Повесть о браслете - Иланго Адигаль

в то время как в цветочные лавки на полной веселья базарной площади входит свежий аромат цветов и площадь наполняется благовониями, сандаловой пудрой и повсюду слышатся игривые речи возлюбленных.

Один пел своей возлюбленной: «Кажется, что луна, боясь Змея[31], оставила небо. Она украсилась темными облаками волос, приняла твой облик, нарисовала нос и подвела два глаза, похожих на больших рыб».

Другой пел: «Не стрела ли ты, пущенная с небес богом любви Камой, который несет на своем знамени дельфина? Не явился ли сюда бестелесный Кама, чтобы вновь обрести свой облик?»

Слышался новый голос: «Неужели полный нектара лотос отправился разыскивать свою подругу, богиню Лакшми, что решила украситься большим темным лотосом и кумижом? Возможно, богиня Лакшми вошла в этот изобилующий богатством город, желая показать повелителю обширных земель свои сокровища, и украсилась огненной гвоздикой и жасмином».

Слышалась также песня: «Неужели в образе пленительной женщины, исторгающей из ви́ны мелодичную музыку, явился сам Яма с отверстой пастью, пожирающий живых людей? В страхе, что его отвергнет справедливый жезл властелина, Яма отказался от своего мужского облика и принял женский облик с улыбающимся лицом при стыдливой внешности, но он не отрекся от своего редкого ремесла убийства».

Составляющие великое воинство бестелесного Камы куртизанки, восхваляя отвагу страстных любовников, наслаждаются, прижавшись всем телом к своим возлюбленным. Жены, живущие в чистоте, достойной Арундхати, соединились со своими широкоплечими мужьями, — на их лицах сияет красота, и их глаза с красными уголками заставляют отвернуться в смущении лотос с жемчужными лепестками. И если пир не окончится любовью, то найдется ли какое-нибудь лекарство от любовного томления в этом огромном мире в этот день великого празднества?

Подобно красной лилии, роняющей свою ароматную пыльцу и губящей свой сладкий нектар и красоту, трепещет одинокая Каннахи. В праздник властелина небожителей[32] наполняются слезами черные глаза Каннахи и покрасневшие глаза Мадави: только слезы Каннахи скрывают сердечное горе, а слезы Мадави говорят о ее радости.

Глава VI

На берегу моря

Один вндьядхара, который ежегодно вместе со своей возлюбленной с большими, как черные цветы, глазами устраивает празднество в честь бога Камы в цветущем саду, где жужжат пчелы, в необозримом великом Чеди, среди сверкающих белизной гор, решил увидеть сам великолепие торжества в честь Иидры в Пукаре, славящемся богатством городе южной стороны. Он сказал:

— Увидим самое место, где, прося помощи властелину с неотразимым копьем, приносят жертвы великому бхуте. Этот поедающий жертву бхута по велению бога снял злые чары рати стремительных асур, собравшихся, дабы навести тьму на сердце Мучукунды, царя со звенящим браслетом, охранявшим со смелостью тигра град Властителя. Мы увидим, величие пяти мандр Пукара на безгрешной земле, обретенной властителями Чолы, которые всегда охраняли врата Амаравати. Увидим там и змееподобные извивы бедер юной красавицы Мадави, являющейся земным воплощением небесной девы — Урваши. Эта дева некогда возжелала предстать перед Тысячеглазым Индрой, дабы усладить его слух чудным пением и игрой на ви́не самого Нарады и прельстить его зрение своими танцами. Но заклятьем Агастьи ее ви́на потеряла свое дивное звучание, а сама она была обречена родиться на земле.

И он сказал своей возлюбленной:

— Вместе с тобою, чьи губы красны, как алые лепестки, и талия столь хрупка, мы поклонимся Главе бессмертных[33].

Видьядхара показал величественные Гималаи, богатый водами Ганг, город Удджайини, окруженный горами, гору Тирупати, страну Кавери с ее несметным урожаем и наконец показал Пукар, лежащий среди пышно цветущих садов, и ликующее празднество в честь Индры в этом богатом древнем городе. Видьядхара сказал, что они услышат песнопения в честь Вишну, песнопения в честь четырех бхут, которым поклоняются четыре варны, затем песнопения во славу луны, катящейся по небу и дарующей свой свет жителям земли.

— Ты увидишь танец жестокости — кодукотти, исполненный Обладателем Чудесных Век[34], с одной стороны у которого находится Ума. На погребальной поляне Бха́рати, где плясала Бха́рати[35], он исполнял этот танец, когда, вняв мольбам богов, безжалостно спалил своей огненной стрелой три града асур.

Ты увидишь великий пандарангам — «белый танец», который Шива в облике богини Бхарати танцует перед Четырехглавым Брахмой, стоящим на колеснице.

Ты увидишь и танец аллиятокуди, которым чернолицый Кришна поразил слона, разоблачив низкий обман Кансы, и танец маль, который Кришна танцует, поразив асуру Бану.

Будет исполнен и танец туди, который на сцене волн бурлящего океана танцует Тот, кто сокрушил могущество асуры[36], и кудей — «танец зонта», который он, выставив впереди себя зонт, танцует перед поверженными асурами: танец кудаль, который танцует тот, кто, измерив громадную землю своими прыжками, настигает и побеждает асуру Бану[37] в его великом граде. Там будет педи — танец гермафродита, который пляшет Кама, и танец мараккаль, исполненный богиней Майи, когда жестокие поступки коварных асур истощили ее терпение, и па́вей — танец прекрасной Шри[38], принявшей облик статуи и околдовавшей асур в жаркой битве, и, наконец, танец Айравани на поле близ северных ворот столицы асуры Баны.

Исполненный великих достоинств видьядхара, радуясь при виде Мадави, сказал своей возлюбленной:

— Узри Мадави, происходящую от того рода Мадави, о котором я тебе говорил в том цветущем саду с осыпающейся пыльцой, — ты увидишь, как она исполнит все одиннадцать божественных чарующих танцев, и услышишь их чудное песенное сопровождение.

По мере того как приближались к концу танцы, мелькали наряды, подготовленные к празднеству в честь Небожителя Индры, и незримые обитатели среднего неба являлись туда, Ковалан впал в грусть. Чтобы радость снова объяла его, Мадави умастила свои пышные черные волосы благоухающим маслом и окропила их прекрасной водой, в которую было брошено десять кораллов, добавлено пять разновидностей духов и тридцать два благовонных вещества. Затем свои волосы, украшенные душистым цветком, Мадави смочила густым мускусным раствором; нежные пальчики красивых маленьких ножек украсила драгоценностями и искусно убрала свои ножки браслетами и цепочкой из золотых колокольчиков. Она навесила драгоценности на свои округлые бедра, украсила тридцатью двумя нитями сверкающего жемчуга свое сари из голубого разрисованного шелка, шею — красивым ожерельем, руки выше локтя — браслетами из жемчуга и коралла, запястья рук с редким пушком — браслетом из блестящих ракушек и коралловыми колечками, а пальчики рук, нежные, словно малабарскне лилии, — изогнутым перстнем с раскрытой пастью дельфина, кольцом с излучающим красный свет рубином, перстнем с изумрудом и испускающим волнообразное сияние бриллиантом. Свою красивую шею Мадави убрала золотыми нитями, драгоценными ожерельями и жемчужными бусами; она искусно закрыла шею изящными жемчужными бусами с