Золушка и Дракон - Михалкова Елена Ивановна

Вот так и обстояли у них дела пару лет: Карл развлекался, все остальные тоже веселились от души. Кроме сиделки. Сиделка была всеобщим козлом отпущения, и я искренне недоумевал, почему она не бросит все и не сбежит из этого дома. Григорий, племянник, придумал глупейшую шутку про Карла и Клару, которая украла у него и кораллы, и кларнет, а затем сбежала со всеми деньгами. Они постоянно дразнили ее этой дурацкой скороговоркой. Вообще во всем этом было столько злого ребячества, что я диву давался.

– Но почему же она не ушла?

– Думаю, из-за денег. Я же сказал, Гейдман хорошо платил ей. Вот Клара и терпела. А родственники Карла, уверовав в свою безнаказанность, отплясывали на ней как хотели.

– Но ведь Карл Гейдман умер. Почему же она до сих пор там? Или у них еще кто-то заболел? – скептически поинтересовался Сергей.

Доктор захихикал.

– Голубчик вы мой… – выговорил он. – Да ведь Карл Гейдман оставил завещание… завещание… – Хихиканье перешло в смех. – Завещание оставил! Ой, не могу… В котором все… ах-ха-ха!.. отписал сиделке! Ни одного… хи-хи-хи… родственничка… родственничка… не осчастливил! Ни одного нахлебника не сделал богаче! Ох, бог мой… – Леонид Сергеевич вытер выступившие на глаза слезы.

И тут Сергей понял.

– Вы хотите сказать, – медленно начал он, – что сиделка – это худая женщина в зеленом платье? Та, что командует остальными?

– Разумеется! А вы о ком подумали?

Картина, которая уже сложилась в голове Бабкина, перевернулась, и все герои ее попадали вверх тормашками.

– Это сиделка… – повторил он ошеломленно.

– Клара Ивановна, – подтвердил Леонид Сергеевич с нескрываемым удовольствием. – Собственница дома, квартир и всех его накоплений. Теперь вы понимаете? Что скажете, а? Каков жизненный финт ушами! Нет, голубчик, чем больше живу, тем больше убеждаюсь, что судьба – дамочка с хорошим чувством юмора.

– Тогда уж не судьба, а сам Гейдман, – возразил Бабкин, не в силах до конца поверить в рассказ Леонида Сергеевича.

– И ведь вы совершенно правы! – вскричал доктор так громко, что Сергей покосился в сторону дома – не услышали бы оттуда. – Голову дам на отсечение, что все это он придумал заранее!

– Потому и не препятствовал издевкам… – задумчиво протянул Бабкин. – Развлекался, говорите…

– Точно так, – убежденно ответил его собеседник. – Заранее знал, как все обернется. У меня даже закрадывается подозрение, что наш Карл притворялся атеистом, а на самом деле верил в загробную жизнь. Хотел вдоволь насмеяться, поглядывая с небес на то, что будет твориться после его смерти. Вы ведь видели, не правда ли?

– Видел… Только сам не понял, что именно.

– О, сначала у всех был шок! – уже серьезно сказал доктор. – Включая Клару Ивановну. Два года быть девочкой для битья, а потом – такой сюрприз! Но, конечно, куда хуже пришлось семье Гейдмана. Представьте: оказаться в полной финансовой зависимости от человека, которого они увлеченно шпыняли и считали за пустое место. Я видел их вскоре после смерти Карла: они со страхом ждали расплаты и винили в произошедшем друг друга. Все они перессорились, потом их примирило совместное решение: обратиться в суд. Но тут выяснилось, что Гейдман незадолго до смерти проходил обследование и был признан психически здоровым. Это сильно подорвало их веру в то, что они выиграют дело, и суд отменился.

В начале лета сюда, в пансионат, прибыла Клара Ивановна и разрешила приехать семье. Вступив в наследство, она будто бы по инерции продолжала выплачивать всем им деньги – ту сумму, которую они привыкли ежемесячно получать от Карла. Они и приехали в надежде, что все будет как раньше. Что показывает нам, насколько наивными могут быть взрослые люди. Как дети, честное слово!

– Их встретил не тот прием, которого они ждали? – усмехнулся Сергей.

– «Не тот» – мягко сказано! Встреча происходила без меня, но я видел, с какими лицами выходили Гейдманы из дома. Кое-кто из них сразу хотел уехать, но ему не дали.

