Наложница огня и льда (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна

— Графиня замужем? — В Феоссии подобное вызывающее поведение считалось бы скандальным.

Подумать только, бегать за мужчинами, потеряв всякий стыд и гордость.

— Была. Граф Марлан скончался три с лишним года назад во время предыдущей военной кампании императора, крайне удачно не оставив ни прямых наследников, ни родственников, ни упомянутых в завещании претендентов на состояние. Так что Хейзел отхватила титул, деньги, недвижимость и независимость, чем и пользуется.

— Разве не должно ей по окончанию срока траура снова выйти замуж?

— Сая, мы в Эллорийской империи. Нравы здесь куда свободнее, чем во многих странах, включая Феоссию. Вдова не обязана повторно выходить замуж, если не желает этого сама, если не требует семья или если не прикажет император. Может открыто завести любовника — это не считается зазорным, если только он не женат, и она не собирается увести его из семьи. Женатые пары не обязаны предъявлять наследника ровно через девять месяцев после свадьбы, вполне допускается год-два пожить для себя.

О чрезмерной распущенности императорского двора наслышаны были даже мы, храмовые послушницы, но на самом деле до сего момента я плохо представляла, в чем выражалась эта свобода нравов.

— Ну что, рискнем замыть?

— Позвольте, маркиза…

— О, нет-нет, никаких маркиз и выканья, — возразила Лиссет.

— Хорошо… Лиссет, — медленно кивнула я. — Я… попробую сама справиться. Я на минуту.

Под удивленным взглядом лисицы я прошла в ближайшую кабинку, закрыла дверь. Расправила юбку, растерла друг об друга ладони и поднесла к темному пятну.

Это несложно. Пропустить сияние сквозь пальцы и по ткани, позволяя ему стереть следы чужого недоброго умысла, растворить въевшуюся в атлас жидкость. В храме не одобряли бытовое применение дара Серебряной, напоминали, что богиня не для того отметила нас милостью своей, чтобы мы растрачивали силы на пустяки, однако на чем нам еще было тренироваться, кроме как на исцелении собственных ссадин и синяков да выводе пятен с одежды?

Убрав руки, я оглядела синие цветы. Как новенькие.

— Вот она какая, ваша лунная магия, — прозвучал сверху голос Лиссет.

Я вздрогнула, вскинула резко голову. Лиссет наблюдала за мной, приподнявшись над перегородкой между кабинками.

— Я наслышана и читала, но своими глазами не видела, — задумчиво продолжила лисица. — И мой тебе совет на будущее: если скрываешь дар, то никогда не колдуй в присутствии оборотня. Мы чуем магию.

— Лиссет, я… — начала я и умолкла растерянно.

— Спокойно, все свои. — Лиссет спрыгнула — скорее всего, с унитаза, на котором стояла, чтобы дотянуться до верха перегородки, — открыла дверь в занятую мной кабинку. — Ну, колдуешь, и что? Вернемся в зал, и я тебе с десяток магов покажу, восемь из них точно считают себя великими чародеями. И смотри, как здорово у тебя получается, даже пятнышка не осталось.

— Лиссет, это ненадолго. — Какая разница, в конце концов? Зачем стараться скрывать то, что вскоре исчезнет неминуемо?

— Что, эффект временный и пятно позже снова появится? — нахмурилась лисица.

— Нет. Сияние… Я потеряю дар после первого же раза.

— Какого раза?

— Мы, отмеченные милостью Серебряной, нашей богини, теряем свой дар, если… если проведем с мужчиной… — слова подбирались трудно, складывались в предложения тяжело, неповоротливо, словно груженая телега на узкой дороге. Впервые я рассказывала о сиянии и том, что ждало меня, постороннему, не связанному с храмом, не посвященному в тайные знания жриц. — То есть если я потеряю… невинность, все равно, с кем и при каких обстоятельствах, то сияние… дар покинет меня. — Я вышла из кабинки, нервно крутя браслет, перебирая гладкие жемчужины. Глубоко вздохнула, решаясь. — Я рабыня, Лиссет. Несколько дней назад Нордан купил меня в качестве подарка Дрэйку, но Дрэйк не принял его… то есть меня. Тогда Нордан передарил меня Бевану, однако Дрэйк неожиданно вступился за меня, заполнил свидетельство на собственность на свое имя и пригласил меня на этот бал и заплатил за платье, и никто не знает о моем даре… — я говорила быстро, сбивчиво, торопясь поделиться произошедшим, пока решимость не истаяла во мне окончательно. — Но Дрэйк ошибся, я не должна находиться здесь и… — Стоя спиной к лисице, я сдвинула кружево, открывая часть клейма. — И на мне клеймо Нордана.

