Незнакомец в зеркале - Сидни Шелдон

Пока они сидели в ожидании начала спектакля, Карен возбужденно показывала ему критиков из лос-анджелесских газет «Таймс», «Геральд-Экспресс» и охотников за талантами из кинокомпаний «ХХ век-Фокс», Эм-джи-эм и «Уорнер Бразерс». Тоби разозлился. Они пришли сюда, чтобы увидеть актеров на сцене, а он сидит в зрительном зале, как чучело. Тоби с трудом удержался от искушения встать и проделать один из своих номеров — ослепить их, показать им, как выглядит настоящий талант.

Публика получала удовольствие от пьесы, а Тоби непрерывно думал об охотниках за талантами, которые сидели здесь же, на расстоянии вытянутой руки, о людях, от которых зависело его будущее. Ну если «Экторз Уэст» служит приманкой для них, то он, Тоби, воспользуется этим, но он не намерен ждать ни шесть месяцев, ни даже шесть недель.

На следующее утро Тоби пришел в кабинет к Элис Тэннер.

— Как вам понравилась пьеса? — спросила она.

— Это было замечательно! Актеры просто великолепны.

Она грустно улыбнулась.

— Я понимаю, что вы имеете в виду, говоря, что я еще не готов.

— У них просто больше опыта, вот и все. Зато у вас уникальная индивидуальность! Все у вас получится. Надо только потерпеть.

Он вздохнул:

— Не знаю. Может, мне лучше обо всем этом забыть и продавать страховые полисы или еще что-нибудь?

Она изумленно посмотрела на него.

— Что это с вами?

Тоби покачал головой.

— После того как я посмотрел этих профессионалов вчера вечером, я… мне кажется, что я так не смогу.

— Сможете, конечно, сможете, Тоби. Я запрещаю вам так говорить!

В ее голосе звучала интонация, которую он жаждал услышать. Это разговаривала уже не наставница с учеником, а женщина с мужчиной, которого она хотела ободрить, который не был ей безразличен. Тоби почувствовал прилив удовлетворения.

Он беспомощно пожал плечами.

— Я уже не уверен. Я совсем один в городе. Мне не с кем даже поговорить!

Вы всегда можете поговорить со мной, Тоби. Я хотела бы быть вашим другом.

Тоби услышал в ее голосе хрипотцу желания. Его синие глаза, устремленные на нее, были полны изумления и восторга. Она смотрела, как он идет к двери кабинета и запирает ее. Вернувшись к ней, он упал на колени, прижался головой к ее ногам и, когда ее пальцы коснулись его волос, он медленно приподнял юбку, открыв заключенное в безжалостные стальные скобы искалеченное бедро. Осторожно сняв их, он нежно поцеловал оставленные ими красные отметины. Медленно расстегнул ее пояс с резинками, не переставая говорить, как он любит ее и как она ему нужна. Его губы, целуя, скользнули вниз по животу, к обнажившимся перед ним другим влажным губам. Он перенес ее на широкую кожаную кушетку и занялся с ней любовью.

Вечером Тоби переехал к Элис Тэннер.

Ночью в постели Тоби узнал, что Элис Тэннер была до ужаса одинока и отчаянно жаждала иметь кого-то, с кем могла бы поговорить, кого могла бы любить. Родилась она в Бостоне. Ее отец, богатый фабрикант, назначил крупную сумму на ее содержание и в дальнейшем никакого внимания на нее не обращал. Элис любила театр и поступила учиться на актрису, но в колледже она заболела полиомиелитом, и мечте ее пришел конец. Она рассказала Тоби, как это повлияло на ее жизнь. Парень, с которым она была обручена, как только узнал об этом, сразу ее бросил. Элис ушла из дому и вышла замуж за психиатра, который через полгода покончил жизнь самоубийством. Все ее эмоции оказались закупоренными у нее внутри. Теперь они выплеснулись мощным гейзером, оставив ей ощущение опустошенности, мира и чудесного покоя.

Тоби оставался внутри Элис, пока она почти не потеряла сознание от исступленного восторга, заполняя ее своим огромным пенисом и медленно вращая бедрами так, что ей стало казаться, что он достает до каждой части ее тела. Она стонала:

— Ах, милый, как я тебя люблю! О Господи, как это чудесно!

Но когда дело коснулось занятий, Тоби обнаружил, что не имеет на Элис никакого влияния. Он уговаривал поставить его в ближайшую пьесу «Витрины», представить его режиссерам, подбирающим исполнителей на роли, поговорить о нем с влиятельными людьми на студиях, но она твердо держалась своей позиции.

— Ты повредишь себе, если пойдешь напролом, дорогой. Правило номер один: первое произведенное тобой впечатление — самое важное. Если ты им не понравишься с первого раза, они ни за что не придут посмотреть на тебя еще раз. Ты должен быть готов.

