За пригоршню гильз - Роман Глушков

– Гони! – вновь приказал мне Рында, не успел я еще снять ногу с педали тормоза.

Рванув вперед, я расслышал ласкающий слух хруст вражеских костей под колесами, в то время как Остап подстрелил упавшего сбоку от машины атланта. А затем, развернувшись, несколькими выстрелами достал и четвертого до того, как он удрал обратно в кузов…

Последний сраженный капитаном ихтиандр упал в дорожную пыль как раз тогда, когда мы выехали на трассу. После чего я поддал газу, и мы помчались прочь отсюда, все еще так и не выяснив, сорвали мы желанный куш или все наши усилия выдались напрасными…

8

Дабы не нарваться на миротворцев, я выехал на другую дорогу, которая огибала Литл-Рок южнее. И которая уже за полночь привела нас в городишко с почти что пророческим для нас названием – Хоп, то бишь Надежда. Точнее говоря, дорога привела нас сюда не случайно – я специально выбрал ее из нескольких маршрутов, что шли в этом направлении. Затем, чтобы попасть именно в Хоп, а не куда-то еще. Потому что здесь жили люди, способные ответить на волнующие нас сегодня вопросы. Ну или хотя бы на часть из них, что нас тоже вполне устроит.

Хоп был настолько мал, что до сих пор оставался неинтересен ни миротворцам, ни спасателям, ни бандитам, ни черным диггерам. Заурядный городишко, возродиться которому уже не светило. Здесь по сию пору царила разруха и отсутствовали злачные места, что могли вдохнуть в него хоть какую-то жизнь. Даже такую малоприглядную, что протекала в ночном Литл-Роке. На просторах Мокрой Америки любые островки цивилизации радовали глаз, даже если на них творилось полное беззаконие.

Единственное место, где сегодня в Хопе обитали люди, являлось авторемонтной мастерской. Там хозяйничали два десятка китайцев, половина из которых были вроде бы братьями и сестрами, а прочие – членами их семей. Иными словами, тут окопалась целая община нелегалов, работающая под крышей миротворцев – почти так же, как я. С той лишь разницей, что семейство по фамилии Шао вело оседлый образ жизни и не приносило своим покровителям так много денег.

Кроме починки и заправки автомобилей Шао также специализировались на сборке и ремонте всяческой электроники, от автомобильных магнитол до персональных компьютеров всех размеров и типов.

Если найденное на «мокрых» территориях оружие и механическое оборудование могло зачастую продолжать функционировать после обычной чистки и сушки, то с электроникой такой фокус редко срабатывал. Чтобы ее реанимировать, требовалась умная голова, паяльник и запасные детали. Все вышеназванное имелось в наличии у семейства Шао, поставивших это дело на поток. И хоть оборот у них был не слишком небольшой, зато ниже Сороковой параллели все давно знали: в Хопе вам продадут «мокрый» мобильник или ноутбук, который точно не сломается сразу, а проработает какое-то время. И по здешним меркам такая репутация была сравнима чуть ли не с репутацией «Apple» в допотопной Америке.

– Фань, дружище! Сколько лет, сколько зим! Как сам, как семья, как бизнес? – поприветствовал я по-английски китайца, вышедшего к нам из ворот мастерской. Который мог быть вовсе и не Фанем. Я лица-то простых китайцев с трудом запоминал и различал, особенно в сумерках, как сейчас. А здешние узкоглазые были тем более похожи друг на друга, поскольку являлись родственниками. Впрочем, они никогда на меня не обижались. Более того, они даже ни разу меня не поправили! Похоже, им было начхать, как их называют русские и американцы, лишь бы те исправно платили по прейскуранту.

– Люгер! – кивнул мне Фань, а может, не Фань. – У нас все по-старому, спасибо, что спросил. Не ждали увидеть тебя так далеко от Сороковой, сказать по правде.

На английском он говорил лучше любого из нас. Как и его братья. Это избавляло меня от услуг Тана как переводчика, но я настаивал, чтобы шанвэй все равно присутствовал при моих беседах с любыми китайцами. Обоюдное знание английского еще не гарантировало, что между нами возникнет взаимопонимание. Но с посредником вроде Вэя подобное исключалось. К тому же он сам был материально заинтересован в том, чтобы все мои сделки проходили гладко и бесконфликтно.

– Я и сам не собирался в Арканзас, но так уж получилось, – ответил я, нисколько не соврав. – Проезжал случайно мимо, вот и подумал, почему бы не заскочить к вам на чашку чая, не проведать, как вы тут живете-можете… Ну что, поторгуем?

