Леди GUN - Владимир Вера

Заслугой Вольского было финансирование разведки нефтяных месторождений в Крыму. Он заключил контракт с американцами на бурение первых скважин. Крымская нефть по своему составу превосходила каспийскую. Но ее было мало, на всех не хватит. Так что Вольский очень опасался, что на полуострове могут появиться нежелательные конкуренты. Вольский был ярым сторонником независимости Крыма. Наверное, еще и потому, что с такой же опаской он смотрел и в сторону России. Нефтяной промысел в Крыму был его детищем, и отдать свое дитя в чужие руки… Нет. Вольский не сделал бы этого, даже если бы ему пообещали золотые горы. Он знал цену подобным обещаниям. Цезарь уважал Вольского, и не только за его образованность, но и за его позицию, а еще потому что уважал слово «нефть».

В качестве свадебного генерала Цезарь задействовал адмирала. Правда, в отставке. Вице-адмирал Рыбкин стал состоятельным человеком еще в допутчевый период. Будучи заместителем командующего Черноморским флотом по тылу, Рыбкин изящно прокрутил миллионную сделку с полудюжиной списанных кораблей, отбуксированных в Индию. Ржавые посудины были проданы индийским «друзьям» как металлолом. Но на флотские счета капнула лишь крохотная дождинка обильного ливня, которым была скреплена сделка. Финансовый дождь и в этот, и в последующие разы орошал другие счета и способствовал процветанию созданной под благовидным предлогом социальной защиты воинов, уволенных в запас, фирмы «Мор-Инвест». Перед Рыбкиным же уже не стояло проблем, чем заняться на гражданке. Цезарь в зародыше разглядел неиспользованный потенциал высокопоставленных расхитителей флотского имущества.

Если бы художник блуждал в поисках образа, олицетворяющего неподдельное счастье, то стоило бы ему взглянуть на сияющее лицо гостя Цезаря из Феодосии, человека в годах, Тараса Ступака, творец, не раздумывая, взметнул бы кисть и запечатлел на полотне портрет счастья с натуры. Ступака переполнял наплыв чувств. Он предвкушал, как отразится на его авторитете в Феодосии тот факт, что именно его, а не кого-то другого, удостоили такой чести – пригласили на столь значимое мероприятие. Подумать только, он здесь вместе с самими братьями Каблуками, его пригласил сам Цезарь! Можно было не сомневаться, что с доброй половиной своих знакомых в Феодосии Ступак после возвращения с этой сходки перестанет здороваться.

Ступака привел на сходку к Цезарю не туго набитый карман, не вес в уголовном мире, его бригада насчитывала лишь девять человек, которым не выдалась возможность проявить себя в серьезном деле. На счету Ступака не значилось ни одной кровавой разборки. Но он был здесь. И привело его сюда… верноподданничество. Он обхаживал Цезаря, когда тот гостил в Феодосии, как угодливый лакей, шустро и с улыбкой, не разгибая спины. Ступаку доставляло искреннее удовольствие встречать и провожать Цезаря. Ступак гордился, что именно он, а не его ненавистный конкурент молодой Кеша Огурцов, с которым Ступак разделил не в свою пользу город, сопровождает папу. Пусть теперь этот щенок где-нибудь обмолвится дурным словом, попробует назвать его прихвостнем.

«Пригласили не его, а меня!» – Приятные думы нежно обдували Ступака, когда он ласково трепал за ухо мраморного дога, вольготно гулявшего по палубе. Это была собака Цезаря. Кто знает, может, именно благодаря этой четвероногой псине Ступаку так подфартило. Как-то раз Цезарь прилетал на вертолете в Феодосию развеяться, прихватив с собой двух догов. Цезарь знал, что Ступак содержит в городе подпольный тотализатор собачьих боев. Папа изъявил желание, чтобы его собаки поучаствовали в спарринге с бультерьерами. Ступаку легче было провалиться сквозь землю, чем допустить, чтобы его свинорылые убийцы, эти бесстрашные гладиаторы, превратили догов Цезаря в мясной фарш. Ступак извелся, наблюдая, как доги ластятся к незнакомцам. С таким характером оказаться в яме с бультерьером означало одно – смерть. И тогда ему в голову пришла спасительная идея: бультерьерам вкололи снотворное, и, только после того как лекарство подействовало, собак стравили. Доги Цезаря вышли победителями из поединка. Дядюшка Цезарь все понял и был доволен. А Ступак был сейчас более чем доволен. Да, он поистине был счастлив.

