Конец ордена - Вадим Сухачевский

Да, безусловно! Несколько лет назад они проходили по спецзаказу через их министерство. Году в пятьдесят девятом, кажется…

Утром Виктор Арнольдович отправился в министерский архив и после двух часов поиска нашел то, что хотел: письмо в их министерство от начальника хозуправления Министерства госбезопасности. В этом письме говорилось, что необходимо купить за валюту какие-то особые очки, ценой… — ого! — в триста долларов!..

Еще через полчаса Серебряков откопал ответ, что очки (фирма такая-то, индекс такой-то) куплены в Японии и переданы в соответствии с указаниями.

Дальше он стал рыться в каталогах фирм и наконец нашел там эти самые чудо-очки. Пришлось со словарем покорпеть над переводом; в конце концов Виктор Арнольдович понял, в чем тут штука. Генерал, видно, не хотел, чтобы все замечали столь сильную его близорукость, а эти очки имели тонкие линзы из особого вещества, а не такие толстенные, как наши, и в них генерал мог смотреться вполне как киногерой, а не как чудик из общества слабовидящих.

Но вот противопоказаний никто как-то не учел, а он, Виктор Арнольдович, обратил особое внимание как раз именно на них, ибо лучше других знал, на что следует смотреть. Если обычное стекло практически вообще не пропускает ультрафиолета, то особое вещество, из которого были сделаны линзы чудо-очков, напротив, настолько резко усиливало действие невидимых для глаза ультрафиолетовых лучей, что даже в небольших дозах это могло вызвать крайне опасные последствия – ожоги роговицы, поражение зрачков и прочие сверхсерьезные неприятности.

Серебряков из этого вынес для себя основное. То, что в небольших дозах могло вызвать такие последствия, в дозах больших, тем более в очень больших, эти последствия уж всенепременно вызовет, причем вызовет их так, что уж ни одна клиника не в силах будет помочь.

К делу "Ф" генерал Симонашвили, как недавно стало Виктору Арнольдовичу известно, еще только-только приближался, по сути к нему еще не подошел, поэтому ослепить его было вполне достаточно.

Чуть раньше уйдя с работы, Серебряков заехал в научную библиотеку и там обложился книгами по физике и технике ультрафиолетового излучения.

Вскоре он понял, что изготовить такое устройство, какое в данном случае требовалось, не составит чрезмерного труда. Правда, ультрафиолет обычно сопровождается потоком обычного, видимого света, но, еще подумав, он догадался, как избавиться и от этого. В сущности, главное, что требовалось – это кобальтовый стержень и мощный источник кратковременного напряжения – тут вполне мог подойти хороший конденсатор для фотовспышки.

Кобальтовый стержень он добыл на следующий день всего за две бутылки на фабрике по росписи фарфора. Приобрести фотовспышку не составило проблем.

Вставая рано, за три часа до Наташи, несколько дней он колдовал у себя в комнате "Синей Бороды", и наконец получилось то, что нужно. Устройство вышло вполне подходящее по размерам – вполне помещалось в портфеле – и простое в использовании: достаточно было приоткрыть портфель, направить его нужным образом и нажать кнопку.

За генералом Симонашвили Виктор Арнольдович уже больше месяца прислеживал впрок. Тот был очень внимателен к своей внешности (для того и очки эти), отличался фигурой и здоровьем, потому каждое утро ровно в семь совершал километровую пробежку по парку возле своего дома в Сокольниках.

Серебряков решил: что ж, завтра, в воскресенье, будет его последняя пробежка.

Наутро, несколько изменив внешность, он без четверти семь был уже в Сокольниках, неподалеку от дома генерала, между его подъездом и входом в парк. Все должно было произойти здесь – в парке в это время слишком малолюдно, и там он, Виктор Арнольдович, может привлечь к персоне своей ненужное внимание.

Генерал в кедах и синем тренировочном костюме выбежал из подъезда ровно в семь и трусцой устремился в сторону парка. Через минуту он должен был приблизиться на необходимое расстояние – радиус действия прибора составлял не более пяти метров.

Виктор Арнольдович приоткрыл портфель, словно искал в нем что-то, и приготовился…

Пятьдесят метров, сорок… Палец Серебрякова замер на красной кнопке.

Тридцать метров… Двадцать пять… Еще несколько секунд!.. Ну, посмотри, посмотри в эту сторону. В последний раз в жизни посмотри…

Пятнадцать метров… И вдруг!..

Генерал, издав крик, упал наземь и стал кататься по асфальту. Чудо-очки его отлетели в сторону, руками он закрывал глаза.

