Последняя надежда творцов - Иван Афанасьев

— Здесь мы пробудем некоторое время, необходимое тебе для подготовки, — объявил старец. — После этого я уйду, и ты будешь полагаться только на самого себя. Здесь же ты сможешь переждать неблагоприятные времена. Если они, конечно, наступят. Сможешь самостоятельно найти это место?

Юрий кивнул: подготовка у учебном центре не прошла даром. Пожалуй, теперь даже в безбрежном лесу он сумел бы отыскать однажды виденное дерево. Тем временем он огляделся. Его прибежище представляло собой зал округлой формы, метров пятидесяти в поперечнике. Красноватые стены плавно переходили в потолок, куполом уходивший вверх. Никаких украшений, барельефов и прочего антуража.

— Как мне включать и выключать освещение? — осведомился он.

— Об этом не думай. Свет включается автоматически, когда ты пересекаешь невидимый порог. Выключить ты его пока не сможешь, но попытаться сделать более приглушенным — почему бы нет? Попробуй. Впрочем, пока я остаюсь с тобой. Нет ли желания перекусить?

Последний раз Кондрахин ел вчера вечером, и предложение старца принял с огромным удовольствием. Но ведь пришли они налегке, без всякой поклажи. В залитой ровным светом пещере тоже не видать никакого продовольственного хранилища. Чем же собирается потчевать его Просвещенный?

Между тем в центре помещения внезапно ниоткуда появился столик, наподобие журнального, по обеим сторонам его — циновки в качестве сидений. Старец не делал магических жестов, не произносил заклятий. Просто спартанская утварь появилась, словно сама собой. Вслед за ней возникли вазы с фруктами и высокий широкогорлый глиняный кувшин. Фрукты — это хорошо. За месяцы, проведенные с Ладой, Кондрахин привык к такому рациону. Правда, сейчас он с удовольствием заменил бы их изрядным куском мяса, но Просветленные животной пищи не едят и не любят, когда в их присутствии это делают другие. Так что выбирать не приходилось. Аппетит у Юрия был зверский, а пребывание в диверсионном центре НКВД приучило его к тому, что еда — необходимое, но в то же время второстепенное действо, на которое не отведено какое-то определенное время. С трудом он вернулся к наставлениям своей первой наставницы: твердую пищу нужно пить, а жидкую — жевать.

— Так что же мне предстоит здесь делать? — наконец спросил он, закончив трапезу огромной сочной грушей.

— Не знаю, — погладив белоснежную бороду, сказал старец. — Не знаю, — повторил он.

— "Пойди туда, не знаю, куда…"

Просветленный встрепенулся.

— Ты слыхал эту сказку? Я написал ее когда-то…

— Не может быть! Ей лет триста!

— Больше. Много больше. Однако, ты поставил меня в тупик своим вопросом. Право действовать принадлежит тебе и только тебе. Ведь мы, Просветленные, не можем вмешиваться в течение событий. По сути, в чужие жизни. Моя задача — ввести тебя в курс событий и оказать — на первых порах — некоторую практическую помощь.

Казалось, он задумался о чем-то постороннем, потому что надолго замолчал. Юрий, поев, расслабился и не торопил событий. Что ему предстоит, насколько это опасно или, наоборот, прозаично и скучно, как бухгалтерия, он сейчас не задумывался. Последние месяцы жизни приучили его как к постоянной готовности, так и к умению до конца использовать каждую минуту отдыха. Спасибо "товарищу Иванову". А может, и не Иванову — кто их знает, какие фамилии носят советские буряты?

— Я хотел бы, — донесся, словно издалека, голос Просветленного, донести до тебя некоторые сведения о мире, в котором мы сейчас находимся. Он может показаться тебе странным или страшным, но он таков, какой есть. Его создал один из Демиургов двести тысяч лет назад — небольшой срок по меркам Мироздания. Программа, по-видимому, содержала указание на ускоренную эволюцию, судя по тому, что разумные формы жизни появились очень скоро и стремительно прогрессировали. К настоящему времени в данном мире около трехсот тысяч разумных особей, к которым на неопределенный заранее срок тебе предстоит присоединиться. И здесь есть некоторые сложности.

Старец вновь умолк.

Юрий потянулся и незаметно зевнул, словно ненароком прикрывая рот кулаком.

— Кой-чему я учен в парусах и руле, — пробормотал он, цитируя известного писателя-романтика.