Отозвались на приглашение Цезаря и братья Каблуки. Каблуки никогда не выезжали втроем. Одного брата всегда оставляли в Симферополе, чтобы в случае чего было кому мстить. Пригласи их Цезарь буквально месяц назад, они бы сослались на неотложные дела. Еще чего! Ему надо – пусть сам и приезжает. Но теперь Цезарь снова был в зените своего могущества. К тому же Каблуки теперь утвердились во мнении, что Цезарь примеряет на себя лавры наместника Бейсика. Бред какой-то. Этим пройдохой не удавалось рулить ни Киеву, ни Донецку. Неужто Бейсик его не раскусил? Или надо подсказать?

Каблукам было плевать, что за игру затеял конкурент. Им важно было одно: куда заведет эта игра их и претендует ли кто на их кость. Все это надо было выяснить. Вот они и решили прогуляться по ялтинской набережной и послушать, что надумал бывший егерь.

Каблуков терзало сомнение. Возможно, и впрямь ими были недовольны за медлительность. Посаженный ими президент Крыма не оправдывал надежд. Его быстро прокатили импичментом. Отделить Крым от Украины нахрапом не удалось. Зато удалось приобрести врагов в лице Беспеки, а этот хитрован Цезарь умудрялся дружить со всеми… Вот почему они были здесь. Пришлось. На время они решили затаиться, не зариться на чересчур большие проекты и стеречь свое лакомство. Так было спокойнее. Каблуки после провала сепаратистской революции и проблем с СБУ тоже перекрасились в радетелей местных устоев и теперь могли осуждать вслух Цезаря, говоря, что именно он продался москвичам.

Взаимоотношения симферопольцев и севастопольцев, извечных соперников, были, конечно, натянуты. Они не доверяли друг другу, даже побаивались. Несомненно, боялись и Каблуки. Они, слишком прямолинейные и кичившиеся собственной независимостью, небезосновательно думали, что Цезарь, этот носитель гибкой дипломатии, может по крайней нужде выписать гастролеров. Причем как из Киева, так и из Москвы. Человек от Бейсика прибыл на сходку не по их приглашению…

Голопупые девахи на высоченных каблуках разнесли на подносах коктейли. Гости уселись за белые ажурные столики, расставленные вокруг бассейна. Цезарь, Хватов, два брата Каблука и прибывший из Москвы человек Бейсика устроились за одним длинным столом. Они смутно представляли собой нечто похожее на президиум. Открыл сходку Хватов. Он сказал:

– Прошу всех почтить память трагически погибшего Арсена минутой молчания.

Все встали и застыли в скорбной позе. Но теплый морской ветерок вмиг очистил палубу от скорби, смахнув печать уныния за борт. Подмел ветерок и плоское лицо спикера. Распрямленные на мгновения от наигранного сострадания складки на лбу Хватова вновь сомкнулись гармошкой. Казалось, ветром сдуло носовой платок, сквозь который Хватов произнес первые слова. Потому что последующую свою речь он говорил совершенно другим голосом:

– Прошу садиться. Мне выпала честь открыть это собрание и выступить с речью. Я человек не красноречивый. Цицеронов у нас хватает. Но скажу одно… Раньше в Крыму были порядок и процветание, а сейчас из-за того, что у некоторых недоумков на башках повырастали короны, свой нос в наши местные дела суют люди со стороны. Они пользуются разбродом. В любом городе должен быть один папа. Тогда все будет в порядке. Один. А эти недоумки думают задницами. У них в голове вместо мозгов говно. Ну, тогда пусть запишутся ко мне в очередь. Я им просверлю в башках анус. Будет чем пердеть. Я все сказал. – Хватов опустился в кресло, пыхтя от злобы. На самом деле его злоба была всеобъемлющей. Направить ее в конкретную точку умел только дядюшка Цезарь.

Цезарь не случайно поручил именно Хватову открыть сходку. Шутовская речь этого громилы предназначалась больше для человека Бейсика. С местными Цезарь предпочитал общаться с глазу на глаз, а москвич пусть думает, что сходка носит бутафорский характер.

Цезарю понравилось, что Хватов упомянул о людях со стороны. Пусть понимают эти слова как хотят. Однако Цезарь прекрасно знал, что присутствие человека из Москвы на сходке воспримут однозначно. Несомненно, большинство подумает, что, произнося «люди со стороны», Хватов имеет в виду киевлян.

А ведь многие дельцы в Крыму считали москвичей такими же чужаками, как и киевских ребят. Но Цезарь так же хорошо знал, что хулить Москву не рискнет никто.

Цезарь увидел, как оживились гости. Все перевели взгляд на Каблуков. Братья сидели все с тем же безразличным видом. Те, кто посообразительнее, сразу смекнули, что Каблуки держат паузу. Простаки же посчитали, что они заодно с Цезарем. «Видно, Цезарь что-то посулил Каблукам, раз эти уголовники изменили своему непреложному правилу держаться особняком и вступили с ним в союз. Такой альянс несокрушим», – примерно такие мысли вторгались в головы неискушенных присутствующих, и кое-кому из гостей стало неуютно сидеть в удобных шезлонгах.