Дура - Марсель Ашар

Севинье (грубо, Жозефе). Еще слово, и я вас удалю!

Боревер. Тем не менее свидетелей таки не было!

Севинье. Но не всегда вам так везло. Ваш разговор с господином Гильомом Ансенисом, например, слышали многие.

Боревер. Ах, мерзавец!

Севинье. В добрый час! Вот вы и заговорили как все люди.

Боревер. Вы вызывали Ансениса?

Севинье. Он пришел к нам по собственной инициативе. (Вынимает бумагу из досье.)

Жозефа. Ансенис, это тот, у которого такие холодные руки?

Севинье. Накануне ссоры с ним, вечером в клубе Вольнэ вы признались ему, что обожаете некую Жожо.

Жозефа. О! Жожо!..

Севинье. Вы не сочли нужным информировать его, что Жожо — ваша горничная. Но вы уверяли его, что чтобы ее сохранить… (Читает.) «Вы пойдете на любую глупость, пойдете на все…». Даже на развод. Даже на преступление.

Жозефа (вне себя от радости). Господин следователь, дайте я его расцелую!

Севинье (наклоняется к Бореверу, отталкивая Жозефу). Вы говорили очень громко. Поэтому и бармен и господин Тюрмер, которых пригласил господин Ансенис, подтвердили его показания. (Жестом фокусника извлекает два листа из досье.) На этот раз вам память не изменяет?

Боревер. Что-то припоминаю.

Севинье. А теперь — вы знаете, почему вы первый оказались на месте преступления?

Боревер. Признаюсь, нет.

Севинье. Потому что вы приняли все меры. Потому что, в соответствии с вашей излюбленной тактикой, вы отослали Марту Эрбо на другой конец Парижа.

Боревер. Это был ее выходной день.

Севинье. Вы заплатили ей за то, чтобы она в этот день ушла из дома.

Жозефа (с отвращением). Ей платили даже за то, чтобы она не работала!

Севинье. Вы ей заплатили за то, чтобы она осталась ночевать у своей подруги в Аньере. Заплатили за то, чтобы она не вернулась в дом до девяти утра. Заплатили за все, чтобы быть первым на месте преступления.

Боревер. Марта Эрбо и это мне инкриминирует?

Севинье. …и еще многое другое, что вы, естественно, будете отрицать. Например, то, что накануне преступления… (Читает.) «Мсье мне сказал странным голосом: Не могу вынести, что Мигель и она…»

Боревер. Но это ложь! Ложь!

Жозефа. Мсье это очень хорошо выносил!

Боревер. Почему это ничтожество, которое я озолотил, из кожи вон лезет, чтобы погубить меня?

Жозефа (обращаясь к нему на «ты» первый раз в жизни). Кто-то ей заплатил. И больше, чем ты.

Севинье (смотрит на Жозефу, резко поворачиваясь к ней). Жозефа Лантене, вы ответили на много вопросов, но больше всего на те, которые вам не задавали.

Жозефа. Это невольно. Как бы я хотела, чтобы мне нечего было сказать! Потому что только тогда можно быть полностью уверенной, что не скажешь ничего во вред.

Севинье. Но один из моих вопросов вы оставили без ответа.

Жозефа. Что вы говорите?!

Севинье. Вы даже нагнулись, чтобы я не разглядел вашего лица.

Жозефа. Что? Что?

Севинье. Этот вопрос я задаю вам снова. В этот вечер к вам никто, кроме Мигеля Остоса, не приходил?

Жозефа (с глубокой усталостью). Я вас не понимаю. В моей голове не умещается все то, что вы хотите в нее вложить.

Севинье. Кроме Мигеля Остоса кто-нибудь у вас был в тот вечер?

Жозефа (встает). Отведите меня в тюрьму.

Боревер. Отвечайте, Жозефа.

Жозефа (инстинктивно). Мсье с ума сошел! (Извиняясь.) Ох! Простите!

Боревер. Я был с Жозефой с восьми до десяти часов.

Жозефа (честно). Это было чудесно!

Боревер. Удовлетворены?

Севинье (небрежно). Очень интересно.

Боревер. Я предоставляю вам еще одну улику против меня.

Севинье (преувеличенно галантно). Прошу вас.

Боревер. Первоначально Жозефа и я договорились встретиться в одиннадцать часов.