С момента, когда были произнесены эти слова, она стала врагом. Она была против него. Тоби проглотил свое бешенство и заставил себя улыбнуться ей.

— Конечно, ты права. Просто мне трудно ждать. Я хочу добиться успеха не только ради себя самого, но и ради тебя.

— Правда? Ах, Тоби, как я тебя люблю!

— И я люблю тебя, Элис.

Он улыбнулся, заглядывая в ее полные обожания глаза. Тоби понял, что ему придется перехитрить эту суку, которая стоит между ним и тем, что он жаждет получить. Он ненавидел ее и мстил ей.

В постели он заставлял ее делать то, чего она никогда раньше не делала, такие вещи, каких он не требовал ни от одной проститутки, — ублажать его ртом, пальцами, языком. Он домогался все большего и большего, заставляя ее все сильнее унижаться. И каждый раз, когда он добивался от нее чего-то еще более унизительного, он хвалил ее так, как хвалят собаку за вновь выученный трюк, а она радовалась, что заслужила его одобрение. И чем больше он унижал ее, тем сильней униженным чувствовал себя. Он сам себя наказывал, не имея при этом ни малейшего представления за что.

У Тоби был план, и возможность пустить его в ход представилась ему скорее, чем он рассчитывал. Элис Тэннер объявила, что в следующую пятницу «Мастерская» покажет закрытое шоу для старших классов. Каждый из учащихся мог выбрать свой собственный номер. Тоби подготовил монолог и репетировал его снова и снова.

Утром того дня, когда должно было состояться шоу, Тоби дождался конца занятий и подошел к Карен, той толстухе, которая сидела рядом с ним на спектакле в прошлый раз.

— Ты можешь оказать мне услугу? — небрежно спросил он.

— Конечно, Тоби. — В ее голосе слышалось удивление и интерес.

Тоби шагнул назад, уклоняясь от ее дыхания.

— Я хочу подшутить над одним старым приятелем. Тебе надо будет позвонить секретарше Клифтона Лоуренса и сказать ей, что ты — секретарша Сэма Голдуина и что мистер Голдуин просит мистера Лоуренса побывать на сегодняшнем шоу и посмотреть на блестящего нового комика. В кассе ему оставят билет.

Карен уставилась на него.

— Господи, да ведь старуха Тэннер снимет с меня голову! Ты знаешь, что она никогда не разрешает посторонним присутствовать на спектаклях «Мастерской».

— Поверь мне, все будет нормально.

Он крепко сжал ей руку.

— Ты занята сегодня во второй половине дня?

Она сглотнула и задышала быстрее.

— Нет… нет, если ты что-то предлагаешь.

— Я что-то предлагаю.

Три часа спустя Карен в состоянии полного восторга набирала нужный номер.

Зал заполняли актеры из разных классов и их гости, но глаза Тоби были прикованы лишь к одному зрителю — человеку, сидевшему в третьем ряду у прохода. Тоби охватила паника: «А вдруг его уловка не сработает? Ведь такой умный человек, как Клифтон Лоуренс, наверняка должен был разгадать этот фокус. Но не разгадал. Он пришел».

Сейчас на сцене находились молодой человек и девушка, показывающие сцену из «Чайки». Тоби надеялся, что они не заставят Клифтона Лоуренса сбежать из театра. Но вот их выступление закончилось, актеры раскланялись и ушли за кулисы.

Настала очередь Тоби. Неожиданно за кулисами рядом с ним оказалась Элис и прошептала:

— Желаю удачи, милый!

Она и не подозревала, что его удача сидит в зрительном зале.

— Спасибо, Элис.

Тоби мысленно произнес молитву, расправил плечи, выскочил на сцену и улыбнулся зрителям мальчишеской улыбкой.

— Эй, привет! Меня зовут Тоби Темпл. Слушайте, вы когда-нибудь задумывались об именах и как наши родители их выбирают? С ума можно сойти. Я спросил свою мать, почему она назвала меня Тоби. Она сказала, что стоило ей разочек взглянуть на мою рожу — и все дела!

Смех вызвал сам его вид. Тоби казался таким простодушным и наивным, стоя перед зрителями на сцене, что они влюбились в него. Остроты, которые он произносил, были ужасны, но почему-то это не имело значения. Он выглядел таким ранимым, что им хотелось защищать его, и они делали это своими аплодисментами и смехом. Словно некий дар любви вливался в Тоби, наполняя его сердце почти непереносимым ликованием. Он был Эдвардом Робинсоном и Джимми Кэгни, и Кэгни говорил:

— Ах ты, вонючая крыса! Ты кому это вздумал приказывать?

И голосом Робинсона:

— Тебе, сопляк ты этакий! Я — Маленький Цезарь. Я — босс. А ты — пустое место. Что это значит, знаешь?