Абджед, хевез, хютти... Роман приключений. Том 4 - А Адалис

— Можете спать, я буду сторожить вулкан.

С детским упрямством Сергей стоял на своем:

— В Туркестане вулканов нет.

Борисом овладело бешенство:

— Неуч! — проскрипел он.

Ответом послужил раздавшийся через несколько минут храп. Галочка с опозданием заметила сквозь сон: «Ото, дурень». Козодоевский сел по-мусульмански у входа в палатку. Он снял с шеи и раскрыл полотняную ладанку. При звездном свете блеснуло пять оставшихся от пути поповских монет: два старинных польских злотых, один надкусанный полуимпериал и пара золотых туманов. Передав по смутной симпатии деньги именно Борису, поп оказал ему большую услугу. В качестве кассира экспедиции Борис чувствовал себя самостоятельнее и свободнее, чем раньше. «От Таш-Кургана поверну обратно на Ош и Скобелев», — подумал он и приподнял голову. Крик животного ужаса сорвался с его губ. Небо над горой розовело заревом. На линии снегов пылали пятна раскаленной лавы.

Не успел Борис крикнуть вторично, как под землей пронесся звенящий гул. Язык пламени вскочил на вершине вулкана и растаял в воздухе.

— Сергей! Галина!

Если бы не тайное, но живительное чувство злорадства, Козодоевский упал бы в обморок. Он схватился за сердце и пустился наутек в противоположную сторону. Звук первого вулканического взрыва, точь-в-точь такой, каким он его представлял себе, не замедлил последовать. Следующие слились в сознании в адский вой.

Когда разбуженные воплем Козодоевского Сергей и Галя выбежали из палатки, облака над горами светились, как розовые бумажные фонари. Пока Галя лихорадочно собирала платье и остатки ужина, Сергей отвязал жалобно вопившего ишака. Бориса они нагнали в полуверсте от покинутого места стоянки. Он стоял у заворота реки, преграждавшей ему путь, и дышал, как рыба, выброшенная на берег.

— Лава двинулась, — прошептал он пересохшими губами.

Действительно, вулканические взрывы затихли. Их сменил непрекращающийся грохот, не слишком громкий, но зловещий.

— А землетрясение? — спросил уверовавший Сережа, — а пепельный дождь?

Козодоевский напоминал испуганного антрепренера:

— Будет, все будет! Как не быть?

Галочка охнула и стиснула руку Сереже. Козодоевский уговаривал отдохнуть несколько минут.

— Это, очевидно, обычный перерыв в начале извержения. Иногда так бывает, вроде вступления к опере.

На сей раз торопил Сережа, испугавшийся за Галину. Они перешли вброд быструю речушку, то и дело сваливавшую их с ног и пройдя шагов тридцать по колючей, косматой равнине, оглянулись на горы. Огонь несся по склону в туче дыма и пара. С новым взрывом к небу взлетели пестрые искры, похожие на фейерверк. Козодоевский застонал:

— Вулканические бомбы!

Одна из них описала в воздухе огромную дугу, и разлетевшись, озарила местность зеленым светом. Сережа подпрыгнул от изумления:

— Ракета!

— Дурак! — прошипел Козодоевский и едва успел отскочить. Зеленая искра упала на землю в нескольких шагах от него.

Зажигая спички дрожащими от страха и любопытства руками, Галина обшарила кусты. Она передала Борису странный обгоревший предмет цилиндрической формы. Это был картонный цилиндрик, отсыревший, но еще горячий. Сергей зажег новую спичку и стал было рассматривать находку, но Борис внезапно зажал ее в руке. Лицо его, освещенное снизу, выражало дикое удивление.

— Ни черта не понимаю… Ливерпуль…

— Что? — спросил ошеломленный Сережа.

— Ливерпуль… Город… в… Англии…

— Что?!

— Английская сигнальная ракета.

