Недостойная старая дама - Рене Аллио

Мадам Берт достает из буфета бутылку минеральной воды и два стакана.

Гастон (покашливая, пытаясь сломать лед молчания). Так вот, совершенно неожиданно пришлось поехать по делам в ваши края и, как видишь, прежде всего направился прямо домой… (отечески обнимая ее за плечи)… чтоб тебя повидать!

Мадам Берт (недоверчиво глядя ему прямо в глаза). И дальше?

Некоторая неловкость. Оба усаживаются, пьют воду.

Мадам Берт. Как Симона?

Гастон. Хорошо.

Мадам Берт. А Шарль?

Гастон. Превосходно.

Мадам Берт. А Роз?

Гастон (слегка смущаясь — он уже давно не видел сестры). Роз! Ну что ж, Роз тоже хорошо. И даже очень хорошо. Ты же знаешь, модные магазины всегда процветают, все эти шляпки и ленты…

Мадам Берт (слегка пожав плечами). Хорошо, если так…

Гастон (переходя в атаку). А вот ты мне лучше скажи. У тебя, кажется, завелись новые друзья? Что из себя представляет этот сапожник? Он действительно так интересен?

Мадам Берт (улыбаясь). Он много чего повидал в жизни.

Гастон. А… твоя новая подружка?

Мадам Берт (подымаясь и беря со стола шляпку, суховато). Слушай, Гастон, я рада была узнать, что Симона и Шарль хорошо себя чувствуют, рада была повидать тебя, но сейчас мне надо уходить…

Мадам Берт явно наслаждается растерянностью Гастона. Ему ничего не остается, как подняться с места.

Гастон. Да и мне тоже надо уходить… тем более что я не получил номера, — я еще не успел тебе этого сказать… Ты же знаешь, гостиницы в это время сезона всегда переполнены…

Он кашлянул. Она не говорит ни слова. Неловкая пауза.

Гастон. На обратном пути я буду проезжать мимо кладбища. Не могу уехать, не преклонив колена на могиле своего отца. И вот я подумал — может быть, и ты… Ты не хотела бы поехать со мной?

Мадам Берт. Да ты можешь и один туда съездить. В седьмом ряду, третья могила направо. А мне пора идти…

И решительным шагом она первой выходит из дома.

Бар Шарло. День.

На террасе за столом сидят Гастон и Альбер.

Альбер. А почему я должен быть снисходителен к ней? Я тебя спрашиваю, почему?! В конце концов, деньги, которые она проматывает, — это же наши деньги! Конечно, Гастон, тебе легко говорить! У тебя нет такой нужды, и ты можешь относиться к этому с юмором…

Гастон (прерывая его). Ты заблуждаешься, Альбер! Если мне приходится вести определенный образ жизни и даже позволять себе кое-что лишнее, так ведь этого требует мое положение. Но поверь, мне это не так легко дается! Дело, которое не разрастается, быстро приходит в упадок, хиреет. И управлять им нужно уверенной рукой… Нужно предвидеть малейшую неожиданность, любой расход… Так что франк и для меня тоже франк! Не у тебя одного заботы!

Альбер (громко). Если ты намекаешь на деньги, которые я тебе должен…

Гастон. Да что ты, Альбер! Во всяком случае, не так, как ты себе представляешь… Правда, я хотел тебе сделать одно предложение. Слушай, мы же оба с тобой занимаемся перевозкой…

Во взгляде Альбера, уже предчувствующего, что может последовать за этими словами, — беспокойство.

Гастон…и к тому же — братья! Я вот только что говорил тебе, что дело, которое не расширяется, неминуемо приходит в упадок. (После паузы.) Так вот, эти деньги, которые ты мне должен… почему бы их не засчитать как мой пай в твоем деле? У меня большой опыт в транспортном деле, почему же им не воспользоваться?!

Альбер берет стакан и утыкается в него носом.

Гастон. Конечно, я тебя ни в коем случае не вынуждаю! И ты это знаешь! Нет-нет! Подумай! И не торопись с решением… скажем, до осени…

Надпись: «ИЮНЬ».

Эстак. Станция обслуживания автомобилей. День.

Мадам Берт с Розали входят в гараж, где рядами стоят машины. Слышится шум мастерской.

Обе женщины в сопровождении хозяина станции мсье Дюфура подходят к видавшей виды малолитражке, вероятно, только недавно приведенной в более пли менее приличное состояние.

Мадам Берт обращается к Розали:

— А такую ты тоже сумеешь вести?

Розали и Дюфур смеются.