– И кто же?

– Жена Груниного сына, Лилия. Кажется, единственная, кто не участвовал в травле сиделки. Но она очень зависима от мужа, и голос ее не играет в семейных делах никакой роли.

– А что же остальные? Неужели остались?

– Остались, милый мой, остались! Не знаю, что Клара говорила им. Но в конце концов все они сдались и начали играть по тем правилам, которые диктовала им Клара. И вот тут-то наступило время ее торжества! Роли поменялись! Теперь она – знатная дама, а они – прислуга. Они обязаны обращаться к ней с почтением, быстро исполнять ее распоряжения и угождать мелким прихотям. И носить одежду слуг, когда Клара этого требует.

– Так они не постоянно ходят как ряженые?

– Нет, в том-то и дело. Клара непредсказуема. Ни один из них так и не научился предугадывать, когда она выступит в роли хозяйки, а когда в роли простой славной благодетельницы. Есть у меня подозрение, что это – часть ее плана.

– А какой у нее план?

Доктор огляделся, будто проверяя, не подслушивает ли их кто-нибудь, и доверительно наклонился к Сергею:

– Никому не говорите, но, по-моему… Она хочет их извести!

Бабкин отстранился и пристально посмотрел на доктора, словно пытаясь найти на его лице признаки душевной болезни.

– Сами понаблюдайте, раз не верите, – пожал плечами Леонид Сергеевич. – Если, конечно, вам представится такая возможность. Мне-то они доверяют, я у них летний семейный доктор. – Он усмехнулся в усы.

– Зачем это сиделке? Логичнее, если бы было наоборот!

– Может быть, берет реванш за два года унижений? – Доктор поднялся, и Сергей тоже вынужден был встать. – У нас тут пару недель назад был случай: из поселка прибежала женщина искать свою четырнадцатилетнюю дочь. Говорила, что девчонка утром поехала к нам на велосипеде – продавать ягоды, но в обещанное время не вернулась. Так Клара Ивановна начала намекать, что все это неспроста и что в ее доме живут двое мужчин, которые поглядывали на эту пропавшую Катю с однозначными намерениями. Мол, допросить бы их с пристрастием, может быть, что-нибудь и выяснилось бы!

Леонид Сергеевич осуждающе покачал головой:

– Очень это глупо выглядело.

– Постойте… – сказал Сергей, в голове которого вихрем пронеслись разнообразные мысли. – А девчонка-то нашлась?

– Ну конечно! – Доктор явно удивился такому вопросу. – Вечером приехала, целая и невредимая.

– И где же она была? – с видимым безразличием осведомился Бабкин.

– А! – тот махнул рукой. – В лесу заблудилась. Решила срезать путь, поехала незнакомой тропинкой и заплутала.

– Заплутала… – повторил Сергей. – Решила срезать путь и заплутала…

– И в этом нет ничего удивительного, – охотно подхватил Леонид Сергеевич. – Нынешним летом просто эпидемия подобных случаев!

– Неужели?

– С эпидемией я, пожалуй, погорячился, но у нас терялись уже три девицы. Мать третьей подняла всю округу на уши, а потом выяснилось, что девчонка уснула на поляне и проспала весь день. В общем, взбаламутила народ, и отдыхающие пошли искать эту дурочку. Не все, конечно… Говоря по правде, мало кто поверил в ее исчезновение. Но жена Олега, Груниного сына, уговорила мужа, и они обошли весь пансионат, а потом еще и в лес отправились.

– А кто вторая? – Бабкин постарался придать вопросу оттенок простого любопытства.

– Да так, одна легкомысленная отроковица, тоже из Вязников. В столовой работает ее родственница, и девчонка часто наведывается сюда. Ольга Романовна ее не гоняет, а зря. Пустая девица, финтифлюшка.

В голосе доктора сквозило осуждение.

– И она тоже исчезла утром, а появилась вечером? – спросил Сергей, внимательно наблюдая за его лицом.

– Почти что так. После обеда Марья Федоровна, повариха, вышла покормить кошку и заметила велосипед девчонки. Тут она забеспокоилась. По ее словам, племянница не могла приехать в «Рассвет» и не зайти к ней. Две поварихи прошлись по окрестностям, покричали девицу.

– И нашли ее спящей на поляне? – без улыбки поинтересовался Бабкин.