Слова Бориса покрыл оглушительный грохот. Когда он затих, ночь окончательно успокоилась. В наступившей тишине они услышали тонкое зудение москитов.

Возвращение в лагерь прошло без обычных споров и попреков. Такого «приключения» не бывало еще за все время путешествия. Уже подходя к месту старой ночевки, Сергей вспомнил о несостоявшемся извержении вулкана. Но Козодоевский, против обыкновения, не огрызнулся. Он молча пробирался сквозь хрустящие кустарники. Сильно и неожиданно похолодевший воздух заставлял путников ежиться и нервничать.

— А все твое хвастовство, — продолжал наставительно донимать Сережа. — Ведь сознайся, брат, мы нечаянно перешли границу или что-нибудь в этом роде! Еще когда мы покупали контрабандные спички, надо было это чувствовать! И напрасно ты, брат, втирал очки, что выучился говорить по-таджикски.

Ответ Бориса дышал неожиданным смирением:

— Это, может быть, не английская граница, это английские разведчики.

Сережа хотел было огрызнуться, подстрекаемый ворчанием озябшей Галины, но неожиданное зрелище отняло у него язык. Светало. Они находились шагах в двухстах от покинутой ночевки. На месте уютной поляны, где еще недавно была раскинута палатка, покоились огромные глыбы горного снега.

Лавина!

Подгоняемые любопытством и тревогой об оставленных вещах, молодые люди бросились бежать, как по команде. Когда, запыхавшиеся и ошалелые, они остановились, наконец, у самой черты снежного кургана, ночь уже значительно посветлела. Снежный обвал простирался до самого подножья гор. От стоянки не оставалось и следа.

Дрожа от холода, бездомные путешественники сетовали о погибших обновках, когда Галина заметила в снегу какой-то черный обломок. Он оказался небольшим исковерканным пулеметом незнакомой системы. Около пулемета валялись изогнутые проволоки, части какого-то мотора и металлический ящичек. В нем находились никелированные флаконы с латинскими надписями, вата, свертки бинтов и марля.

— Походная аптечка!

Долго думать не приходилось. Сергей стал яростно разгребать снег. Белые комья вылетали из-под его рук, освобождая из снежного пленения диковинный предмет. Через несколько минут ожесточенной работы блеснул гофрированный серый металл и стекло голубого иллюминатора.

— Электрическая лампочка!

Галина и Козодоевский, путаясь в обломках, карабкались вслед за Сережей. Стынущими от снега руками, они пытались освободить аппарат, ибо теперь стало очевидным, что тут произошла авария с английским самолетом. Вдруг Борис вскрикнул: он нарезался рукой на разбитое окно каюты. За сумасшедшей работой крик Козодоевского не был услышан. Борис нажал плечом, — остатки стекла треснули, и он очутился в полутемной каюте.

— Сергей! Сергей!

На полу каюты лежал труп человека средних лет в сером костюме и высоких желтых сапогах. Около трупа белели какие-то бумаги.

Не успел подоспевший Сергей сообразить, что бы все это значило, как его заставил вздрогнуть второй крик. На сей раз кричала Галочка. Пробираясь за Сережей, она провалилась в рыхлый снег и в отчаянной попытке выкарабкаться ухватилась за что-то упругое и скользкое. После безуспешных усилий вытащить наружу тяжелый предмет, она освободила его от снега. Это была нога в щегольском коричневом ботинке и высоких крагах. Когда Сергей и Борис прибежали на вопль, они застали Галочку отчаянно уцепившейся за таинственный ботинок. Через пару минут показалась голова в изорванном респираторе. Товарищи стащили труп со снежной горы и стянули маску. Перед ними лежал молодой английский летчик. Несколько ссадин на подбородке и на руках не давали еще, однако, повода считать его мертвым. С лихорадочной поспешностью друзья развели костер. Первое тело было также вытащено из каюты и положено рядом. Козодоевский, приплясывая от холода, распоряжался: