По прозвищю "Царь" - Мостовой Александр

Эти слова запали мне в душу Я сидел и думал: а что на самом деле меня ждет? Я всего месяц или два был в команде и не знал, что мне уготовано в будущем. Когда через год попаду в «Спартак» и, более того, заиграю там, то вспомню этот разговор: «Неужели прав был Олег Иванович?» А я ему не верил.

…ПАМЯТНАЯ УСТАНОВКА

— Мне особенно запомнилась одна из первых установок Романцева, еще в «Пресне». Мы должны были проводить очередную встречу на выезде, и после обязательных слов о тактике Олег Иванович сказал:

— Ребята, в принципе мы должны их обыграть. Но главное, вы постарайтесь отдать мяч Саше Мостовому и не мешайте ему. А он уже сам во всем разберется, И тогда у нас все получится.

Мне это показалось диким. Почему выделили меня? За что? Тем более я тогда играл левого полузащитника. Видимо, дело было в моей технике. Я мог обвести трех, четырех человек и отдать точный пас. А ту встречу мы выиграли — 2:0.

…СИЛЬНАЯ ЧЕРТА

— Как и у Бескова — найти игрока, Романцев не раз раскрывал футболистов. Взять хотя бы меня. Да, выступал в «Пресне», был одним из основных футболистов. Но как он мог понять, что я смогу заиграть в «Спартаке» и, более того, выйти в этой команде на первые роли?

Романцев многих игроков открыл для большого футбола. Можно хотя бы вспомнить, сколько его ребят потом уехали за границу: Карпин, Никифоров, Онопко, Ледяхов, Попов. Поп вообще в Ярославле лыжами занимался. Когда он приехал в «Спартак», я подумал: «Боже мой, кого нам привезли». Он говорит:

— У меня лыжная подготовка была.

— И чего, ты прямо на лыжах сюда пришел? — спрашиваю его я.

А Романцев начал выпускать его в основном составе. Поначалу Попов был нападающим. Бежал непонятно куда. Я удивлялся:

— Куда ты мчишься-то? Мяча там нет.

— Я всегда так бегаю, — отвечал Димка.

Потом Романцев передвинул его в полузащиту, а следом — в оборону. А после этого наш Папен (так мы в шутку зовем Димку между собой) смог дорасти до испанской лиги.

…ПАМЯТНЫЙ МАТЧ

— Кроме победы над «Наполи» запомнилась еще и успешная игра в матче с французами на «Сен-Дени». Пусть я провел на поле только двадцать минут, но успел прочувствовать всю атмосферу, все то огромное напряжение, витавшее на поле и за его пределами. Выделю еще один матч — золотую победу над киевским «Динамо» в 1989 году, когда решающий гол на последней минуте забил Валерий Шмаров.

…СЛОЖНОЕ УПРАЖНЕНИЕ НА ТРЕНИРОВКЕ

— «Максималка». Ее не любили все. Обычно она проводилась после выходного, чтобы поддержать физически кондиции. Это рваный бег на время. И все время надо ускоряться, двенадцать минут бега поперек поля без пауз. Сил нет, а все равно надо бежать. Работаешь на пределе возможностей. А тренер все время подгоняет. Только пробежал шестьдесят метров, как надо мчаться обратно. Молодые «максималку» еще выдерживали, а те, кто постарше, — не всегда. В Европе мы таких упражнений не делали. А когда приезжали в сборную, знали: «максимолка» будет на сто процентов. И все шутили по этому поводу. Жаловались вторым тренерам: «Это же каменный век, в Европе уже давно такими вещами не занимаются». При Ярцеве в сборной тоже была «максималка». У него ведь то же самое видение футбола, что и у Романцева.

…ЗАПОМНИВШАЯСЯ ПОХВАЛА

— В одном из интервью Романцева спросили: «Кого вы считаете самым сильным футболистом из тех, с кем вам доводилось работать?» И он ответил: «Мостового и Черенкова». Меня это тронуло.

Олег Романцев о Мостовом:

— Когда мы впервые встретились с Сашей, он практически сразу произвел на меня впечатление. Я на своем тренерском пути пересмотрел не одну сотню футболистов и могу сказать, что Мостовой — один из самых талантливых игроков, с которыми я пересекался. При этом он один из самых сложных. Однако с ним было очень и очень приятно и интересно работать.