— Да, но не этому, — отозвался Просветленный. — Но давай я расскажу подробнее, а потом уже перейдем к оценке твоих возможностей. Прежде всего в этом мире огромная, по земным меркам, напряженность информационного поля, что позволяет значительному количеству разумных особей проявлять магические способности. Тебя не смущает такой термин? Мы часто им пользуемся в разговоре. Надо быть готовым, что твои мысли будут прочитаны до того, как обретут окончательную форму. Но даже это не главное. Предстоит преодолеть психологический барьер, чтобы влиться и жить среди туземцев.

— Что они — уроды? — не слишком тактично перебил Просветленного Юрий.

— Вовсе нет. Довольно грациозные создания. Вот только эмоции их слишком сильно разнятся от твоих, да и облик, пожалуй, тоже. Дело в том, что их предками были птицы.

Юрий присвистнул от неожиданности.

— Неужели я похож на птицу? Ну, разве что на бритого королевского пингвина…

Старец усмехнулся — впервые со времени их знакомства.

— Вряд ли я тебе этим польщу, но ближайшими предками аборигенов были не пингвины, а, скорее, куры. Ты и похож, и не похож на них. Не забывай, что я успел сказать тебе про ускоренную эволюцию в этом мире. Параллельно вызреванию разума происходила утрата перьевого покрова. Верхние конечности стали почти неотличимы от человеческих, претерпели существенные изменения и другие органы. Но кое-что сохранилось, как напоминание о происхождении. Например, клювы, у правых самцов — небольшой гребень и перья в области локтей. Но тебе предстоит изображать из себя левого самца, это проще. После того, как мы вырастим тебе клюв — не беспокойся, это временно — вряд ли кто-то усомнится в твоей принадлежности к птичьей расе.

— Погодите минуту: что такое "левый самец"?

— Да, конечно, я должен тебе рассказать подробно. Разумные птицы, можно сказать, трехполы: самки, правые самцы и левые. Наиболее архаичны, то есть сохранили атавистические признаки — правые самцы. Наряду с ними они унаследовали и магические способности. Они — лидеры в этом мире: правители, военноначальники, одним словом, твои реальные противники, хотя об этом никто не должен догадываться. Самки, вероятно, покажутся тебе привлекательными. Они небольшие, очень женственные, кокетливые. Читать мысли не способны, но обладают эмпатией. Тебе знакомо это слово?

Юрий молча кивнул. Теперь он слушал очень внимательно, и чем дольше говорил старец, тем большая неуверенность охватывала Кондрахина. Действительно, это был не его мир. Как он сможет проявить себя здесь, когда просто вжиться в предстоящую роль для него — маленький подвиг?

— Неужели не нашлось для этого задания хоть одного человека-птицы? — вырвалось у него.

— Считай так, — уклончиво ответил Просветленный. — Однако, вернемся к теме нашего разговора, который далеко не закончен. Левые самцы наиболее далеко продвинулись по эволюционной лестнице, по своему облику приблизившись к человеку. Но одновременно с тем они утратили сверхнормальные способности, присущие их правым собратьям. В принципе, это закономерность, примеры которой ты без труда найдешь и в человеческом обществе. В другом мире они стали бы париями. Но здесь вмешалась природа: для воспроизведения потомства необходимо участие представителей всех трех полов, так уж устроена их эндокринная система. Без левых самцов, сколь несовершенными их бы не считали, здесь не обойтись. Цивилизация просто прекратит существование.

Просветленный рассказывал долго, и о быте аборигенов, и о их государственном устройстве, если здесь уместно такое определение. Информация зашла за предел восприятия, и Юрий начал откровенно зевать. Старец, заметив это, слегка усмехнулся.

— Ложись спать, — предложил он, — завтра дела пойдут лучше.

Кондрахин уснул мгновенно.

Глава 6

Здесь на темном, густо усеянном звездами небе, тускло светили две малые луны Иоракау: коричневая Кошелка и зеленовато-желтая Капля. Большая луна, Желток, уже зашла. Мрачная пустыня в тусклом свете малых лун казалась черной. Глаз Кондрахина обнаружил две отблескивающие точки. "Сытые каменники" — в голове всплывал инструктаж, полученный им от Просветленного.

Пока Юрий не мог сказать ничего определенного об этом странном мире, но стоило ему увидеть что-то неизвестное, как в голове немедленно всплывали нужные сведения. Вот и сейчас он уже знал, кто такие каменники, вторая разумная раса этого мира. Каменник представлял собой образование, больше всего напоминающий валун от полуметра до полутора метров диаметров. Голодные, они были непрозрачны, напоминая огромный базальтовый окатыш. Сытые, становились прозрачными, восхищая игрой света на многочисленных внутренних гранях.