Жанна дАрк - Мария Потурцин

Днем и ночью часовые обозревали окрестности Орлеана с колокольни церкви св. Петра и с зубчатой башни церкви св. Павла. Вот уже три дня Жанна находилась в городе. Где же королевская армия? Если все идет по плану, завтра ее можно будет увидеть.

Четвертого мая, еще на рассвете, громкий стук в ворота разбудил весь дом казначея. Армия приближалась, уже показались первые всадники. Жанну не нужно было будить, прежде чем казначейше удалось одеться, Жанна была уже на ногах. В каждом доме горел свет, и когда Жанна села на коня, чтобы выехать навстречу войску, за ней последовали пятьсот всадников. У Бастарда волосы встали дыбом, насколько это возможно под броней, когда при свете восходящего солнца в чистом поле он увидел ее штандарт. А если бы англичане устроили вылазку, что тогда? Трудно было себе представить менее выгодную ситуацию для открытого сражения. Уже светало. К тому же королевские наемники запели какой-то хорал.

Но дела складывались хорошо, англичане так и не пошевелились, позволив Жанне беспрепятственно встретиться под стенами Орлеана с королевской армией, насчитывавшей три тысячи человек. Наемники рассказывали, что Жанна привела англичан в состояние такого ужаса, что они просто не смогли двинуться с места.

Теперь для всех хватало работы, пока каждого досыта не накормили, приютили и снабдили необходимыми вещами. Казначейша поставила на стол дымящийся котел с супом и закричала на весь дом, что завтрак готов, и в это время внизу отворилась дверь, и Бастард собственной персоной взбежал по лестнице, против своего обыкновения возбужденный. Он сказал, что немедленно должен поговорить с Девой.

- Боже мой, благородный господин, ну к чему такая срочность?

Жан Орлеанский оттолкнул мадам Буше в сторону и ринулся в дверь, которую для него распахнул Луи де Конт.

- Дева Жанна, Фальстолф со своей армией перешел в наступление, он находится в Йенвиле, на расстоянии однодневного марша от Орлеана, полагают, что у него шесть тысяч человек!

- Прекрасно, - кивнула Жанна.

- Да ведь это же Фальстолф, Вы понимаете, что он нанес нам поражение при Руврэ, мы не можем тягаться с армией Фальстолфа!

- Бастард Орлеанский, я приказываю Вам во имя Господа, сообщите мне, когда Фальстолф подойдет. Если Вы не выполните приказа, это будет стоить Вам головы.

Главнокомандующий смотрел на девушку, вытаращив глаза Воистину все это звучало так, словно она принимает вызов Фальстолфа. Теперь ему стало ясно, что произошло: Жанна ничего не понимает. Да и как ей понять? Он должен был действовать, взяв всю ответственность на себя, запретить все вылазки, усилить охрану городских ворот... Он покинул дом столь же спешно, как и вошел в него.

С трех часов утра Жанна была на ногах. Рассеянно и поспешно она съела то, что приготовила ей казначейша, затем возвратилась к себе в комнату и легла спать. Как только убрали со стола, госпожа Буше легла рядом, д'Олон, интендант, расположился на своем мешке с соломой, он прибыл вместе с войском из Блуа и всю ночь ехал верхом. Еда, приготовленная госпожой Буше, распространяла по его телу приятное тепло, обещавшее хороший сон. Он уже вздремнул, но вынужден был проснуться. Черт побери, кто это там бродит? Прищурившись, он осмотрелся. Перед ним стояла Жанна с покрасневшими щеками.

- О Господи! Мои советники сказали мне идти на англичан, но я не знаю, идти ли мне на укрепления или же выступить против Фальстолфа.

Д'Олон с трудом стряхнул с себя сон. Жанна закричала, что ей нужны доспехи, казначейша засуетилась, как заведенная.

- Где же те, чей долг - приносить мне известия? Скорее... Французская кровь уже обагряет землю... Битва у форта Сен-Лу в полном разгаре.

С улицы доносился шум. "Враги! Они сражаются у городских ворот... Наши падают, как колосья!"

В комнату ворвался Луи де Конт и закричал своим мальчишеским голосом:

- Где моя госпожа?

- О негодный мальчишка! Ты не сказал мне, что льется французская кровь! - Жанна сбежала вниз по лестнице, нужно было торопиться, Луи бросился вдогонку за ней по улице. - Коня, скорее!

Луи помчался как ветер за угол и привел коня, Жанна вскочила в седло.

- Мое знамя!

Луи стремглав понесся обратно в дом и, как только обнаружил знамя, закричал госпоже, что передаст его через окно. Но услышал он лишь топот копыт, который стихал в том направлении, откуда раздавался наиболее сильный шум. Из-под копыт коня Жанны разлетались искры, и, ей-Богу, никогда еще она не была так взволнована. Луи застыл у окна, раскрыв рот.

