Повесть о браслете - Иланго Адигаль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жители прибрежной части города, воины из внутреннего города и отважные маравары, теснясь, проталкиваются к жертвеннику и возлагают на великий алтарь все приношения с возгласами:
— Да отвратятся несчастья от нашего владыки! Да не оставь принесших тебе свои жертвы!
Вооруженные пращой воины, метатели копья со щитами, обтянутыми кожей с оставшимся на ней мясом, — то воины, что одерживали победы во многих битвах и наводили страх на врага в кровавых сражениях, — испускают торжествующий вопль. Отважные воины громовым голосом восклицают:
— Да возрастет могущество победоносного черноволосого царя с горящими как угли глазами! Прими же в жертву наши жизни!
И во исполнение сурового обета, отрубив себе голову, бросают ее в предсмертное мгновение на жертвенник.
Некогда мудрый и великий властелин Карикалан, питая страсть к сражениям и не видя вокруг себя достойных врагов, стал искать знамений: он перевернул меч, зонт и барабан, обтянутый кожей с оставленными на ней волосами, и воскликнул:
— Наши могучие руки сразятся с врагом в северной стороне!
И в тот же день он выступил на север при благоприятном знамении. Преисполненный непоколебимой отваги и усмиряющий свою страсть, он сотрясал величественные горы, словно своих врагов.
На той же стороне гор, за которой обитают боги, он велел высечь на скале свирепого тигра. Оставившему свой знак Карикалану, когда он возвратился в свою страну, повелитель государства Ваджры, окруженной великим морем, подарил пандар шатер, расшитый жемчугом. Участвовавший во многих сражениях царь страны Магадхи, отбросив свою вражду, подарил ему мандапу для собрания певцов и поэтов. Царь Аванти, испытывая радость, преподнес ему торапу — триумфальную арку, сделанную с невиданным искусством.
Все эти сооружения были выполнены так искусно, так богато украшены золотом и драгоценными каменьями, что создание их приписывалось самому Майяну, постаравшемуся отблагодарить предков этих трех царей за их помощь в древние времена. Он же поместил пандар, мандапу и торапу вместе в одну обширную открытую мандапу, которой восхищаются небожители. В этой мандапе есть еще пять обширных мандр — помещений.
В первой из мандр были собраны товары с ярлыками, на которых были обозначены имена торговцев и цены. И хотя там не видно было стражи и не было ни стен, пи засовов, но само это место своей волшебной силой заставляло дрожать всем телом каждого, кто хотя бы подумал о краже.
Во второй мандре есть водоем, где совершают омовение горбуны, карлики, немые, глухие и калеки с изъеденным язвой телом. Исцелившись, они обходят мандру еще раз и покидают ее.
В третьей мандре лежит громадный сияющий рубин; сюда приходят несчастные, опоенные дурными снадобьями и оттого впавшие в безумие; сюда приходят страдающие трясучей болезнью от проглоченного яда, а также укушенные острым зубом змеи, наполненным огненным ядом, или пораженные жестокой болезнью от прикосновения языка злого духа Кули. Все эти недужные обходят мандру, совершают поклонение, и их недуг исчезает.
В четвертой мандре взору предстает перекресток четырех дорог, где обитает бхута. Всех лицемеров, набрасывающих на себя личину отшельников, забывших о тапасе, всех неверных жен, тайно идущих по грешному пути, всех поддавшихся подкупу советников властелина, всех горящих вожделением к чужим женам, всех обманщиков-торговцев, лжесвидетелей, клеветников — всех их захватывает в свои тенета бхута и, вопя пронзительным голосом, так что слышно на четыре кадама вокруг, убивает и пожирает их.
В последней мандре стоит статуя. И сто́ит лишь чуть погнуться жезлу справедливости в руках властителя, достаточно отклониться хотя бы на йоту в сторону от закона, возглашаемого в собрании умудренных в дхарме, как эта статуя, не издавая ни единого звука, обливается горестными слезами.
Во всех этих пяти мандрах совершаются богатые жертвоприношения. Затем из храма ваджры выносят дарующий счастье барабан и ставят на шею слону с разукрашенной подпругой. В сверкающем храме могучего царя слонов возвещают об окончании празднеств. В храме дерева кальпака, дающего исполнение желаний и посылающего справедливость на землю, поднимают до самого неба огромное знамя, приносящее счастье.
На главной улице у входа в величественный дворец был воздвигнут жертвенник из чистого золота, инкрустированный изумрудами, рубинами и алмазами, с подставкой, украшенной кораллами. Праздничные арки сверкала жемчугом из пасти крокодила, свисавшим на длинных нитях.
Повсюду были выставлены украшенные чистым золотом сосуды с землей, и на них было вырезано восемь благословений. Везде стояли идолы со светильниками, знаменами, с украшениями из чистого золота, веерами из белых перьев — всем этим была заполнена великая улица, благоухающая сандаловой пудрой. Здесь собрались принцы, пять разрядов царских советников, восемь разрядов придворных, наследники знатных купцов, всадники на стремительных конях, погонщики слонов, колесничие, правящие быстрыми конями. Все они прославляли властелина, восклицая: «Пусть одержит победу доблестный царь!» Они черпали золотыми ковшами священную воду из устья Кавери, несущей прохладу и охраняющей жизни людей в обширном мире. Тысяча восемь мелких властителей черпали эту воду и поливали ею ваджру главы небожителей, изумляя жителей земли и вызывая похвалу небожителей.
В храме Великого, чье тело не было рождено[25], в сверкающем украшениями храме Шестиликого алокопейного бога[26], в храме Баладевы с телом, подобным белой раковине, в храме Гиганта с синим телом[27] и в храме Властителя[28], украшенного гирляндой и белым зонтом, — во всех этих храмах совершаются воссожжения по установлениям великого древнего Праотца[29], предписанные четырьмя ведами. Это великое торжество празднуют и боги четырех ступеней, и демоны восемнадцати родов[30] — все божества и духи, имеющие множество разных отличий. В обителях джайнских отшельников, в школах, где поучают дхарме, в других храмах и священных местах отшельники рассказывают древние предания. Получают милостивое прощение и сбрасывают со своих ног цепи раджи, враждовавшие с повелителем, колесница которого украшена ожерельем. Воздух наполнен чарующими звуками лютен, голосами певцов и поэтов. Узкие и широкие улицы города напоены праздничным ликованием и неумолчным боем барабана.
В цветущем саду с нежным ароматом, где растут жасмин и лотос, а красные кувшинки с кружащими вокруг них пчелами сплелись в цветущую гирлянду, обуреваемый вожделением Ковалан, выпивший вино страсти, вновь жаждал чувственной игры с украшенной прекрасными серьгами Мадави, не знающей мук разлуки с любимым мужем. По просторной улице вместе с темной мягкой жарой гуляет мягкий ветер с горы Поди, издают насмешливую музыку колесницы. Ветер гуляет подобно Ковалану, в ком возобладала природа гуляки, подобно Ковалану, бродящему с громкоголосыми городскими поэтами и городскими блудницами,
