Наводка на резкость - Анатолий Злобин

Главный вопрос упирался в поднятие тяжестей. Смонтировали нижние опоры. Надо ставить нижнюю траверсу, которая собирается в стороне в полном виде. А траверса весит 740 тонн, с такими весами еще никто в мире дела не имел.

Как же ее на место доставить, если кроме всего прочего кран берет всего 600 тонн? Проект отвечал: соединяем два крана специальным креплением и принимаем на него траверсу. Два крана по 600 тонн, итого 1200 тонн, никакого риска. А синхронность двух кранов? А соединительное крепление? Это же полтора месяца работы как минимум. Но японские шефы тоже были за этот проект.

А Грибцов сказал:

- Будем поднимать одним краном.

Тут секрет такой: всякий кран имеет в паспорте гарантию - 25 процентов нагрузки. Выходит, 600 проектных тонн, да 150 гарантийных, итого 750 тонн. А у нас 740. Тютелька в тютельку.

До этого был мировой рекорд, где-то в Германии поднимали одним краном 600 тонн. И теперь такой скачок.

Вторая сложность: центр тяжести. При подъеме одним краном мы обязаны знать центр тяжести, а то мы поднимем, а траверсу перекосит.

Обратились к японцам. Те дали эпицентр тяжести диаметром сто миллиметров. У них как раз старший Судзуки-сан, башковитый мужик.

Надо сказать, что Грибцова поддержал главный инженер управления. Объявили они о своем решении японским шефам. И как раз такое время выбрали, в пятницу, когда японцы на уик-энд собрались, экскурсия на теплоходе у них была.

Судзуки-сан спрашивает через переводчика:

- Когда вы собираетесь производить этот подъем?

- Сегодня вечером, - Грибцов отвечает.

Судзуки-сан походил вокруг траверсы, осмотрел крепления и говорит:

- У вас еще много подготовки. Мы вполне успеем вернуться к понедельнику и посмотреть, как вы начнете поднимать траверсу.

И уплыли на свою экскурсию. Некоторые даже утверждают, что та экскурсия была специально организована генеральной дирекцией; лично я думаю, что имело место случайное совпадение.

Вечером начали подъем. В корпусе народа почти не было, лишние глаза в таком деле ни к чему. Михаил Федорович потом рассказывал, что труднее всего дался первый волосок. Скомандовал он, кран тянет, мотор гудит, блоки вращаются, а траверса - ни с места, словно примерзла.

Уже потом сообразили - там 32 троса, а высота натяжения около 25 метров. Это же восемьсот метров чистого троса. Кран его тянет, а трос-то новый, необработанный, он растягивается. А мы от волнения этой вытяжки не учли. И тут я вижу: между нижней поверхностью и сборочным стендом с правого угла волосок просветился.

Оторвалось!

Ну и пошла. Высоко не поднимали, это же нижняя траверса. Через 4 часа она уже стояла на месте. По монтажной традиции распили две бутылки вина.

В понедельник утром японцы пришли на работу, сильно удивились. А главный инженер управления за превышение власти заработал выговор, до сих пор не сняли.

Нижнюю траверсу поднимали в мае, верхнюю в сентябре, вот как время уплотнили. Скоро начнем наладку.

С этими траверсами я вам так скажу: внешнего эффекта почти никакого, поднимаем железяку и ставим на штыри. Подъем идет со скоростью пять миллиметров в секунду, это же почти не видно. Но внутренняя экспрессия колоссальной силы, все в тебе как натянутый трос.

Теперь уже японские шефы наши полные сторонники, они тоже скорей хотят, скучают без своего дома. А когда верхнюю траверсу установили, устроили небольшой праздник на верхней площадке. Послали к шефам.

- Судзуки-сан, вас срочно требуют на верхнюю площадку.

Тот срочно полез по леерам.

- Что такое? - спрашивает по-японски и по-русски.

Монтажники в ответ:

- Судзуки-сан, просим принять в честь успешного подъема.

