Разоблачение - Кэрол Берг

– Просто увидеть?.. – Голова у меня шла кругом. – Что такое гастей?

– Спасибо, что спросил. Да, я пришел на охоту, как обычный гастей, и нашел этого человека, который был просто замучен… выжат, так сказать, его законной мегерой и всеми этими пищащими мелкими созданиями. А все, что он хотел, – оставлять на кусках тряпки, на холстах, как он их называет, цветные пятна. И тут пришел я и дал ему средства – он назвал это мужеством – сделать это. Я здесь просто для развлечения, я не собираюсь заставлять его делать какие-то ужасные вещи, в которых ты меня подозреваешь. У него действительно есть вкус к необычным пейзажам. Мы собирались сотворить одно забавное полотно; правда, я еще не продумал все до конца, но тут кто-то из твоих, а не из моих пронюхал про меня. Мой друг, мой хозяин, мой сосуд очень боится, что ты выгонишь меня, потому что тогда у него больше не будет мужества. Я не совсем понимаю, поскольку ни разу не слышал, чтобы человек мог заменить мужество на женственность или на что-нибудь еще, и я совсем не понимаю, как пол связан с этими цветными пятнами на холстах, но тем не менее… Пока что я не хочу уходить, и уж тем более я не хочу уходить с уничтоженным разумом, если ты понимаешь, о чем я.

У меня не было слов. Я был не только ошеломлен, еще меня разбирал смех. Если это безумие, оно и вполовину не так страшно, как я себе представлял. А если это не оно… Боги ночи, до чего же мы договоримся?

Он изменил окружающий нас пейзаж своим непонятным для меня способом, и мы снова оказались на свежем воздухе. На свежем воздухе в чьей-то несчастной душе. Душе художника. Мы шли рядом через зеленые поля, под цветущими и облетающими деревьями. Повсюду была жизнь, солнце согревало мои озябшие руки, я убрал меч и не ощущал ни малейшей опасности. Как это возможно?

– Это невероятно, – произнес я. – Я видел сотни-сотни тебе подобных, но никогда…

– Ты не можешь судить обо всех нас по каким-то гнусным типам. Ты же не смотрел, ты просто знал. Неужели ты судишь обо всем лесе по искореженным ветром деревьям на его кромке? Или о вкусе фрукта по его кислой кожуре? Кроме того, когда ты отправляешься на охоту с такими штуками, – он кивнул на мой кинжал и зеркало в мешочке, привязанное к ремню, – что ты ожидаешь найти? Конечно, тебя не встретят с распростертыми объятиями.

– Значит, есть и другие, похожие на тебя?

Он прерывисто вздохнул:

– Этого я не скажу. Мои кузены-гастеи довольно грубы, почти все. Но есть множество рудеев, с которыми стоит иметь дело, и еще некоторые другие, они весьма разумны и хотели бы с тобой познакомиться. Тебе стоит посмотреть. Изучить. Мы многое можем показать тебе.

– Если ты думаешь сбить меня с толку, заставить меня заключить сделку…

– Как тот Смотритель, который хотел прыгнуть выше головы? Нет, что ты. – Он сорвал несколько цветков и поднес к носу, втянул в себя их аромат и счастливо вздохнул. – Мы с моими друзьями не имеем ничего общего с Нагиддой. Мы были рады, когда ты… я уверен, что это был ты… победил негодяя. Нет, это… Просто приятное знакомство, что здесь дурного?

Небо побагровело и нависло над нами, как зрелый синяк, грязная тропа под нашими ногами стала вдруг скользкой. Фиона… Ворота. Во имя бога, где Ворота? И демон стоит и смотрит. И все еще владеет жертвой.

– Я должен идти. – Я положил руку на рукоять кинжала. У меня были меч и клятва, они составляли суть моей жизни. О чем я думаю?

Демон усмехнулся мне:

– Так что же? Полагаю, я смогу победить тебя, но не стану этого делать. Я не хочу уходить. Мы не можем притвориться, что ты меня не нашел?

Почва, на которой мы стояли, стала проваливаться. Я поймал ветер крыльями и взлетел, глядя на него сверху вниз. Его волосы растрепались и прилипли к лицу. Цветение и увядание шли своим чередом, но теперь все происходило еще быстрее. Я мог захватить его. Он быстр и умел, но я уже видел его манеру боя, к тому же он слишком много размышляет.

Ну да, так же как и я. Я сделал круг и снова завис над ним.

– У тебя есть имя?

Он засмеялся и поднес ко рту сложенные рупором ладони. Звук разнесся по всей долине.

– Ты не сможешь его выговорить. К тому же оно может стать другим, когда ты увидишь меня в следующий раз. Но я запомню тебя, Смотритель. Мы сможем вместе посмотреть другой мир. У нас будут приключения. Мы найдем общие интересы. Возможно, настанет время, когда это тебе пригодится.

Небо рухнуло на землю, цветущие поля начали таять. Я спешил к Воротам. Один раз я оглянулся и увидел его, стоящего посреди пустоты, где только что было полно цветов. Он закачался и исчез в темноте. Я прошел через Ворота и спрыгнул на каменный пол храма.

К тому времени, как рассеялся неизбежный в таких случаях туман, Фиона исчезла. Она выполнила все полагающиеся обряды: чистку, мытье, молитвы и песни, которые казались ей такими важными. В какой-то миг, когда я протирал и убирал в деревянный футляр неиспользованные нож и зеркало, подумалось, не заболела ли она. Но когда пришла пора приступить к ритуалам, мне самому едва не стало дурно. Я подошел к строке песни, в которой говорится об изменении мира после сражения. Одна фраза, если ты вернулся с победой. Одна фраза, если ты проиграл. Другая фраза, если Смотритель погиб. Еще одна фраза, если он был захвачен, даже если и остался в живых. Но в эту ночь для меня не было слов. Что же я сделал?

Фиона знает, что я не убил демона. Айф чувствует это, так же как чувствует, если демон оставил жертву… или не оставил. Скорее всего, Фиона помчалась докладывать о происшествии Совету Наставников. Невыносимо было думать, что она упоминает мое имя рядом со словом «предательство».

Я оставил футляр с оружием во внутренней комнате, набрал воды в колодце рядом с храмом, умылся. Минутный страх исчез, теперь я с нетерпением ждал утра. Как я хотел бы поговорить об этом с Исанной или чтобы она была сегодня со мной. Ее чувства всегда были верны. Демон, не желающий страданий и страха, а всего лишь искусства, красок, науки и приключений. Рей-киррах с чувством юмора. Я смотрел на него с высоты Смотрителя и не мог ошибиться. Все это невероятно странно. Я должен поступить, как Фиона. Рассказать своим наставникам и всем остальным, но не о предательстве, а о чем-то из ряда вон выходящем. О чем-то, что мы не могли и вообразить.

Я нарушил клятву, но не ощущал вины. Было бы неправильно убить его. Неправильно – изгнать его. Мы знали, что изгнание вредно для создания. Эззарианские наставники всегда говорили, что жажда зла есть природа всех демонов, но, если этой жажды не было, как же я мог убить его? Конечно, могло случиться так, что этот демон просто исключение. Но мы должны изучить его.