Инкогнито грешницы, или Небесное правосудие - Марина Крамер

– А завтра, что ты будешь делать?

– Спать, – отрезала Марина. – Я сейчас сим-карту поменяю и тебе номер пришлю. На этот больше не звони. Счастливого празднования, Ветка.

– Н-да, спасибо… – проговорила Виола в замолчавшую трубку.

Коваль растянулась на кровати в большой спальне съемной квартиры в самом центре города и сменила сим-карту в телефоне. «Нужно будет позвонить Женьке и Грегу».

Мысли о муже и сыне не добавили оптимизма и хорошего настроения. Марина чувствовала свою вину за то, что бросила их вдвоем, снова поставила свое личное «хочу» выше. Конечно, Хохол не удивился – но сын… Мальчик попрощался с ней довольно холодно, хотя и выслушал перед этим объяснения о необходимости лечиться. Он уже не был наивным ребенком и прекрасно понимал: лечиться в новогодние праздники – это как-то странно.

– Ничего, закончу здесь, поеду к ним на Кипр… – Марина перевернулась на живот, щелкнула пультом телевизора – безмолвие в квартире почему-то вдруг стало непереносимым.

Шел концерт, но Марина не слышала слов песен – ей вообще было безразлично, что происходит на экране, главным было растворить тишину пустой огромной квартиры.

Пока все шло отлично – Сашка Бармалей, встретивший ее в аэропорту, не узнал и даже не напрягся по поводу каких-то знакомых интонаций в голосе. Это было хорошо – с Бармалеем Марина была знакома довольно долго, он состоял при Бесе с того самого момента, как Гришка переехал сюда, а потому Коваль знал в лицо прекрасно. Следовательно, операции не прошли зря. Теперь нужно было определиться, что делать и как помочь Ветке выпутаться, а для этого необходимо хотя бы приблизительно понимать, кто пошел на Беса войной. И вот это было проблемой – Марина совершенно не представляла, как обстоят дела в городе и регионе, кто нынче правит балом и каковы вообще тенденции. Но за этим можно спокойно обратиться к Ворону – вряд ли Мишка, наверняка заинтересованный в поимке стрелка, откажет ей в помощи.

– Ладно, не буду портить праздник, дотерплю до завтра, – пробормотала Марина и набрала номер Хохла.

Тот долго не отвечал, и Коваль начала беспокоиться. Но Женька все же взял трубку.

– Хелло, – буркнул он с чудовищным акцентом, и тут до Марины дошло – номер незнакомый, российский, Хохол просто не мог решить, отвечать или нет.

– Джек, это я.

– Добралась? – и ни приветствия, ни теплоты в голосе.

– Да, все в порядке. Бармалей встретил. Представляешь, не узнал.

– Немудрено, – буркнул Хохол.

– Женя…

– Не говори ничего. Не хочу.

– Женя, зачем ты…

– Я просто увидел, насколько мало для тебя в жизни значу. Ты всегда находишь кого-то важнее меня, дороже. И с легкостью меня задвигаешь, – с горечью проговорил он, и Марина почувствовала, как вспыхнуло все лицо. – Ты, наверное, имеешь право – кто я такой? Не будь меня, ты могла бы устроить свою жизнь как-то иначе после гибели Малыша. Но я был – и ты считала себя должной.

– Прекрати! – перебила она. – Это неправда, и ты не хуже меня это знаешь!

– Нет, дай уж я скажу. Я прилип к тебе, прирос, и ты просто привыкла, что я есть. И думала, что вроде как это нормально. А надо было выгнать меня – и…

– И что?! – снова перебила Марина, разозленная и обиженная его словами. – Я тебя люблю! И тогда любила – как ты можешь?! Разве ты забыл, сколько всего произошло? Да мы бы сдохли поодиночке – и я, и ты!

– Ты бы выжила, – буркнул Хохол.

– Да не выжила бы я! И хватит уже! Неужели ты не понимаешь, что никто не был в тот момент нужен мне так, как ты?

– В тот – да, никто. А потом?

– Женька! Ну, Женька, я тебя прошу – прекрати это! – взмолилась Марина, садясь на постели и нашаривая сигареты. – Ты к чему завел разговор? Хочешь уйти? Ну, так я не сумею удержать… как бы ни силилась – не сумею…

– Ладно, не плачь. Зря я это все… прости.

– Ты… ты не любишь меня больше? – вдруг севшим от волнения голосом проговорила Марина, понимая, что если он сейчас скажет «нет, не люблю» – она упадет замертво, и это не красивая фраза, а суровая действительность.

– Я люблю тебя, – просто сказал Хохол. – И ты это знаешь и бессовестно пользуешься. Люблю – ничего не могу сделать с этим. Скажи… ты вернешься?

– Что?

– Ты вернешься домой потом… после всего?

– Не смей думать о другом. Я вернусь. И ты сможешь наказать меня так, как решишь.

– Я обдумаю это, – серьезно сказал Хохол и положил трубку.