Прекрасно помню, как Саша впервые попал в поле моего зрения. Он окончил футбольную школу ЦСКА, но там никому не приглянулся. А я взял его к себе. Привлек к тренировкам. Потом поставил на какую-то игру. И кстати, выпустил левым полузащитником. Я тогда даже не знал, какой он футболист. Но когда Сашка отыграл первый тайм, я понял: настоящий бриллиант. Он сыграл великолепно, пожалуй, лучше всех, да и сам получил настоящее удовольствие от игры.

В дальнейшем Мостовой не сбавлял уровня. Не случайно команда быстро его признала, хотя он был в том составе младше всех. Его приняли как своего, как равного. И уже вскоре Сашка стал играть ведущие роли в «Красной Пресне», выделяясь не по годам.

В том же году я порекомендовал его в дубль «Спартака». Хотя Саша очень не хотел туда идти. Ему нравилось в «Пресне», нравились ребята, которые играли вместе с ним. Однако я сказал ему:

— Саша, ты перерастаешь нашу команду. Надо попробовать себя в «Спартаке».

Я порекомендовал его Бескову, чтобы он посмотрел его в дубле команды. И сначала Константин Иванович остался недоволен Сашей. Помню, Валерий Жиляев подошел ко мне и говорит:

— Константин Иванович спросил: кого вы мне присылаете?

Я ответил:

—Ладно, Сашке эти слова передавать не будем. Прошел еще месяц, и Мостовой заиграл в «Пресне» еще лучше. Зову Жиляева и говорю:

— Нет, Валерий Владимирович, давай снова вези его в «Спартак». Я совершенно убежден: нашу команду он перерос.

Со слезами мы отправили Сашку на тренировку, вдвоем за руки довели до троллейбуса. Потом он провел матч за дубль «Спартака». И там уже нельзя было не заметить его таланта. Отыграл он прилично. После этого попеременно стал выступать за две команды. Но по завершении сезона он окончательно попрощался с нами. А вскоре стал ведущим игроком в «Спартаке».

Мне было абсолютно не жалко отпускать Сашу из «Пресни». Я знал: этим человеком я буду гордиться. Я сам настаивал на этом переходе. Говорил: надо, надо. А что «Пресня»? В одиночку он все равно не выиграл бы чемпионат страны.

Я гордился, что выпестовал его. Помню, как утром, часов в восемь, когда команда отправлялась на завтрак, я брал его и Ваську Кулькова на теннисную площадку, и там они отрабатывали удары — с левой, с правой. Постоянно внушал им: «Тренируйтесь, ребятки, еще и еще, это пригодится». Работали до слез на глазах. Сейчас сам Сашка вспоминает те времена с удовольствием. Он знал, что у него есть слабые места. И тренировать их надо именно так. Предполагаю, что в то время Сашка меня очень не любил, Но я заставлял его работать, потому что так было нужно.

Мне сразу стало ясно: найти к Мостовому подход — задача непростая. И как ни странно, в спорных ситуациях он часто был прав. Но при этом Сашка не понимал одного: жизнь гораздо сложнее, чем кажется, и иногда в ней нужно идти на компромиссы. А он их не признавал. По-моему, он и сейчас такой. Белое — значит белое. Черное — черное. Хороший человек — значит хороший. Саша не понимал, что к плохим людям порой надо искать подход. В этом плане с ним было нелегко. Порой приходилось подолгу разговаривать, что-то объяснять, в чем-то убеждать.

— Саша, жизнь — сложная штука, — говорил я ему. — И иногда в ней случаются вещи, к которым ты не привык.

В футбольном плане Сашка имел уйму козырей. У него практически невозможно было отобрать мяч. Кроме этого, он отличался тактической мудростью и хитростью. В этом плане Мостовой был как взрослый. И мог сразу же, с шестнадцати лет, заиграть в любой команде. Сложность была одна — не очень хорошее здоровье. Он не мог выполнять слишком большого объема работы на поле. Но у меня в свое время тоже были проблемы в этом плане. Я тоже мучился. Большие нагрузки наша с ним печенка не воспринимала. А когда ты не выполняешь огромного объема работы на поле, у других складывается ощущение, что отлыниваешь, не выкладываешься до конца. В остальном же у Сашки все было заложено изначально. Мне очень трудно понять, по каким параметрам Мостового оценивали в школе ЦСКА и как его могли там не разглядеть? Я до сих пор не знаю ответа на этот вопрос.