Постельный режим - Сара Билстон

Алексис принес письмо, в котором, как я вскоре сообразила, он разобрался гораздо лучше, чем предполагала миссис Гианопуло. Вообще ему было ужасно неловко просить меня о помощи, он сразу понял, что я не собираюсь выступать в качестве их адвоката, и когда миссис Г. на минутку вышла в туалет, признался, что уже целую вечность уговаривает членов общества скинуться и нанять собственного официального представителя. Но старики не желают раскошелиться (по чести сказать, и кошельки у них больно тощие), они уверены, что Алексис и сам прекрасно расправится с домохозяином.

Алексис присел на подлокотник кожаного кресла и в глубокой досаде запустил пальцы в шевелюру.

— Поймите меня правильно, я готов помогать, даже с радостью, — принялся оправдываться он. — Но старики вбили себе в голову, что раз у меня приличное американское образование, то для меня пара пустяков одолеть целую свору юристов, спасти дом и обеспечить всем спокойную и счастливую старость. Пытаюсь втолковать им, что это не так просто, — у меня же никакой юридической подготовки, я просто опираюсь на здравый смысл, — а они обижаются, считают, что я отвиливаю. Нехорошо, конечно, беспокоить вас, но если бы вы посмотрели это письмо и хотя бы намекнули, в каком направлении действовать, вообще сказали бы, что вы обо всем этом думаете, я был бы страшно признателен.

Бедолага, подумала я. Какая ответственность. (Он сидел скрестив ноги, а в этот момент выпрямил их, и я поймала себя на том, что исподтишка разглядываю объемистый гульфик его черных джинсов. Ребенок укоризненно брыкнулся, и малюсенький прилив гормонов покорно отступил.)

Вздохнув, я пробежала глазами письмо. Из него следовало, что в декабре прошлого года корпорация «Рэндолл» наняла частную экологическую компанию «Среда обитания» для проведения экспертизы на предмет наличия плесени. Краткое содержание отчета компании прилагается. «Среда обитания» обнаружила в здании Stachybotrys atra (черную плесень), равно как Aspergillus ustus и Penicillium fungi. Очевидно, за последние десять лет в здании произошла целая серия серьезных протечек, что и спровоцировало появление плесени; большинство строительных материалов, применявшихся в 1940-х годах, — потолочные перекрытия и тому подобное — имеют в своем составе целлюлозу, и это сделало здание особенно подверженным развитию плесени. Ею заражены практически все квартиры, но сильнее всего пострадали квартиры первого этажа (именно здесь два года назад лопнула труба). Стоимость очистки здания почти наверняка превысит стоимость его сноса и возведения нового, а посему «Среда обитания» «настоятельно рекомендует незамедлительно выселить жильцов с последующим демонтажем здания» (эта строка была приведена в письме жирным шрифтом).

В свете вышеизложенного, заканчивалось письмо, договоры аренды возобновлены не будут, жильцы обязаны освободить жилую площадь в течение трех месяцев по истечении срока договоров. Каждой семье будут выплачены приемлемые подъемные и предоставлено соответствующее альтернативное жилье в других домах, принадлежащих корпорации «Рэндолл». С уважением, Колман и Элгин Рэндоллы.

Вместе с отчетом «Среды обитания» к письму прилагалась слепая ксерокопия записки из Отдела по ремонту жилищного фонда и восстановлению микрорайонов штата Нью-Йорк, подтверждавшей получение от корпорации «Рэндолл» заявления на снос здания.

Прочитав все это, я уныло покачала головой. Кто решится обвинять в чем-то владельца собственности, который так ответственно подходит к вопросам окружающей среды? Тем более учитывая, что требования жильцов, проживающих в пораженных плесенью домах и желающих получить компенсацию за вред, нанесенный их здоровью, растут день ото дня. Наши жильцы прижаты к стенке, подумала я. Если дом должен быть снесен, он будет снесен. Ни я, ни кто другой здесь ничем не поможет, хотя я и могла бы порекомендовать адвоката, который добьется, чтоб жильцы получили пристойную компенсацию.

Но тут я задумалась. Какая-то ускользающая мыслишка копошилась в мозгу, усиленно пробиваясь на поверхность. Чего-то здесь не хватает. С этой областью законодательства я дела не имела, но… позвольте, где у нас приказ, санкционирующий снос? Я мрачно вперилась в глубины коричневого конверта, а потом еще раз перечитала письмо, пытаясь отыскать какую-нибудь ссылку, мимолетное упоминание. Ничего. В раздумье я грызла ручку, Алексис не сводил с меня вспыхнувшего надеждой взгляда. «Среда обитания» — частная экспертная компания, а частные компании не имеют права требовать сноса. Чтобы снести дом, населенный квартиросъемщиками с фиксированной арендной платой, Рэндоллы обязаны каждому жильцу вручить копию уведомления из Отдела по ремонту жилищного фонда.

