Дом без номера - Мария Бережная

«Я знала, что сработает!» – Полина обрадованно подбежала.

Сегодня он уже не казался таким высоким. Она встала перед ним, но Черный Человек по-прежнему смотрел вдаль. Дорога всё так же дрожала в мареве за его спиной.

– Привет!

– Привет.

– Ты не узнал меня? Это же я – Полина! Я вернулась! – Полина привстала на цыпочки и требовательно заглянула Черному Человеку в глаза.

Он медленно перевел на нее невероятно, немыслимо, невозможно усталый взгляд.

– Полина? – не веря, переспросил он.

– Конечно!

Полина взяла его за руку и три раза легонько сжала ладонь, с замиранием сердца ожидая отзыва. И вот она почувствовала, как ее ладонь сжали один раз, второй… третий.

– Ты простила меня, Полина? – тихим, как шелест листьев, голосом спросил Черный Человек.

– Да. Давно уже! Но не могла вернуться раньше. Прости меня и ты, мне просто надо было…

Договорить она не успела. Черный Человек посмотрел на нее, и девушка увидела, как в его тусклых серых глазах загораются веселые огоньки, как бледная кожа расцветает загаром, как прямые, торчащие из под котелка волосы завиваются тугими локонами. Он весело подмигнул ей… и вдруг стал рассыпа́ться. Еще один миг, еще один удар сердца – и сильный ветер закружил вокруг Полины хоровод листьев, песка и пепла, обрывки афиш, сдувшиеся шарики и попкорн – всё, что осталось от Черного Человека. Полина узнала и запах, и музыку – так звучит цирк.

– …подрасти, – Полина машинально докончила фразу и посмотрела вперед.

Та дорога, что раньше виднелась за спиной Черного Человека, лежала теперь у ее ног, и Полина сделала шаг.

– Я пойду к себе, можно? – тихо прошелестела Полина и встала.

Никто не стал возражать. Она еще придет, и еще не раз все соберутся за небольшим столом и вкусным чаем. Только разговоры будут уже совсем другими. И о ком-то другом.

А сейчас пусть идет: когда при других людях вытаскиваешь из дальних уголков души самое сокровенное, после такого надо немного посидеть в одиночестве, привыкнуть к тому, что твои воспоминания стали не только твоими. И история в устах кого-то другого звучит настолько настоящей, что к этому тоже нужно привыкнуть.

Пусть посидит одна. Немного.

Глава 14

У каждого должен быть свой дом

Раиса была, как сказала бы тетушка Софа, «стганной девочкой». Действительно странной, даже по меркам нашего Дома. Она пришла сюда три месяца назад, а теперь уходила.

Про всех, кто появляется в Доме, мы всегда говорим «пришел», а не «переехал». Пришел – и всё тут. Разве можно в наш Дом переехать?

Честно говоря, я не до конца понимаю, как они находят Дом без номера. У меня есть подозрение, что на самом деле Дом сам их отыскивает. Только не просите меня объяснить, что он для этого делает: даже если бы я знал, всё равно не стал бы говорить. Это его, Дома, личный секрет, понимаете?

Главное, что те, кому это надо, находят сюда дорогу, вселяются в свободные квартиры (а такие есть всегда, уж об этом мы с Домом позаботились!) и живут. Живут подолгу, многие даже всю жизнь.

Но иногда – очень редко – они уходят.

– Раиска, а куда ты? – Мими забралась с ногами в кресло.

Я вздохнула:

– Ты же знаешь, Мими, у каждого должен быть свой дом. Он может быть чьим-то еще, но человек должен с уверенностью про него сказать: «Это мой дом!» Так вот, я его нашла. Уже по-настоящему мой.

– Значит, все-таки уезжаешь? – вздохнула тетушка Софа.

– Простите. У вас тут хорошо. Даже слишком. Или по-другому хорошо. А мне нужно, чтобы по-моему хорошо было.

– Расскажи!

Я кивнула и села на диван.

Этот дом пугал меня с детства. Знаете, такие дома есть почти в каждом городе: мрачные, разрушающиеся, пустые и так далее.

Частенько около него можно увидеть одну и ту же картинку: стайка детей жмется у калитки и подначивает друг друга войти внутрь. И вот находится один, который проспорил кому-то что-то и теперь не может отказаться, показать свой страх – и должен пройти до конца. Испуганный донельзя ребенок медленно открывает калитку (само собой, она громко скрипит), делает несколько несмелых шагов по тропинке к дому и уже добирается до крыльца, когда обязательно – подчеркиваю: обязательно! – что-то его спугивает, и он бежит вместе с визжащими от страха и удовольствия друзьями.

Такой дом не любит гостей. Он терпит, пока дети толпятся у его калитки, наблюдает, как дрожащий от ужаса и собственной храбрости ребенок идет по тропинке, и в последний момент с грохотом распахивает дверь. Или опускает деревянную ставню. Можно, конечно, еще поскрипеть ступенями или спугнуть стаю ворон с крыши, но обычно хватает и двери, чтобы детская стайка с воплями сорвалась с места.

Так было и со мной. Я подошла к дому, поднялась на ступеньку, и та ответила мне довольно мелодичным скрипом. Прежде чем протянуть руку к поцарапанной ручке двери, я обернулась. Мои друзья спорили, войду я или нет. Они так увлеклись, что не заметили человека, стоявшего позади них. Я тогда смутно запомнила его – только взгляд карих глаз и легкая полуулыбка, которой он подбадривал меня, сохранились в памяти. В тот момент я отчетливо почувствовала запах сырой земли и поежилась: для меня он не самый приятный на свете. Моя тетя фанатично предана своему саду и часто заставляет меня рыхлить землю и выпалывать сорняки.

А всё, что произошло потом, я помню так отчетливо, словно оно случилось только что. Я поворачиваюсь к двери, касаюсь ручки, и внезапно все звуки пропадают. Я не слышу грохота проваливающегося подо мною крыльца, не чувствую боли оцарапанных коленей и рук. Я занята более важным делом – тону. Ледяная вода обжигает кожу. Очень хочется сделать вдох. Я не понимаю, что происходит, я ничего не вижу в этой темноте и все-таки делаю вдох, после чего вода, хлынув в легкие, обжигает их и я теряю сознание – скорее от страха, чем от боли.

Потом оказалось, что под высоким крыльцом старого дома откуда-то взялась яма с водой. Доски прогнили, и я провалилась. Яма неглубокая, но много ли надо ребенку, чтобы утонуть? Да еще и с такого перепугу?

Меня вытащили. Потом вокруг дома поставили забор; правда, для любопытной малышни он всё равно не помеха. Я вышла из больницы, и всё пошло своим чередом. И если вы думаете, что с тех пор я боюсь воды, старых домов, высоких молодых людей с карими глазами или не выношу запах сырой земли, то вы ошибаетесь. Дети быстро забывают страшные истории, которые приключились с ними на самом деле, а не в их воображении.

И вот недавно я поехала в тот самый город – проведать могилу тети.