Сквозь огонь - Кэтрин Спэнсер

— Не думай, что мне легко жить с тобой в одном доме и сдерживать свои инстинкты. Я человек, а не святой дух.

Слава богу! Значит, не только она, лежа в постели в одиночестве, желала его.

— Но есть кое-что еще. И я не могу не обращать на это внимание, — призналась Мейва. Голос ее дрогнул, и она прижала руку к сердцу. — Я ощущаю здесь пустоту, и даже ты не можешь ее заполнить. Это чувство преследует меня с тех пор, как я попала в этот дом.

Дарио быстро отставил свой стакан, обнял жену и погладил ее по спине:

— Потому что ты мучаешь себя и позволяешь разочарованиям взять верх.

— Разве меня можно за это винить? — Мейва высвободилась из его объятий, отказываясь отходить от намеченного курса только из-за всплеска гормонов. — Есть предел тому, сколько сюсюканий я могу выдержать, и он уже достигнут.

— Тебе не нравится, как о тебе заботятся?

— Разве Наполеон наслаждался в изгнании на Эльбе?

— Ты не узница, дорогая.

— Не похоже. Я не могу моргнуть, чтобы этого никто не заметил, не могу свободно ходить по дому, как это обычно делают жены. А о том, чтобы обсудить с поваром меню обеда или ужина, речь и вовсе не идет. Я не могу позволить себе ничего подобного. Это место не сильно отличается от тюрьмы, когда рядом нет тебя.

Дарио рассмеялся так спокойно и мило, что Мейва поняла: если она не хочет поддаться его чарам и отступить, ей стоит держать себя в руках.

— Неужели все настолько плохо? — спросил он.

На самом деле, было еще хуже. С ней обращались как с королевской особой. В этом-то и заключалась проблема. Мейва не была гостьей, она была хозяйкой дома. Или, по крайней мере, должна была быть. Но когда она один-единственный раз появилась в кухне, повар начал причитать и выгнал ее.

— Иногда мне так кажется. — Мейва вздохнула. — Например, сегодня. Я переоделась к обеду раньше обычного и решила прогуляться, побродить за домом. Может быть, что-нибудь напомнило бы мне прошлую жизнь. Во-первых, мне пришлось поругаться с горничной, которая считает, что синьоре Костанцо нельзя выходить через парадные двери. Куда бы я ни пошла, везде на кого-то натыкалась, и все давали мне понять, что я не должна подходить слишком близко к краю обрыва или покидать дорогу. Так что я побрела по аллее и наткнулась на запертые ворота. Стоило мне спросить у работника, почему они закрыты, он сделал вид, будто не понимает меня, хотя я говорила с ним по-итальянски.

— Все правильно. — Развернувшись, Дарио начал протирать свои очки. — Он говорит на местном диалекте. Даже коренным итальянцам трудно общаться с островитянами. Еще кампари?

Не давая себя отвлечь, Мейва помотала головой:

— Нет, спасибо. Послушай, я понимаю, почему ты не хочешь пускать сюда посторонних, но люди, которые живут в доме, имеют право выйти, верно? Тогда почему ворота сада держат запертыми?

— Я приказал закрыть их, чтобы охранять твое личное пространство после незапланированного визита моей матери.

— Я говорю о том, — продолжала Мейва, не обращая внимания на то, что он ее перебил, — что я нахожусь тут недолго, но уже задыхаюсь.

— Тогда давай сделаем так, — сказал он успокаивающе. — Я не буду работать после обеда, и мы покатаемся на лодке вокруг острова? Если тебе захочется, мы можем остановиться в твоей любимой бухте и заняться подводным плаванием. Как ты на это смотришь?

Мейва предпочла бы, чтобы Дарио был честен с ней, а не пытался уйти от ответов. Женщина уловила краткую вспышку тревоги в его глазах, когда она заговорила о пустоте внутри. Мейва догадалась, что Дарио известна причина. И если муж думает, что достаточно окунуться в море, чтобы избавить ее голову от этих мыслей, то он заблуждается. Либо он отвечает на ее вопросы, либо Мейва найдет того, кто сделает это за него.

С другой стороны, после того как она жаловалась на скуку, невозможно отказаться от такого заманчивого предложения, тем более это место может стать детонатором, который разблокирует ее память.

— Да, я бы очень хотела, — ответила Мейва, скрывая разочарование и стараясь выглядеть довольной. — Спасибо.

Увидев Пантеллерию с моря, а не с воздуха, молодая женщина посмотрела на остров совершенно другими глазами. В некоторых местах гигантские скалы обрушились на галечные пляжи. В других — сгустки черно-фиолетовой лавы поднимались из кобальтового моря, окружая лагуны.

Монтанья-Гранде, возвышающаяся почти на три тысячи метров над уровнем моря, стояла на страже ярко-зеленых плодородных долин, испещренных древними каменными стенами. Кое-где на склонах раскинулись мягкие серо-зеленые низкорослые заросли можжевельника, вереска и мирта, которые, как сказал Дарио, местные жители называют пятнами.

— Аромат, когда ветер дует с запада, достаточно сильный, чтобы вскружить голову, — добавил он.

Они прошли мимо ферм и крошечной рыбацкой деревушки. В ее окрестностях вода пузырилась из-за подземных термальных источников. Другая деревня прилепилась на краю скалы. Отовсюду открывался прекрасный вид на море.

И хотя все это восхищало Мейву, самое захватывающее зрелище было рядом с ней.

Дарио, в узких черных брюках и белой рубашке, с развевающимися на ветру волосами, выглядел так, что заставил бы сердце любой девушки биться чаще. А от его вида в плавках девичье сердце могло попросту остановиться навсегда.

Сидя рядом с ним в маленьком катере, Мейва вынуждена была постоянно напоминать себе, что этот человек действительно ее муж. Что из всех женщин мира он выбрал именно ее.

Его загорелый торс блестел на солнце, сильные руки умело держали руль. Один раз он прикоснулся к ней. Правда, она не могла вспомнить, когда именно это произошло, потому что один вид этих рук заставлял ее тело содрогаться, словно от удара током.

А его губы? Прикасались ли они к ней? Или это наваждение, и она принимает желаемое за действительное.

Поймав ее взгляд, но не понимая, почему она пристально смотрит на него, Дарио усмехнулся:

— Расслабься, Мев, я знаю, что делаю. Мы не сядем на мель.

— Я не смотрела на тебя, а любовалась видом, — заявила она, переплетая правду и выдумку.

— Значит, ты смотришь не в ту сторону. — Он заглушил мотор и махнул рукой. — Вот там.

Мейва повернулась и испустила вздох восторга. Метрах в двадцати от них группа дельфинов резвилась в бирюзовых волнах.

— Я бы хотела, чтобы люди были похожи на дельфинов. В них есть все, чего мне так не хватает: озорство, грация, красота.

— Ты прекрасна. Я сказал это в день твоего возвращения и не поменял свое мнение.

— Нет, ты не понял. Я не напрашиваюсь на комплимент. Мне нравится их дух. Они — воплощение жизнерадостности, которую я, кажется, потеряла. Я в смятении, словно во мне поселилась незнакомка.