Прихожанка нарасхват - Эллина Наумова

– Во-первых, не в южных землях, а в северных, мама…

– Неудачник!

– Во-вторых, он читал лекции на выездном семинаре…

– Тоже мне академик! Похоже, он еще не прибыл?

– Нет.

– Поля, надеюсь, ты успела побывать в парикмахерской или хотя бы накрутить волосы на бигуди и подкраситься?

– Мама, умоляю, не теперь.

– После станет поздно, – припечатала она. – Я чувствую, что ты до сих пор не прибрана.

– Слегка отекла, – призналась я.

– Прости, доченька, – возопила мама. – Это я виновата! Жизнь ничему меня не учит! Устроить тебе такую пакость!

– Ты о чем? – упавшим голосом спросила я.

– О баклажанах, будь они неладны. Рагу было острым, ты наверняка напилась на ночь воды. Нет мне оправдания, надо было сделать для тебя фруктовый салатик с рисом. Скажи полковнику, девочка, будто переживала за него и плакала. Растрогай, вмиг забудет про твою отечность.

– Я лучше промолчу. Он же наблюдательный и проницательный. Буду вести себя независимо, а Вик подумает: «Врешь, ревела».

– Нет! – с неподдельным ужасом воскликнула она. – Только не пускай процесс на самотек. Хочешь, намекай, хочешь, вдалбливай, но добейся, чтобы он догадался о том, что тебе выгодно. И не пытайся снова превозносить при мне отсутствие косметики на чистой коже. Да, мужчине она не нужна. Но ему приятно, что подруга прихорашивалась перед свиданием с ним.

Новые знакомые мамы, пообщавшись с ней пару дней, робко интересуются, сколько у нее было мужей, и, как она выдержала всех этих изуверов. Они уверены, что ее месяцами морили голодом, попрекали куском, выгоняли раздетую и босую с грудными детьми на мороз, избивали, обирали и прочая. Каков же бывает шок, когда стойкая многоопытная дама заявляет, что четверть века замужем за одним мужчиной, который всегда умудрялся с некоторым избытком обеспечивать семью и любить жену и единственную дочь.

– Уговорила, пойду, займусь собой, – пообещала я.

– Ступай и побыстрее, – разрешила мама. – И не забывай бабушкин анекдот про глупую жену, которая до блеска выдраила дом, но не успела причесаться и переодеться. Муж пришел и оценил: «Чистота, красота, плюнуть некуда. Разве что на тебя». И плюнул.

– Мама, перестань. Ты же знаешь, как меня коробит эта грубая народная мудрость. Хороша школа жизни – потакать распоясавшемуся скоту.

– Никому нельзя давать повод распоясываться. Счастливо.

Мамочка у меня своеобразная. Шесть лет назад я рожала Севку. По системе определения срока «минус три месяца плюс семь дней» перенашивала две недели. Наконец, начались настоящие схватки. Перенервничавшая и перепуганная, я позвонила мужу и маме. После чего рухнула на кровать в абсолютной уверенности, что не переживу этого кошмара. Первой добралась мама. Она застыла на пороге, заломила руки и горестно застонала. Я сообразила, что не ошиблась: родная мать сразу поняла, что дочь уже не жилица.

– Поленька, – зарыдала мама, – да как же с тобой подобное случилось? Да что же это такое?

Я тоже пустила слезу и кротко вздохнула.

– Что же это такое? – вновь всхлипнула она. – Почему у тебя волосы грязные, феном не уложенные, губы не накрашены и блузка мятая?

«Недоразумение, – подумала я. – Она не расслышала по телефону». И повторила:

– Мама, у меня схватки, я рожаю.

– И я о том же, дочка. Сейчас приедет твой муж, скоро в родильный дом, в люди выбираться, а ты в таком безобразном виде. Думаешь, мужчине приятно тащить в больницу распустеху?

– Слушай, тот, кто в такую минуту заботится о внешности жены, не мужчина.

– Наоборот, – сурово молвила мама.

– Хватит причитать по поводу прически. Лучше открой секрет, что со мной будет дальше. Еще сильнее заболит?

– Я все тебе расскажу, дочка. Но открывать секреты я могу, приводя тебя в человеческий вид.

Она приводила, а я время от времени хваталась за живот, подвывала и больше не боялась родов. Разве можно считать мистическим таинством или «смертельным номером» мероприятие, перед которым неплохо бы завиться и подкрасить губы?

Мама, как обычно, умело меня подстегнула. За пудру, румяна и тени я не схватилась, но картофельную маску сделала и замороженным соком петрушки лицо протерла. Через полчаса беглый взгляд в зеркало лишний раз убедил меня в том, что любые человеческие усилия окупаются, если не заламывать слишком высокую цену. Кстати обнаружилось, что Измайлов перед отъездом на свой семинар прикладывался к водке, ибо количество ледышек из петрушки уменьшилось. Повадился! Недавно он в мое отсутствие выбил из формочки несколько кубиков, посидел со своей порцией перед телевизором и, когда я вернулась из редакции, похвалил:

– Умница, детка. Замечательно придумала – делать зеленый лед. Такой веселый приятный коктейль получается. И аромат тонкий. Поделись рецептом этого изыска. А я, так и быть, разгадаю для тебя загадку смеси, которую он облагораживает.