— А-а, так вот что это такое непонятное в твоем запахе. — Легкие шаги, и Лиссет приблизилась ко мне, разглядывая цветок на коже. — Примерно как табличка на заборе: «Осторожно, злая собака». Тоже первый раз вижу. И кто же, получается, твой хозяин?

— Не знаю, — беспомощно пожала я плечами. Отпустила кружево, повернулась к лисице. — Оба, наверное.

— Совладельцы, — улыбнулась Лиссет лукаво.

— Видимо так. И… тебя не оскорбляет факт, что рабыню привели в императорский дворец, выдают за леди…

— Оставь эту чушь людям, — отмахнулась лисица. — И ты тут не одна такая «безымянная». Из наших есть, кто еще не придумал себе титул поблагозвучнее. И наверняка хоть кто-нибудь да приволок с собой дорогостоящую девицу из эскорт-услуг. Их тоже называют леди и какое-то имя. Никто и внимания не обращает. — Лиссет взяла меня под локоть, понизила голос: — Не беспокойся о Дрэйке. Во-первых, он взрослый мальчик, если решил привести тебя сюда, значит, счел необходимым. Во-вторых, приставать к тебе он не станет, могу на любой из собственных хвостов поспорить.

— Нордан говорит, что от меня пахнет иначе, — призналась я. — И мой запах действует на Нордана… странно. Дрэйк тоже его чувствует, но реагирует спокойно.

— Ой, не знаю. Магию я в тебе чую, а этот пресловутый запах невинных дев… Я сколько к девственницам ни принюхивалась, так и не заметила чего-то особенного или принципиально отличающего их от остальных. Может, нам, женщинам, и не дано его чувствовать?

Мы неспешно вернулись в зал. Оркестр не играл, гости разделились на две группы: одна собиралась вдоль стен, другая тянулась пестрой живой лентой к тронам на возвышении. Кресла более не пустовали, занятые тремя фигурами. Черная в центре, две красные по обеим сторонам.

— Надеюсь, Дрэйк занял место, — пробормотала Лиссет, внимательно рассматривая живую ленту. — Как только вижу очередь, сразу хочется спросить «Кто последний на выдачу?»

— На выдачу чего?

— Чего-нибудь. Издержки нищего голодного детства. Вон Дрэйк.

Не обращая внимания на тихие возмущенные замечания, полетевшие нам вслед, лисица уверенно двинулась вдоль очереди, не отпуская мою руку. Я отвернулась от людей, стараясь спину держать прямо и смотреть лишь на пучок рыжих волос на затылке спутницы. Остановилась Лиссет примерно посередине, мягко подтолкнула меня вперед, к Дрэйку, и сама пристроилась рядом, невзирая на презрительное шипение пожилой женщины позади, в белом и бриллиантах.

— Все в порядке? — уточнил Дрэйк.

— Да, все хорошо, — заверила я.

— А…

— Мы со всем разобрались, — ответила Лиссет. — Маленькие женские хитрости.

— Сая, я должен извиниться перед тобой. Менее всего я ожидал, что графиня станет размениваться на столь мелкие и недостойные леди ее положения…

— Пакости, — подсказала Лиссет.

— В любом случае я прослежу, чтобы она более тебя не беспокоила.

— Вы… что-то сказали ей? — Что он успел наговорить графине в наше отсутствие?

— Настоятельно порекомендовал впредь следить и за руками, и за репутацией. Напомнил, что случайно подмоченное платье не стоит настолько подмоченной репутации, — мужчина говорил спокойно, но за каждым его небрежным словом мне чудился иной смысл, если не угроза, то предостережение.

— Не стоило, правда… Возможно, все произошло действительно случайно, — я сама не верила в неловкость Хейзел, однако меньше всего хотелось, чтобы Дрэйк ссорился с кем-то из-за меня.

— Дрэйк, и где ты нашел этого наивного ребенка? — отозвалась Лиссет.

— Это не я нашел Саю, — возразил мужчина тихо, и мне послышалось эхо печали и сожаления.

— Я собираюсь устроить завтра большой загул по магазинам и салонам. Сая, может, составишь мне компанию?