Разоблачение - Кэрол Берг

Я нарушил клятву, но не ощущал вины. Было бы неправильно убить его. Неправильно – изгнать его. Мы знали, что изгнание вредно для создания. Эззарианские наставники всегда говорили, что жажда зла есть природа всех демонов, но, если этой жажды не было, как же я мог убить его? Конечно, могло случиться так, что этот демон просто исключение. Но мы должны изучить его.

И разумеется, пока я размышлял обо всех этих вещах, мечтая поделиться ими с Исанной, мои мысли вновь вернулись к смерти нашего ребенка. Мое сердце перевернулось в груди, я едва сдержался, чтобы не ударить кулаком по каменной колонне храма. Но вместо этого я обнял мраморный столб, прислонился к нему горячим лбом и зарыдал от горя, которое больше не мог выносить. А что если тот демон был таким же, как этот? За тысячу лет нам ни разу не пришла в голову подобная мысль.

ГЛАВА 5

Каждый из пяти уважаемых членов Совета Наставников обладал одним особым талантом, необходимым для борьбы с демонами. Катрин готовила Смотрителей, ей было всего тридцать, невероятно юный возраст для такого занятия. Мейра была представительницей Ткачих, заботившихся о безопасности и спокойствии в нашем обществе. Талар готовила Айфов, Каддок – Ловцов, а Кенехир – Утешителей.

Семидесятилетняя Мейра была мудрой и наблюдательной Ткачихой, лучшей подругой моей покойной матери. Она знала меня с рождения, она руководила испытанием, в ходе которого я был признан валиддаром, рожденным сильным. Она никогда не выказывала явного участия в моей судьбе, но, чтобы я упал в ее глазах, потребовались бы очень веские доказательства. Я верил Мейриному мнению обо мне больше, чем собственному.

Кенехир был круглым бодрым человеком, который когда-то выполнял обязанности Утешителя. Его мелидда была так сильна, что он взглядом мог свалить дерево… но только тогда, когда его никто не отвлекал. Ему постоянно требовался партнер из Ловцов, сильный боец, который оберегал бы его, поскольку он никогда не мог делать больше одной вещи зараз и был таким доверчивым человеком, что не замечал опасности, даже когда она сидела, свесив ноги, на его носу. Кенехир тоже знал меня с детства. Так же как Исанна и Катрин, он убеждал всех, что моя жизнь явилась частью пророчества и во мне нет испорченности, препятствующей моему возвращению домой. Он был одним из самых свободно мыслящих эззарийцев, и он не усомнился бы в правдивости моих слов, даже если бы в моих глазах запылал огонь демонов.

Совсем другое дело – Талар и Каддок. В последний день свободы Эззарии, третий день дерзийской войны, Смотрители, Ловцы и Утешители, те, что были хорошо подготовлены и владели оружием, возглавляли сопротивление. Мы знали, что все напрасно. Мы лишь хотели продержаться подольше, чтобы дать уйти из Эззарии королеве и сильнейшим из валиддаров, позволить им унести ценные книги и манускрипты, а также оружие, которым мы сражались с демонами. Тогда мы попробуем спасти остальных. Мы смогли уберечь королеву, книги и нескольких наставников, но больше нам ничего не удалось. Лишь немногие смогли последовать за королевой и обосноваться в горах к северу от Кафарны. Некоторых, как и меня, захватили в плен. Я видел столько погибших, что с трудом понимал, как кто-нибудь вообще мог уцелеть. Но оказалось, что сотни эззарийцев успели уйти в леса, пока сжималось кольцо дерзийцев.

Спасшиеся остались ни с чем. Сотни лет изоляции и почти тайного существования привели к тому, что у нас не было союзников, которые могли бы нас укрыть. Дерзийцы оккупировали все земли на северных границах и отправляли в леса поисковые отряды. Эззарийцы не смели выйти, поэтому им пришлось жить тем, что они могли собрать или добыть в лесу. У них не было книг, не было магического оружия, почти не было учителей, чтобы передавать знание. Они жили без надежды на возвращение к тем занятиям, которые мы считали святыми. Среди них не осталось ни одного Смотрителя, они понятия не имели, где находится королева и все остальные, если им и удалось спастись. Они начали ссориться друг с другом, нарушая традиции, которым они не могли следовать после всех происшедших несчастий.

Но Талар, Айф средних способностей, сумела взять все в свои руки. Она не признавала таких оправданий, как отчаяние и страдания, если они подрывали дисциплину; она утверждала, что слабость людей приведет к ним демонов. Она рассказывала истории о Вердоне и его долгой борьбе за людей с другими бессмертными богами, мечтающими поработить их. Она говорила, что, если простые смертные тех времен смогли объединиться и устоять перед богами, неужели современные эззарийцы не могут сделать то же самое? Несмотря на царящий в лесах голод, она отказывалась пить любую воду, кроме дождевой, и есть пищу, которая не была выращена, поймана или добыта по обычаю наших предков. Она проводила обряды очищения, она нашла девушек, чьих способностей было достаточно, чтобы выполнять обязанности Ткачих и создавать защитные заклинания для их поселений. Она заставила рожденных служить, учить всех, даже оставшихся валиддаров, их ремеслам: охоте, земледелию. Она не позволяла использовать мелидду в обычных занятиях, заставляя сохранять ее для войны с демонами. Ее упорство заставило других идти за ней, изгнанники снова сплотились. Они вернулись из лесов, переполненные гордостью за то, что соблюдали все законы и традиции, принесенные нам богами.

Те из нас, кто пережил другие ужасы и другое изгнание, восхищались их силой и упорством. Но когда Талар и ее последователи выяснили, что меня приняли обратно после такого падения, они были вне себя от ярости. А когда я заявил, что нашел другие толкования чистоте и испорченности… что, возможно, они связаны со свойствами твоей души, а не с тем, что ты пьешь… в общем, мне нечего было рассчитывать на их снисхождение.

Я знал, что меня позовут прежде, чем Совет ответит что-либо по поводу выдвинутых Фионой обвинений в предательстве, но, когда есть Кенехир и Катрин, стоящие за меня, и еще Мейра, можно быть спокойным. Совет Наставников выносит решение только тогда, когда одного мнения придерживаются четверо или пятеро его членов. Мне не до формальностей, я должен поговорить с Катрин о том, что я увидел, – о демоне, совершенно не похожем на тех, которых мы знали до сих пор.

К восходу луны я собрался с мыслями и направился к дому моего учителя, чтобы рассказать о странном приключении. Катрин жила в доме, построенном ее дедом, когда он был еще совсем молодым и самым сильным Смотрителем в Эззарии. Он поставил дом на вершине холма, но под деревьями, поскольку Ткачиха накладывала защитные заклинания именно на деревья, и ни один эззариец не мог представить себе незащищенного дома. С порога дома Катрин можно было смотреть вниз, на поднимающиеся среди леса крыши с вьющимися над ними дымками, а вечером огоньки домов мерцали в листве, как светящиеся рыбы под темной водой.