– Это можно, – обрадованно закивал китаец. – У Голдфиша в последние месяцы с семечками напряженка. А другие «фермеры» вроде тебя на его территорию суются редко – слишком уж Илай обидчив, когда дело касается рыночной конкуренции.

– Есть за ним такой грешок, ты прав, – согласился я, не став сообщать Шао последние новости из Литл-Рока. Сами обо всем узнают, когда придет время. А мне трепаться об этом небезопасно, даже прикидываясь обычным разносчиком сплетен. Шао – ребята башковитые. Они запросто могут связать мой внезапный визит в их края с гибелью Илая и разгромом его завода. Я же понятия не имел, какие отношения связывали его и семейку из Хопа. А вдруг не только деловые, но и дружеские, и что тогда?

– Ладно, пошли внутрь. Твои люди тоже пусть заходят – мы всегда рады добрым гостям. – Фань почтительно кинул морпехам и поманил всех нас за собой.

Надо полагать, в этот момент за зашторенными окнами мастерской – теми, напротив которых мы стояли, – другие Шао опустили оружие, на чьем прицеле они держали нас все это время. Что, в общем-то, являлось обычным китайским гостеприимством в сегодняшней Америке. Эти ребята все делали со своей неизменной улыбкой, не сходившей с их лиц, даже когда они перерезали кому-нибудь глотку.

Гостей в Хопе обычно встречал Фань (или тот, за кого я его всякий раз принимал). Однако вести деловые переговоры мне предстояло не с ним, а с одним из его старших братьев: Жэнем или Гуанем. Они верховодили в общине на равных, и это они выносили окончательное решение по тому или иному важному вопросу. Например, такому, как покупка оружия или боеприпасов.

– Жэнь, дружище! Сколько лет, сколько зим! Как сам, как семья, как бизнес? – Я не удосуживался изобретать разные приветствия для похожих друг на друга членов одной семьи. Правда, теперь я был уверен, что не ошибся и говорю именно с Жэнем, а не с Гуанем. Их лица тоже были похожи, но у последнего под левым глазом имелся большой шрам, что всегда облегчало мне распознавание вожаков общины. Которые то ли из осторожности, то ли еще по какой причине не выходили к гостям вдвоем. Чем при этом занимался второй, я не знал. Но был уверен, что он внимательно следил за переговорами и втайне передавал брату свое мнение по всем обсуждаемым вопросам.

– Благодарю, Люгер, мы ни на что не жалуемся, – ответил Жэнь, в просторный кабинет которого нас привели. Семейство Шао не ностальгировало по родине и не стремилось придать своему обиталищу национальный колорит. Хозяин усадил нас в обычные плетеные кресла вокруг чайного столика, за которым он или Гуань вели переговоры со всеми своими визитерами. И окружали нас вовсе не китайские вазы, статуэтки Будды и восточные рисунки, а заваленные радиодеталями столы и развешанные по стенам мудреные электрические схемы.

Пока дожидались чая, который нам подала одна из сестер Шао, поговорили о житье-бытье, об общих знакомых, об обстановке на западном и восточном побережье… Короче, обо всем, кроме бизнеса, – эту восточную традицию, как и традицию угощать гостей зеленым чаем, здесь продолжали чтить. Но, видимо, исключительно по привычке, так как особого смысла в них не было.

– М-м-м… Восхитительно! Вот чего мне не хватает вдали от Хопа! – сказал я после того, как отхлебнул глоток чая и отсалютовал хозяину дымящейся чашкой. В действительности это было вранье. Чай Шао не шел ни в какое сравнение с тем, который умел заваривать Вэй Тан, да только разве я мог сказать хозяину правду? Я был склонен думать, что для себя общинники готовят все же другой напиток, более вкусный. А на гостях попросту экономят, угощая их самыми дешевыми сортами, если вообще не «вторяками». Ну да и хрен с ними! Я был готов хлебать с Жэнем и сырую воду, лишь бы после этого количество моего товара уменьшалось, а пачка юаней в моем кармане утолщалась.

Жэнь отсалютовал мне в ответ своей чашкой и благодарно кивнул. Что ж, вот и славно! На этом можно было считать церемонности оконченными и переходить к делу.

– Фань сказал, что в последнее время Илай Голдфиш не балует вас семечками, – начал я переговоры по-восточному витиевато и издалека. – Неужели его раскопки на «мокрых» землях перестали себя окупать?

– Возможно, и так, – пожал плечами вожак. И, многозначительно улыбнувшись, добавил: – А возможно, кто-то более молодой и проворный согнал Илая с семенного рынка. Как ни крути, а здешние подмоченные семечки не выдерживают конкуренции с теми, что привозятся сегодня из-за океана.

– Истинная правда! – подтвердил я. – И дарами чьей родины я мог бы тебя порадовать – моей или твоей?