- Быстро скачи за ней, - донеслись до него слова казначейши, и только теперь он сообразил, в чем его долг. Не успела Дева выехать за ворота, как Луи догнал ее. Перед Сен-Лу, единственным укреплением, находившимся на востоке, битва действительно была в полном разгаре; появление Девы встретили ликованием.

Сен-Лу взяли штурмом, с деревянных сооружений сыпались искры, сто сорок "годонов" было убито, сорок взято в плен, лишь немногим удалось бежать в соседнюю церковь и вскарабкаться на колокольню.

Первый форт был разрушен. Люди вытирали пот с лиц, смотрели друг на друга и смеялись. Среди французов оказалось лишь немного раненых. Кто бы мог подумать, что все пройдет так гладко? Конечно, с Девой... Кстати, где она?

Искать девушку пришлось недолго. Она стояла, прислонясь к своему коню, и рыдала!

-- Они погибли со всеми их грехами, и я тому виной. Со смущенными лицами воины подталкивали друг друга локтями. Как ее утешить?

- Придет господин Паскерель, я исповедуюсь ему в своих грехах, и все вы должны сделать то же самое.

Исповедоваться? Один из собравшихся раскатисто захохотал, за ним стали хохотать другие - люди, родившиеся на войне и выросшие на войне, люди, которые стали убивать с тех пор, как научились носить оружие!

- В противном случае я вас покину, навсегда.

Смех внезапно затих. "Нет, Жанна, останься с нами, не покидай нас!" Хриплые голоса обещали выполнить все, что она ни попросит. Колокола уже возвещали наступление майского вечера, лошади ржали, а пересохшие глотки радовались круговой чарке. Но Жанна опустилась на колени перед августинцем Паскерелем и, всхлипывая, признала себя виновной в том, что англичане, которых она называла своими врагами, предстали перед Господом без отпущения грехов. Паскерель осенил ее крестным знамением. Но даже в тех случаях, когда Бог прощает, главнокомандующие долго не делают этого.

- Атака состоялась вопреки нашему приказу. Талбот уже выступил из северного форта и идет на помощь Сен-Лу, - воскликнул Бастард.

- Но он повернул обратно, как только увидел нас! - ухмыльнулся Ла Гир.

- И все же, если бы войска Фальстолфа успели подойти... А Вы, Дева Жанна, подвергли себя опасности. Вы бросаете вызов Господу!

Бастарду с большим трудом удалось умерить свой гнев. Даже Алансон, опоздавший к месту боя, стоял в растерянности, у него не было слов, чтобы описать свой страх за жизнь Жанны. Бывало ли когда-нибудь такое, чтобы женщина участвовала в рукопашной схватке подобно мужчине? Конечно, она не вынимала своего меча из ножен, но она предводительствовала, и разве ее знамя не было наилучшей мишенью, которую только можно представить себе?

- Обещайте завтра ничего не предпринимать.

- Да, завтра Вознесение Господне.

Теперь, по крайней мере, в течение одного дня можно было ощущать себя в безопасности, и в этот день состоялся совет. Жан Орлеанский собрал командиров и высших городских советников на тайное совещание в доме герцогского канцлера на улице Роз.

- Поскольку Сен-Лу взят штурмом, хотя и без нашего приказа, я предлагаю атаковать Сен-Лоран на западе, пока не подошел Фальстолф. Но это будет лишь ложная атака, чтобы держать под угрозой расположенные там силы. Под этим прикрытием мы можем застать врасплох оба бастиона на юге.

- Согласны. А что делать с Девой?

- Мы хотим сообщить ей только о ложном нападении на Сен-Лоран, а настоящую атаку проведем сами.

- Совершенно верно, - подтвердил Рауль де Гокур и добавил, что всегда нужно принимать во внимание болтливость женщин.

- Не только поэтому. Дева не должна оказаться в опасности, и поле боя пусть оставит нам, мужчинам.

Ла Гир пробормотал, что то, с чем сегодня справилась Дева, завтра, вероятно, получится и у него, и у других; господин де Гамаш сказал, что главнокомандующего благословил Господь, дав ему разум, и поэтому он должен принять решение; а городские советники признали, что война - дело военных, и поэтому они тоже согласны. Оставался еще Жиль де Рэ, он молчал.

- А Вы, Жиль? - спросил Бастард, будучи в хорошем настроении, так как рассчитывал на единогласное решение собрания.

Казалось, что Жиль сдул пылинку со своего рукава.

- Я думаю, Жанна распознает Вашу ложь.

Некий рыцарь по имени Лоре был отправлен в дом казначея просить Жанну по всей форме, чтобы она явилась на военный совет. Она пришла не в лучшем расположении духа. Взволнованная, она стояла перед мужчинами, в то время как Кузино в своей тщательно обдуманной речи рассказывал ей о том, что совет принял решение атаковать завтра крепость Сен-Лоран, так как штурмовать ее удобнее, чем другие.