Я не стала польщено корчить из себя великую кулинарку, а развопилась, дескать, не смей расходовать мое косметическое средство на свое пойло. Зелень не апельсины, добывать из нее сок долго и муторно. Если тянет на экзотику, рекомендую огуречный лосьон. Между прочим, мама убила бы меня за признание в использовании столь простого препарата, как сок петрушки, для ухода за собой, бесценной. С детства внушала, что мужчины не выносят правды о рукотворном создании красоты. И, если уж им суждено увидеть крем, маску, тоник, то это должны быть очень эстетичные импортные баночки-скляночки. А эффективные знахарские снадобья надлежит прятать подальше и умащиваться ими в одиночестве.

– Жадина, – разобиделся тогда Вик. – А я собирался еще раз поживиться ледком из свежего сока у женщины, которая трясется над объедками.

– Какими объедками, проглот? После тебя ничегошеньки не остается.

– Вчера, прежде чем вымыть банку, ты собрала пальцем сметану со стенок, шкодливо зыркнула по сторонам, поднесла палец ко рту, а потом передумала и натерла ею щеки. Я видел!

– Тебе не пришло в голову, что с кисломолочным продуктом на коже я стала весьма аппетитной? Не захотелось меня съесть?

Полковник Измайлов взял со стула пиджак и поспешно отступил к двери, бормоча: «Чур, меня».

Чудак. Мне действительно было интересно. Дело в том, что год назад моя подруга вышла замуж по сильной и страстной любви. Молодые зажили всем на зависть, но через несколько месяцев стало заметно – жена цветет, а муж чахнет. Гурман и обжора, он стремительно терял вес, хотя раньше боготворил супругу за ее стряпню. Они не собирались расставаться, но были полны решимости вместе преодолеть, что угодно. Вот только, что именно? Друзья семьи собрались на совет. Расселись вокруг стола в их модно обставленной гостиной и сотворили две кучки: одну из смартфонов, вторую из купюр. «Ребята, мы все еще совки, – сказал кто-то. – Монет гораздо меньше, чем заметок о нужных людях. Значит, по-прежнему связями сильны, а не банковскими счетами». Хозяева застеснялись и признались, что сами поучаствовать в действе не могут. В их гаджетах записаны лишь адреса и телефоны присутствующих, а все деньги перекочевали в карманы врачей и экстрасенсов. Мы олицетворяли собой коллективную скорбь, уставившись на самого богатого и удачливого в тот период парня, Лешу.

– Что деньги? Бумага, – сказал он и вытащил из бумажника тысячу долларов.

Одна девушка не в меру расчувствовалась и воскликнула:

– Спонсор, ты – душа-человек!

Услышав ненавистную кличку «спонсор», Леша насупился и четко произнес:

– Я ваш друг, а не это самое. Остальные до конца года взаймы не просите. Не дам, чтобы не обзывались. Узнаете, почем нынче спонсорство.

Народ не слишком горячо пообещал и приступил к обмену мнениями. Каждый рекомендовал лично проверенного специалиста в самых немыслимых областях. Предлагались консультации с химиками, обследования у физиков, лечение у геологов и тому подобное. Наконец составили список пяти волшебников, пересчитали собранные им на гонорары деньги и объявили первый этап пройденным.

Мытарства молодых супругов длились еще полгода. В желтую щепку превратился не только страдалец муж, но и преданно делившая с ним отчаяние жена. Они не вынесли нашего сострадания и перебрались на дачу. Откуда вернулись через три месяца розовыми и гладкими.

– Сами справились? – мрачно спросил Леша, регулярно добавлявший средства на исцеление.

– Нет. Последний в списке психоаналитик помог. Он из нашего подсознания такое вычленил, что мы не решились вам рассказать, чтобы не засмеяли. Оригинал, а ведь прав оказался.

– Поздравляю! – резко повеселел Леша. – Следовательно, баксы работали и принесли пользу. Это я люблю.

В отличие от предшественников психоаналитик начал с жены, а не с мужа. И зацепился за ее фанатичную веру в природную косметику. Для бесперебойной подпитки кожи использовалось все – фрукты, овощи, мед, яйца, сметана, масло, творог… Она не допивала кефир, а добавляла в последний глоток соду и срывалась с кухонного табурета срочно почистить поры. Откусывала клубнику так, чтобы осталась самая сочная часть, которая немедленно раздавливалась и размазывалась по лбу. Словом, из чего готовила, то и наносила на лицо и шею. И минут по сорок в масках щеголяла. Муж не возражал. Более того, сдерживал желание супругу в ягодно-сливочной маске укусить. А однажды подумал: «Да, что я, как последний дурак, держу себя в узде? Порнуху никогда не смотрел»? И тяпнул любезную за щеку без предупреждения. Она заголосила не столько от боли, сколько от испуга. Он же брезгливо скривился и понесся к раковине отплевываться. Оказалось, что пребывание продукта на коже, мягко говоря, не улучшает его вкуса. Они поругались и скоро забыли о недоразумении. Но мучения супруга продолжились. Он испытывал отвращение к пище, приготовленной из того, чем жена холила себя. Объяснению это не поддавалось. Психоаналитику он пытался говорить о таинствах, происходящих в жаркой тьме желудка, но быстро запутался и сбился. Как бы то ни было, врачеватель предложил паре учесть его мнение и отделить кухню от салона красоты. Что они и осуществили на даче. А потом развелись…