И подносят ему стопку - сто грамм.

За нижнюю траверсу монтажники заработали выговор, за верхнюю получили премию. Я вам скажу - это моральная победа.

Вы правы, о прессе я могу рассказывать бесконечно. Простите, ко мне посетитель, вот эта девушка с косой, она уже пять минут перед вагончиком стоит, я в окошко вижу. Она сама из лабораторного корпуса, спецификации нам носит.

Зоя? Ты ко мне? Пройди, пожалуйста. Присаживайся. Мы с товарищем прервемся. О, у нас разговор долгий, говорим о житье-бытье. Принесла спецификации? Увы, мы от вас уже ничего не ждем. Пожалуйста, вот расписка. Что у вас еще? Прекрасно. У меня тоже все. До новых спецификаций. Алло, Зоя, Зоя, одну минутку, у меня билет на завтра есть. Зоя, билет на завтра... Ушла. Вас тоже эта девушка интересует? К сожалению, имею о ней весьма скупые сведения. Я не отрицаю, красивая, но ведь красота - это лишь оболочка, общаемся с ней исключительно на служебных основаниях.

Мы тоже свою гордость имеем. Уверяю вас, ничего интересного для вашей литературы вы тут не найдете, давайте лучше поговорим о прессе".

12

- Стойте, гражданин. Ваше разрешение на вход. Вы папаша или гость? Что-то вашего лица не припомню. Если папаша, обязаны предъявить документ. А гостя я сама на заметку беру. У нас имеется книга для почетных гостей. Не думайте, я на возраст не смотрю, нынче такие седые бодрячки пошли, двадцатилетнему сто очков вперед дадут.

Ага, значит, вы к Зое Гончаровой с третьего этажа. А ее, между прочим, нет в наличии, второй день не является. Если так и дальше будет, я подам ее на совет подъезда. Вот я и говорю, одни от себя бегают, другие к себе тащат. А я тут с утра до вечера за ними бдить приставлена. Сквозь меня многие хотели бы проникнуть, весь подъезд до девятого этажа добром набит. А мне директива спущена, видите, на стене указано: в 22. 00 конец свободе. Ну если свой и обходительный, я тоже на лишний часик могу его уважить, а дольше не мечтай, да и то смотря к кому пришел. Я их всех знаю, как в отделе кадров. Сама тут третий год, с основания данного подъезда, если желаете, зовите меня Лидия Тихоновна, мы с вами сейчас чайку сообразим. Я здесь не за деньги сижу. Оклад восемьдесят рублей, немного, зато регулярно. Две благодарности от старшего коменданта имею, одна особая - за бдительность. Предотвратила пьяный дебош. А как же, надо знать свои кадры. Как только она начинает юбкой крутить, мгновенно ее учитываю. Даю полную справку: ваша Зоя спокойная, непьющая, некурящая, к себе никого не приглашает, ей за это четыре плюса. Но на каком основании она исчезает? Я, говорит, у подруги. Мы это проверим и запишем. Обязана возвращаться на свою койку до 24.00. Но это еще не первый грех, я за пределами подъезда ответственности не несу. А высший грех: пьяный дебош, когда он с выпивкой к ней проникает, с такими мы отчаянно боремся вплоть до совета подъезда. Для первого раза записываем на доску позора, рисунок соответствующий с изложением:

Катя, Катя, как же ты живешь?

Снова ты устроила дебош.

Это у нас Элла сочиняет, ее стихи особенно действуют. А дальше - прочь из нашего социалистического общежития, мы за звание боремся, у нас достойные кандидатки стоят на учете, а тебе туда и дорога. Я вам так скажу, это есть чисто педагогическая профилактика. Я всю жизнь на ниве просвещения тружусь. Двадцать лет в детском садике, теперь сюда перебросили, у меня опыт всеми уважаемый, меня даже лекцию читать приглашали, мы кандидаты на первое место в городе, тогда меня месячным окладом наградили. А кто в терпимость попадет, так это же отрицательный показатель для отчетности. Не подумайте про меня плохого, мы еще ни одной из нашего подъезда не изгнали. И не потому, что мы такие добренькие. Так они же исправляются. Кому охота на улицу идти? Они выбирают другой путь. В этом году и у меня уже шестая. Что шестая? Да на букву "б" - брак.