Севинье …то есть, в тот час, когда был убит Остос.

Боревер. Да.

Севинье. Ах, та-а-ак!

Морестан (на которого за последнее время никто не обращал внимания). Будьте спокойны, господин следователь, я все записываю.

Боревер. Но моя жена позвонила около восьми и сказала, что остается ужинать у подруги. Тогда мы подумали: «Чего ждать одиннадцати?»

Жозефа. Поставьте себя на наше место!

Боревер. Тем более что в этот вечер Жозефа была особенно соблазнительна.

Жозефа (погруженная в воспоминания). Это была сказка! (Садится.)

Севинье. Пойдем дальше! (Бореверу, с ноткой недоверия.) И в десять часов вы спустились к себе?

Боревер. Я догадываюсь, о чем вы думаете. Никто не сможет подтвердить, что Жозефа была раздета не мною и что Остос не застал нас вдвоем.

Севинье. Никто. Куда вы послали Остоса?

Боревер. В Лион, отвезти мою сестру.

Севинье (достает бумагу своим жестом фокусника). Инспектор Кола это подтверждает. (Кладет листок назад в досье.)

Боревер. По моим расчетам, даже очень опытный шофер не мог вернуться раньше полуночи.

Севинье. Значит, Остос летел к своей смерти со средней скоростью свыше ста километров в час.

Боревер (сардонически). Прекрасно представляю себе, какую версию вы мне сейчас предложите: мы с Жозефой забываем о времени. Остос застает нас. Он решает меня убить. Я стреляю. Законная самооборона.

Севинье. Ничего я вам не буду предлагать. Я вас слушаю. Вы и без подсказок хорошо говорите.

Боревер (с силой). Так вот! Он нас не застал! И я его не убил.

Севинье (мягко). Я вас и не обвиняю.

Боревер (в высшей степени возбуждения). Я его не убил! Это правда. И правда то, что она во мне сидит. Я не выдержал и рассказал об этом своему старому другу. И, может быть, даже и кухарке.

Морестан (повторяет, записывая). «Может быть, даже…».

Боревер (подойдя вплотную к Жозефе и глядя ей прямо в глаза). Я ее безумно желал, я был с ней и по-прежнему хочу ее.

Жозефа (удивленно). Как? Здесь?

Боревер (волнение его все растет). Во мне говорит животный инстинкт. У этой девочки такое тело!.. (С гордостью.) Вы не можете себе представить!

Севинье. Можем! Можем!

Боревер (сухо). Нет. Очень жаль, но нет.

Севинье. Неужели?

Боревер. Она колдунья. Вы не знаете, что значит сгорать от желания.

Жозефа (весело). А может быть, и знает.

Боревер. Задыхаться. Зависеть от взгляда и улыбки. Вы не знаете, что значит, когда постоянно мучительно ноет в затылке. До нее я тоже не знал.

Жозефа (смиренно). Простите меня.

Боревер. Но убить ради нее? Чтобы я убил? Я не люблю ее, вы понимаете. Она для меня ничего не значит, кроме того, что она мне необходима!

Жозефа (смертельно бледная, подтверждает). Мсье меня совсем не любит.

Боревер. Я даже и на развод бы никогда не пошел, что бы там ни думал Гильом Ансенис. И не из-за миллионов моей жены! Но жить с Жозефой! Между сценами ревности и гнетущим молчанием!

Жозефа. Мсье прав. Это Мигель меня любил.

Боревер. И если бы я кого-нибудь убил, то в первую очередь ее. Чтобы освободиться от нее! Чтобы стать тем, кем был прежде!

Жозефа (внезапно с глубоким горем, Бореверу). Но как бы ты горевал! Ты еще не понимаешь, как ты будешь горевать без меня. Как ты будешь без меня страдать… у вас ничего нет от головной боли?

Кардиналь. У меня есть. (Дает ей таблетку.)

Морестан суетится и подает ей стакан и графин, которые стояли на столике позади него.

Я вам сочувствую! Какое ужасное испытание!

Жозефа. Судьба иногда такое делает с людьми! (Пристально смотрит на Боревера, который почти лежит на письменном столе следователя, не смея поднять глаз. Держа стакан в руке.) У меня голова раскалывается! (Иронизируя над собой.) Вот ведь как: вам разбивают сердце, а раскалывается — голова! (Медленно пьет.)