Марина откинулась на подушки и вдруг расхохоталась. Хохлу никогда не требовалось время на обдумывание наказаний – он всегда знал, как это сделать. Особенно когда подозревал, что есть, за что наказывать.

…Звук разорвавшейся хлопушки, очевидно, замаскировал прощальный звон разбившегося стекла, а потому только град осколков от огромного серебристого елочного шара, висевшего как раз над левым плечом Виолы, заставил телохранителя отбросить бокал с шампанским и в прыжке повалить хозяйку на пол, прикрывая своим телом. Ветка завизжала, но быстро умолкла, вспомнив, что в доме спит ребенок. Телевизор продолжал заливать комнату музыкой и смехом, а они с Саней все лежали на полу среди осколков от бокалов и шара, в липкой лужице шампанского, вылившегося из стоявшей на полу у елки бутылки, которую Виола при падении задела ногой.

– Что… что это было? – пробормотала она, и телохранитель, осторожно повернув голову, увидел отверстие в стекле окна. Характерное такое отверстие, вокруг которого паутинкой разбежались трещины.

– Снайпер.

Это слово явилось тем самым пусковым моментом, с которого и началась истерика у Ветки. Она каталась по полу и выла, молотя кулаками паркетный пол и не обращая внимания ни на что. Саня внимательно разглядывал отверстие в окне, прикидывал траекторию и всматривался в ночь за окном, то и дело расцвечиваемую салютами с разных сторон поселка. Снайпер залег где-то совсем поблизости, и это говорило либо о его фантастической наглой смелости, либо… о полном дилетантстве. И даже не определить, что опаснее – нахальный профи или идиот со снайперской винтовкой.

– Виола Викторовна, хватит, – он присел на корточки рядом с рыдающей Веткой и тронул ее за плечо. – Что толку так убиваться?

– Ты что… не понимаешь?! – прокричала она, не поднимая головы. – Он мог меня убить! Мог убить!

– Он не хотел вас убивать. Хотел только испугать.

– Откуда ты знаешь?!

– А вы посмотрите трезво на произошедшее, – предложил телохранитель, аккуратно помогая ей сесть. – Как вы думаете, во что проще попасть – в стоящую прямо перед тобой женщину или в шар за ее плечом?

Ветка прикусила губу и вздохнула прерывисто, соглашаясь с Саниными доводами. Действительно – хотел бы снайпер попасть в нее, не сидела бы она сейчас тут, вся зареванная и в шампанском. Но какую цель преследует этот неизвестный человек? Чего хочет, чего добивается? Ведь должен быть какой-то смысл в этих действиях. Ладно – Гришка, у него могли быть какие-то дела, о которых Виола не знала. В конце концов, прошлое у дорогого супруга такое темное, что легче об этом не думать. Но она-то с какой стороны?

– Думаю, вам спать лучше пойти, Виола Викторовна, – тем временем сказал Саня, чуть встряхнув ее за плечи. – Перенервничали все-таки, а мальчик проснется вдруг. Идите, Виола Викторовна, ложитесь к Алеше, мне так будет проще.

– Проще? – тупо переспросила Ветка, еще не вполне отошедшая от собственных мыслей и пережитого шока.

Саня терпеливо, как ребенку, начал объяснять, что будет проще присматривать и за ней, и за Алешей, если они будут находиться в одной комнате, а не в разных. Что ей, Виоле, станет легче рядом с сыном, а тот, проснувшись, не станет искать мать. Ветка слушала и не совсем понимала суть происходившего. Потом, как будто ужаленная, вскочила и побежала наверх, в свою спальню, закрылась в ванной и вынула мобильный, не обращая внимания на то, что Саня стучится и требует открыть. Ветка лихорадочно искала в смс-сообщениях новый номер Марины и, найдя его, наконец нажала на дозвон, молясь про себя, чтобы Коваль не спала.

– Ты совсем не понимаешь по-русски? – хрипловато и, как показалось Ветке, раздраженно отозвалась Марина буквально после первого гудка.

– Мэриэнн… в меня стреляли… – прошептала Виола и услышала, как Коваль щелкает зажигалкой.

– Что ты хочешь от меня сию минуту? – спросила она совершенно ровным тоном. – Ты ведь явно не одна в доме? Ты никогда не остаешься одна, я это хорошо знаю. Так чем тебе могу помочь я?

Ветка и сама не могла четко сказать, чего именно хочет в данную минуту от подруги. Но все ее существо вопило – позвони, скажи ей, пусть приедет, а Ветка всегда прислушивалась к своим ощущениям.

– Приезжай ко мне, пожалуйста, – пролепетала она. – Мне очень страшно…

– А со мной будет очень смело и безопасно? – все тем же ровным тоном поинтересовалась Коваль. – Ты думаешь, можешь манипулировать мной? Так я разочарую тебя – нет. И я никуда не поеду сейчас. Я приеду к тебе ровно в тот момент, когда сама решу, что он настал.