Замуж их выдаю. Вот как они исправились. Без меня ни одна свадьба не обходится: и поднесут и накормят. А как расписались, они уже полноправные кандидаты на отдельную площадь, я даю им справку, что они законные. Ну первое время он у нее поживет, я допускаю - законному это можно. А со всеми прочими продолжаю бороться, через меня еще никто не преступал. В ноль часов дверь на крюк. Закрыто в обе стороны. Если своя возвращается, я ее пущу. А после двух лучше не являйся, все равно не открою, я в это время уже сама засыпаю. Что же ты, душечка, до утра гулять? Нет и нет. Почему я их не допускаю? Так ей же завтра с утра на завод, и она пойдет туда не выспавшись. У нас же производство тонкое, атомное, при таком производстве сон надо иметь здоровый, не отвлекаться в сторону любовной бессонницы, чтобы трудиться с высшим вниманием. А она у станка носом клюет. Я этого не допущу, как полная патриотка "Атоммаша". Недаром у нас на крыше лозунг смонтирован. Я его периодически от пыли обметаю. В шесть часов утра пожалуйста - снимаю крюк. И начинает дверь до ночи хлопать. У меня ухо наметанное. По хлопку узнаю, кто идет. Друг он мне или враг? Пока он от двери до моего столика шагает, я обязана его вычислить по всем параметрам. С какой целью пожаловал? Степень агрессивности и подпития. Ведь имели место инциденты - на прорыв шли. Да у меня не очень прорвешься. Однажды выхожу, а он по балконам лезет, уже до шестого этажа добрался, верхолаз несчастный, вон как его любовь гонит. На шестом этаже осел в лоджии. Пускай их по стенкам лазают, лишь бы не через мой подъезд. Наш-то дом башня, это хорошо, а то бывают лежачие небоскребы, в каждом пять подъездов, два мужских, три женских. Так они через чердак лаз проложили, и он с крыши прямо к ней сигает. У меня тоже казус был, в прошлом году еще. Слава богу, не дошло до гласности, а то бы лишилась премии. Что за казус? Так ведь они все рационализаторы, спасенья нет. Жила на третьем этаже Любка, так она повадилась им веревочную лестницу выбрасывать - в телевизоре подглядела. А лестницу они сообща раздобыли, из цирка списанную. И вот лезут по этой лестнице, Любка их всех через себя пропускает: к Вере, Ларисе, Гале, Александре. Сначала он по веревочной лестнице к Любке шмыг, а дальше как ни в чем не бывало своим ходом по этажам. Мне и невдомек. Только однажды смотрю: спускается. А мимо меня вовнутрь не проходил вроде. "Ты как сюда попал?" А он еще смеется: "На вертолете". Я пошла на дознание, обход вокруг дома совершила. И что же вижу? К Любкиной лоджии уже народная тропинка протоптана. Ну думаю, я против тебя свою рацию применю, подрежу твои цирковые веревочки. Переломаешь ноги раз-другой, не станет охоты. Но Любка недолго их через себя пропускала, один сварщик под задержался. Так и осел на третьем этаже, сейчас у них первенец растет, настоящий бутуз. А веревочную лестницу они, говорят, в другой город передали в порядке обмена опытом. Я вам так скажу: они меня уважают за справедливость. И не забывают. Вот хоть сегодня Анастасия прибегала: "Лидия Тихоновна, посидите с моим маленьким". Я им не отказываю. Но все-таки трудновато становится. Я женщина в возрасте, а тут такие нервные перегрузки. Каждую минуту начеку. У меня мечта: вернусь к своим деткам, организую прогулочную группу. Все-таки, пока они не выросли, они лучше.