грузите!
Поднявшись обратно на борт, русский от души и затейливо выругался. Почему-то ему было не все равно. Встречи с китайским, африканским, ближневосточным ворьем оставляли его равнодушным. А вот украинское оставляло в душе гадостное чувство, как будто наплевал кто туда. Хотя казалось бы, какая разница…
Он достал спутниковую Thyraya из кармана, посмотрел на уровень сигнала – достаточно. Конечно, нечего и думать о том, чтобы наладить поставки «Джавелинов». Это просто невозможно. Но есть кое-что посерьезнее…
– Алло, Ли? Можешь говорить?
На другом конце провода был его гонконгский партнер по имени Ли Хонг. Этнический китаец, он тем не менее отучился в Оксфорде и прекрасно маневрировал в гонконгских мутных водах, где политика, экономика, типично китайская клановость и силовое влияние сплетены воедино. В общем-то, в немалой степени благодаря Ли Хонгу выходец из Донецка стал тем, кем он был – не просто одним из оптовиков, а одним из маркетмейкеров черного рынка, специалистом по оружейным сделкам уровня государств. Ли Хонг, в свою очередь, был одним из некоронованных королей Гонконга, он и покупал, и продавал все что угодно, и помогал многим людям улаживать дела. Вы знаете, например, что помимо обычного юаня (тиккер CNY) существует еще и конвертируемый юань (со своим отдельным тиккером CNH), и у них разный правовой режим и особенности расчетов? А гонконгский доллар – это еще одна помимо американского доллара валюта, которую эмитирует не государство, а консорциум из трех гонконгских банков. И эмитирует так успешно, что специальный административный район Гонконг имеет капитализацию фондового рынка в 4,9 триллиона долларов, что примерно равно капитализации японского фондового рынка, и в 12,76 раза превосходит по капитализации рынок Российской Федерации. Это при том, что Гонконг занимает территорию в 1104 квадратных километра, практически не имеет никакого производства и обладает населением в 7,5 миллиона человек. Вы этого не знаете? А вот Ли Хонг это знает, и не только знает, но и умеет все это превращать в звонкую монету. В числе его основных клиентов – капитаны китайской оборонки, так и норовившие пустить налево какую-то свою продукцию, а деньги вывести в офшор на черный день. Но так как никто не бегает по рынку с партией нелегального оружия, для этого и нужен был русский. Звали его Дмитрий Олегович Кислов.
– Да, говори, друг. Как погода на Черном море?
Кислов скривился. Знает. Хотя Хонг всегда все знает.
– Хорошая погода. Тебе пшеница нужна?
– Что, прости?
– Пшеница. По документам пятый класс, но на самом деле второй.
Ли Хонг думал недолго. Все, что по документам было одним, а на деле другим, – его интересовало.
– Возможно. А что – есть?
– Возможно. Так да или нет?
– В Китае больше миллиарда ртов, Ди-ма. И все хотят есть.
Он всегда называл Дмитрия Ди-ма – так китайцу проще выговаривать.
– Хорошо. Но мне надо будет кое-что взамен. Кое-что очень сложное и дорогое.
– Не по телефону, Ди-ма.
– Да. Не по телефону…
Одесса
15 августа 2016 года
– Давайте…
Собравшиеся у меня в номере пацаны и инструкторы, не чокаясь, опрокинули водку в себя. Гибель Бориса произвела очень тяжелое впечатление даже на тех, кто побывал в АТО. Первый из нас ушел. И ушел не так, как мы думали, не от мафии, а просто от рук какого-то сбрендившего психа…
Но смерть есть смерть…
– Еще по одной?
– Давайте… разом и все.
Украинская горилка пьется легко, почти не пьянит. Или это у меня настроение такое. Давно не терял людей. Думал, уже и не будет этого…
Ан, нет…
Мне в свое время один человек сказал – есть два процента людей, которые сочетают в себе склонность к риску и готовность лишить жизни другого человека. Из этих двух процентов выходим все мы, те, кто не может не ходить по краю. Спецназ, десант, группы разведки, полицейская убойка. И другая сторона – террористы, киллеры, известные бандиты. Враги общества – это те же самые два процента. Волки в овечьем стаде.
И кем ты станешь, волком или волкодавом, решает во многом случай. Ну, и воспитание, конечно. Но больше все-таки случай. Я знал парня – он рос рядом со мной, мотался по военным городкам. Но пошел по другому пути.
Грохнули его. Уже когда «крестным отцом» был…
– Прощать такое нельзя! – сказал кто-то.
Да. Нельзя.
Возвращаясь назад… Если бы я знал, чем это все закончится, стал бы я предлагать покопаться в этом деле? А черт знает. Наверное, стал бы. Почему?
Два процента…
– Итак, у нас есть Морбид.
Я написал на доске, установленной в холле, – Морбид. Несколько человек, которым было не все равно, смотрели на меня.