Виктор Арнольдович, десница Ордена Хризоил, не помнил, чтобы когда-нибудь у него была такая растерянность. Совершенно точно кнопку он еще не нажал. К генералу уже спешила охрана, а он все стоял на месте, не догадываясь даже закрыть поскорей портфель.

— Ослеп!.. Ничего не вижу!.. — стонал генерал, когда охранники поднимали его.

И лишь тут до Серебрякова дошло: Колобуил!

Сразу и оцепенение прошло. Этот дьявол был наверняка где-то совсем рядом…

В эту самую минуту стоявшее неподалеку такси неторопливо отъехало. Как мог он, Хризоил, не обратить прежде внимания на это такси?! Хоть бы на номер посмотрел! Непростительная небрежность даже для новичка Ордена!..

Пускаться в погоню?.. Но сам он был без машины, а ловить такси в эту пору в Сокольниках…

Все же некоторое время он упрямо пытался – увы, тщетно – остановить какую-нибудь проезжающую машину – благо, охранники не обращали на него никакого внимания, были заняты тем, что волокли стенающего генерала в подъезд.

Между тем Виктор Арнольдович уже опустил руку, в душе ругая себя за недогадливость, ибо сейчас лишь понял: такси тут ни при чем, не могло там быть Колобуила, мог бы в первый же миг сообразить! Это такси можно было бы все равно отыскать, объездив все таксопарки Москвы, и расспросить таксиста хотя бы о внешности пассажира, которого тот вез в столь ранний час из Сокольников. Нет, Колобуил не был бы Колобуилом, если бы такой возможности не учел… А он, Хризоил, схватился за первое попавшееся! Боже, сколько драгоценных минут он даром потерял!..

Так, генерал свалился вот здесь, где валяются обломки очков, растоптанных охранниками. Прибор с ультрафиолетом действует на очень небольшое расстояние. Между Серебряковым и генералом в тот миг, когда Симонашвили упал, никого не было. Где же мог находиться Колобуил?..

Да ясно же, ясно! В подъезде вот этого трехэтажного дома! Там, на втором этаже. Не случайно и окно там открыто – ультрафиолет не проходит через стекло! И Симонашвили свалился как раз пробегая мимо этого подъезда!

Обо всем этом Виктор Арнольдович думал, уже взбегая по лестнице на второй этаж. На ходу отметил, что у подъезда имеется еще один выход – значит, Колобуила там наверняка уже нет. Но вдруг все же какие-нибудь следы… Хотя глупо, конечно, рассчитывать…

След Колобуила там, однако же, оказался. Но весьма своеобразный, издевательский.

Возле окна, под двумя другими надписями, нацарапанными гвоздем на обшарпанной стене: "Валерка – козел" и "Терентьева – простЕтутка", имелась третья, совсем свежая, исполненная тоже гвоздем, но гораздо аккуратнее: "Трудно было ожидать от Вас такой нерасторопности. Я разочарован, Хризоил". Ниже стояла подпись: "К."

Серебряков почувствовал бешенство. С этим Колобуилом спешно надо было что-то решать. Но сперва попробуй его обнаружь! Совершенно Неуловим! И мысли о том, как подобраться к этому невидимке у него, Виктора Арнольдовича, даже на подступе не было…

…А когда открывал дверь своей квартиры, снова услышал "Шествие троллей". В страхе за Наташу он от спешки едва не сломал ключ в замке.

Но Наташа, целая и невредимая, встретила его на пороге.

— Что случилось? — спросила она. — Воскресенье же, а ты куда-то умчался чуть свет! И с портфелем! У тебя были какие-то дела?

— Нет, захотел пройтись, — сказал он. — А портфель – так: думал – вдруг что-нибудь куплю по дороге… — И спросил: — Это ты пластинку поставила?

— Да. Удивительная музыка, правда? Кажется, видишь, как они шагают… Нет, с тобой все же, по-моему, что-то не так. На тебе лица нет…

— Просто утром сердце немного прихватило, — ответил Серебряков. — Поэтому и прогуляться решил. Да не волнуйся, уже все прошло…

Тролли плясали все неистовее, и казалось, только с его смертью оборвется эта пляска.

"Надо как-нибудь в ближайшее время разбить эту пластинку!" – в сердцах подумал Серебряков.

PER PEDES APOSTOLORUM

(Продолжение)

…Порой, только вспомнив, что ношу сан архангела, находил силы не думать о постыдной слабости своей. Тогда покидало меня и чувство опасности, ибо прибежище этого чувства – не архангельский дух, а всего лишь постылая, тленная, ничего по сути не стоящая человеческая плоть…