Дюфур уверенно, как хороший купец, расхваливает свой товар:

— Поверьте, мадам Бертини, это исключительный случай! Прежде всего это самая экономичная и самая выносливая машина, какую только можно себе представить. Она уже прошла сто тысяч километров. С первого взгляда вам может показаться, что это слишком много…

Мадам Берт отмахнулась — мол, ничего в этом не смыслю.

— Но ведь я только сейчас отремонтировал мотор, вам остается лишь сесть и поехать. Совсем как новая! — Он открывает дверцу, которая поскрипывает.

Мадам Берт прислушивается:

— Скрипит…

— Да это ничего, пустяки. Смазать немного, и все… — успокаивает ее Дюфур.

Они обходят машину сзади, и мадам Берт склоняется над помятым амортизатором.

— И эта перекладина погнулась.

Дюфур стремительно подбегает.

— Да это пустяк! Выпрямить, и все! Американский амортизатор! Счастье, что он только погнулся! С обыкновенным амортизатором знаете какая была бы авария?!

И, став с правой стороны машины, Дюфур снова быстро перечисляет все достоинства машины:

— Как вы можете убедиться, хозяин был заботливый! Хороший багажник, американские амортизаторы, двойное зеркальце, фонари, подфарники — все отхромировано, покраска хорошо сохранилась! Сразу видно — человек был влюблен в свою машину.

Мадам Берт открывает переднюю дверцу машины, заглядывает внутрь, внимательно все осматривает, принюхивается и садится на переднем сиденье.

— Какой неприятный запах!.. А фонари-то зажигаются?

Дюфур обегает вокруг машины, поспешно садится за руль и включает фары.

— Вот, пожалуйста!

Мадам Берт зовет Розали:

— Поди посмотри! — Она обращается к Дюфуру: — А эта пуговка к чему?

Дюфур нажимает кнопку.

— Это «дворник»!

Но «дворник» работает со скрипом.

— А чего это он пищит?

— А это так и надо! Нормально!

Старушка указывает на рычаг переключения скоростей, и Дюфур приводит его в действие.

— Переключение скоростей!

Мадам Берт с удивлением смотрит на отведенный в ее сторону рычаг.

— Какой длинный, а?!

Оба вышли из машины и стали по обе стороны, у открытых дверец.

Дюфур снова бросается в атаку:

— Мадам Бертини, в конце концов, лучшим доказательством тому, что машина в превосходном состоянии, является то, что я могу продать ее в кредит. И даже с гарантией!

Мадам Берт качает головой:

— Нет-нет, я плачу наличными!

Мадам Берт заглядывает внутрь машины.

— А как сиденья, в порядке? — Она ощупывает их рукой. Дюфур торжествует:

— Сиденья тут особенные! Заново отремонтированы! Обиты штофом! И главное, смотрите! — Он откидывает назад спинки. — Откидные спинки!

Мадам Берт поражена и заинтересована. Дюфур заметил ее восторг — она его плохо скрывает.

— А как это делается? — Она еще раз щупает подушки. — Хорошая постель!

— Сейчас увидите! Легкий поворот ручки — и щелк! Вы позволите?! — Он снова подымает спинку, садится в машину, поворачивает рукоятку. — Вот видите? — Опрокидывается назад, не переставая разговаривать. — Предположим, вы ехали всю ночь и уже порядочно устали…

— Прекрасно, прекрасно… Значит, здесь можно и выспаться?

Дюфур продолжает лежать, полагая, что партия им уже выиграна.

— А что же я вам говорил!

Теперь они стоят перед машиной, дверцы закрыты, спинки сидений подняты.

Мадам Берт. Сиденья у вас, мсье Дюфур, действительно хороши, но вот сама машина?.. Давайте посмотрим мотор. Вы ведь его ремонтировали?

Дюфур (поражен). Вы хотите осмотреть мотор?!

Мадам Берт. А как же!

Дюфур нажимает стартер, и, как только раздается характерный шум запущенной машины, мадам Берт хмурится. Мотор работает.

Дюфур. Пожалуйста!

Он открывает капот, и над ним склоняется мадам Берт.

Мадам Берт. Но он же совсем маленький! Вы его, случайно, не подменили?

Дюфур озадаченно оборачивается, мадам Берт вопросительно поглядывает на Розали.

Розали (смеясь над Дюфуром). Да нет, Берт! Они все такие!

Теперь они втроем стоят неподалеку от машины. Капот, багажник, дверцы снова открыты, спинки сидений откинуты назад. Вконец измученный Дюфур вопросительно смотрит на мадам Берт.

Мадам Берт (возмущенно). Ну и что?! Конечно, в ней можно спать, но ведь она уже прошла сто тысяч километров! Вы же сами сказали! Дверцы стучат, всю ее надо смазывать, внутри запахи старого владельца, вам пришлось ее ремонтировать, а вы еще просите за нее такую цену!