Обречённый на одиночество. Том 1 - Усман Абдулкеримович Юсупов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Слуги стали подносить кушанья, источавшие аппетитные запахи. Запеченный на углях дикий индюк, цельная туша молодого козленка, ячменный хлеб, молоко в глиняных кружках, всевозможные напитки различных цветов, сотовый мед в глиняных горшках, фрукты на огромном деревянном подносе. Тут же рядом поставили бурдюки со студеной родниковой водой.
Прошептав молитву на непонятном для молодых нахов языке, старик, сидящий напротив Самайла, отломил краешек лепешки. Вслед за ним все приступили к еде. Чуть в стороне расселись и слуги, оставив двоих прислуживать хозяевам…
– Наши предки с давних времен много говорили и писали о вашем Кавказе, – произнес старый купец, старательно вытерев руки поданным слугой полотенцем. Он был, пожалуй, старше всех своих товарищей. Мягким голосом, приятными чертами лица и светловатым цветом кожи старик выгодно отличался от спутников, будто и вовсе был не их кровей. – Наши ученые мечтали увидеть эти места и хорошо изучить их. Только вот вы никогда не приветствовали такое любопытство чужаков и всякий раз без грубости, но и не особо церемонясь, указывали им на их место. Вы окружаете заботой любого чужеземца, прибывшего в ваши края, возитесь с ним, будто нет для вас никого дороже этого человека. Вы оберегаете его, готовы ему услужить, но никогда не забываете о том, что он – не из вас. «Гость дорог, гость священен, гость в доме огромная благодать, – ответил мне щедрый Дука, когда я попросил его провести меня к Туш-Ламу. – Для любого наха большая честь услужить гостю и, если потребуется, умереть за него. Но мудрецы говорили, что даже самого дорогого гостя не следует слишком долго держать у своего очага. Известно много случаев, Эсип, когда такая беспечность хозяина приносила бедствия и даже позор. Если бы гора эта была моей собственностью, если бы ее можно было взять и принести, я от души и с удовольствием подарил бы ее тебе. Но я не могу распоряжаться тем, что мне не принадлежит, Эсип, и ты не должен просить у меня то, чем я не владею». Дука был щедрым и благородным человеком. Достойный потомок великого предводителя нахов Муоцы. Может и вам доводилось слышать о моем друге Дуке?
Бага и Буга переглянулись. Им очень не понравилось, что одним из их попутчиков оказался Эсип. Именно от него и таких, как он, предостерегал Дука своих сыновей.
Не верю я, говорил он часто, не верю я ветрам, дующим с восточных степей и пустынь. Они покрывают душу песчаной пылью. Другие ветра, изредка накатывающие с запада, севера и юга, хотя и набрасываются жестоким ураганом, сгибают тебя своим порывистым напором, испытывая на прочность твою волю, но убедившись, что ты готов противостоять им, проносятся дальше. Восточный же ветер, хотя нет в нем ни ураганной силы, ни ледяного холода, продувает тебя всего. Он коварен, как сквозняк, и никогда не довольствуется одними лишь легкими своей жертвы, стараясь проникнуть в самую душу, добраться своим могильным дыханием до мозга костей.
Мудрый Дука говорил, что зло, идущее со всех других сторон, будет явным и очевидным, как силуэт хищника за осенним кустом. Зло же с востока змеей проникает в душу и тело человека… Надо быть бдительным к восточным ветрам.
Молодые люди не раз слышали и крепко запомнили эти слова деда.
– У этого Дуки, о котором вы говорите, были сыновья? – Спросил Бага.
– Да. У него было двое сыновей – Астамар и Оздамар.
– Постойте-ка, – вмешался Самайл. – Не о вашем ли деде говорит Эсип?
– Да, это наш Дада.
Эсип встал, широко улыбаясь, подозвал нахов и по-отечески нежно обнял каждого.
– Много времени я провел с вашим дедом, много хлеба-соли съедено в его доме. Я никогда не забывал, сколько добра он сделал, с каким уважением относился ко мне. И всегда мечтал о том, чтобы мне представился случай отплатить ему за это добро. С этой минуты, на все время пути до Рима и в самом Риме, пока мы не расстанемся, вы мои гости. Смело распоряжайтесь всем, что у меня есть, не стесняйтесь, не отказывайте себе ни в чем.
– Мы уважаем и почитаем, Эсип, и ваши слова, и ваши преклонные года. Конечно, в дороге и в незнакомой стране может понадобиться помощь, и мы непременно обратимся к вам, если будем нуждаться в ней. Но, прошу простить нас, Эсип, у нас есть к вам один вопрос. Конечно, мы молоды и мало что повидали в своей недолгой жизни. И не следовало бы нам, наверное, вести такие разговоры с ровесниками наших отцов и дедов. Но тем не менее… Да простятся нам наши сомнения, – в первый раз с момента своего появления среди караванщиков заговорил Буга. Голос его, по-юношески чистый и приятный, не был тем не менее лишен некоторой жесткости, что не могло ускользнуть от внимания слушателей. – Мы ведь тоже, Эсип, не раз слушали мудрых старцев, желая познать людей и этот мир. Мы прошли вдоль и поперек все земли нахов. Бросали детские игры и юношеские забавы, чтобы только послушать рассказы о героях-к,онахах, боясь упустить хотя бы одно слово, слетающее с их уст. Довольно часто рассказывали они и о вас, восточных племенах, людях караванов и рынков. Говорили, что вы любите копить богатства и умеете это делать; что каждый шаг ваш, каждое слово строго выверены и подчинены какой-то цели, которой