Все было так просто, так откровенно, что я помедлила, прежде чем поинтересоваться у Алексиса, не видал ли он когда раньше бумаги с официальным подтверждением. Нет, не видал. Вернулась из туалета миссис Г., и Алексис по-гречески спросил у нее, слыхала ли она что-нибудь о такой бумаге. Та дернула плечом, поджала губы и ответила, что нет, никогда. Сносу это, скорее всего, не помешает, сказала я, но выкинуть ваших друзей без уведомления о разрешении Отдела по ремонту не выйдет. Быть может, оно уже есть, это разрешение, быть может, Рэндоллы просто забыли вложить его в письмо, тем не менее без него дело можно отсрочить, и надолго.

— Случайно не помните, какая юридическая контора представляет Рэндоллов? — спросила я.

Алексис покачал головой и взглянул на миссис Г. Та наморщила нос.

— Вроде быть письмо от «Смит и… кто-то». Но этот Смит как-то быть смешно написать, — неуверенно сказала она.

Я кивнула:

— «Смиит и Вестлон», я их знаю. Они постоянно занимаются выселениями. Отлично, пошлите и им копию своего письма, Алексис, только на пользу будет.

Лицо Алексиса приобрело напряженно-тревожное выражение.

— Вы, значит, хотите, чтобы я написал и Рэндоллам, и их адвокатам и спросил про уведомление о разрешении из Отдела по жилищному… по ремонту, как бишь его? Повторите, как оно называется… минуточку, я достану ручку… Вот если бы вы мне еще подсказали, какими словами объясняться с этими ребятами…

Минуту-другую я наблюдала, как он шарит в кармане куртки, перекинутой через спинку кресла. Миссис Г. следила, как я за ним наблюдаю. С очень красноречивым выражением лица. Я вздохнула.

— Ладно, Алексис, не берите в голову, — тихо сказала я. — Запишу я вам это название. И набросаю черновик письма с заявлением о том, что жильцы не выедут до тех пор, пока не получат копий официального уведомления. Вы его потом отредактируете, как вам надо, отдадите миссис Г., а она подпишет. Адрес «Смиит и Вестлон» я вам тоже дам. Идет?

— Вот здорово!

Алексис пришел в восторг и даже покраснел, так ему полегчало. Он взял мою руку и благодарно пожал; миссис Г. одобрительно кивнула. Они уже собрались уходить, когда в дверь позвонили. На сей раз это точно была она — Брианна. В дверях она налетела на Алексиса, обвела его быстрым и внимательным взглядом, вспыхнула, опустила глаза, откинула назад прядь темных волос, открыв персиковую кожу нежной шеи. Целых полчаса после ее ухода феромоны еще так и вились в воздухе.

19

Только что вернулись от врача. На этой неделе меня возила Дженни, чтобы не дергать Тома с работы. Он помогает оформлять гигантскую — триста миллионов долларов! — сделку на приобретение собственности где-то в Мидтауне (у «Кримпсона» чуть не самый крупный в городе отдел недвижимости). Погода мерзостная; тучи буквально ползут по тротуарам, окутывая все сырым грязно-серым туманом.

Сначала Черайз, пепельная толстуха-лаборантка, проделала свои обычные штучки. Несколько мгновений я смотрела на ребенка на мониторе, потом принялась разглядывать затемненный кабинет. Над кушеткой Черайз развесила то, что, по ее мнению, должно было развлекать пациентов обоего пола независимо от возраста, — мобиль из трех мультяшных цыплят, четыре черно-белые открытки с мотоциклами «Харли-Дэвидсон» и страничку полезных советов из журнала «Мари Клэр» («Избегайте топиков без бретелек, если у вас покатые плечи; в топике на бретельках маленький бюст выглядит больше; блузки с удлиненной талией помогут скрыть большой живот». Но ничегошеньки насчет того, как скрыть двойной подбородок и толстые щиколотки).

После десяти минут тычков и толчков Черайз сухо сообщила — этого следовало ожидать, — что объем жидкости понизился.

Когда я вошла в кабинет, доктор Вейнберг изучала книгу под названием «Осложненные беременности и их последствия». Она встретила меня лучезарной улыбкой — чересчур лучезарной — и тишком засунула «Осложненные беременности» под свежий номер «Еврейской недели».

— В пятницу пройдем так называемый «тест без стресса», — радостно объявила она. — С помощью этого теста мы проверяем силу и регулярность сердцебиения ребенка. Ничего особенного, обычная профилактика. Я уверена, все в порядке. Скажите-ка, — добавила она нарочито небрежно, — как наш маленький вел себя на этой неделе? Он был активен? Толкался так же сильно?