Дневники мотоциклиста - Данни Грек

– Дружили два друга… разных профессий, разных увлечений, разных убеждений… давно дружили, и все это не мешало их крепкой дружбе. Один был директором мотомагазина, а другой был директором городского кладбища… Но, несмотря на такую разную занятость, это не мешало им встречаться и беседовать за кружечкой кофе… Так вот, встречаются они, значит, в начале осени, и один другого спрашивает:

Слушай, как твой бизнес? Как продажи,? Ты сколько за это лето мотоциклов продал? – спрашивает своего друга могильщик.

Да нормально – отвечает второй. – Хорошие продажи… пятнадцать мотоциклов за сезон продал… Все отлично!

Странно… значит двое еще где-то ездят, – озадачился первый.

Секундное молчание, и по толпе пронеслись слегка истеричные смешки, кто-то хмыкнул, кто-то задумался, а некоторые вообще залились нездоровым смехом. Один Пашка стоял с серьезным видом и тут же добавил: – В самую тему, но я его уже слышал…

– Да ладно тебе, такой вид изображать… – всё так же заливаясь смехом над своим маленьким рассказом сказал Димка, и быстро осознав, что Большой даже не думал смеяться, поправился: – Все мы рано или поздно там будем, никуда от этого не деться!

– Все, да не все, некоторые уже там, – всё с тем же видом ответил Пашка и отошел в сторону.

– Жизнь вообще сложная штука, – выдал из-за спины Димки немногословный Женька, но эта фраза ушла лишь в затылок Большого.

В нашей компании воцарилось молчание, молчание как лишний повод подумать, кто мы, и посмотреть в глаза друг друга.

Для меня тогда был не совсем понятен печальный вид некоторых после порции черного юмора, и мне ничего не оставалось, как принять эти правила молчаливого боя самим с собой. Но оно не могло длиться долго, и вскоре все разбились на несколько кучек, выбрав для себя свои темы для разговоров.

В моей голове уже совсем поутихли эмоции, полученные от первой поездки, а вечер полностью завладел этой улицей, и тут меня настигло безумное чувство голода. Я вспомнил, что единственное, что было в моём желудке за весь день, это недоеденный бутерброд, кофе и бутылка газировки, выпитая совсем недавно. Пора было, наконец, нормально отужинать.

– Ладно, я отъеду, вы здесь будете? – обратился я к своей кучке, в которой стоял Андрюха и Большой.

– Да здесь, вроде больше никуда не собираемся, – ответил Андрей. – Но если отъедем, то вернемся или созвонимся.

– Тогда увидимся, – уже залезая на байк, сказал я и повернул ключ зажигания.

Отъезжая от места нашего сбора, я подметил, как маленькие кучки вновь сошлись в большом круге, и обсуждения чего-то вновь возобновились. Может, причиной их разговора стал снова я, а может, очередной анекдот, этого я уже не слышал, но то, что провожающие меня взгляды были добрыми, это я видел отчетливо.

Анализируя каждого из новых друзей и контролируя ручку газа, я не заметил, как въехал во двор, и остановил мотоцикл на прежнем месте.

Да, денёк выдался не простой, совсем не простой… – подумал я, зайдя в подъезд и пытаясь оставить свои мысли за дверной чертой.

Пытаясь собрать их воедино, я поднялся на лифте, и уже перед дверью понял, что меня ждет второй раунд расспросов и наставлений моих домашних. Но к моему великому удивлению домашние уже спали или делали такой вид. Я медленно разделся, стараясь не шуметь, и прошел на кухню, достав из холодильника свой замороженный обед. Но не успел я дойти до ванны, как раздался звук открывающейся двери, и следом послышались шаги, своей тональностью напоминающие отца. Через мгновенье на меня смотрело заспанное лицо отца, который преградил путь в мою комнату. Посмотрев на его глаза, я понял, что мне лучше остаться.

– Ну, сын, ты в своём репертуаре, – наливая воду из графина в стакан, стоя ко мне спиной, проговорил он. – Быстро ты убежал, а мать успокаивал я, – с нотками укора, все так же стоя ко мне спиной, добавил он.

– Успокоил? – представляя, что случилось после моего ухода, спросил я, но представить это было сложно.

– Да, – развернувшись ко мне, с важностью произнес отец и, не дав мне порадоваться за удачный исход, тут же продолжил: – Не заставляй её переживать, потом все это слушаю я, о том, какой ты и в кого, а ты в эти моменты сладко спишь.

– Пап, нуу… – хотел я, было, ответить, но, не дождавшись моего уже знакомого ему ответа, он не дал мне вставить и слова.

– Ты понимаешь, мы стареем, ты взрослеешь, и ты наш любимый сын… Не заставляй нас переживать – это самое малое, о чем я могу тебя попросить, – сказал он, всматриваясь в мои глаза, и еще раз осмотрев меня с ног до головы.

Но вдруг он изменился в лице и сменил нравоучения на отцовскую гордость.

– Хотя, ты молодец, – уже допивая стакан с водой, сказал он. – Берешь от жизни все, что хочешь. Молодец! А я спать. Но я тебя прошу, будь молодцом во всем, и будь поаккуратнее…

– Хорошо, – слегка расчувствовавшись от такого маленького откровения отца, ответил я, все так же стоя на своем месте.

Закрывая кухонную дверь, он еще раз заглянул ко мне, подмигнув и высказав своё маленькое, но всё же одобрение моего выбора:

– А мотоцикл – красавец! – произнес он эти слова с нотой гордости, и я не мог этому не порадоваться.

– Спасибо… Спокойной ночи, пап, – ответил я, улыбаясь этой оценке.

Отец удалился, и я быстро закидал в себя все, что нашел в холодильнике. Запивая свой завтрак, обед и ужин обжигающим чаем, я торопился опять выскочить на улицу, чтобы вновь окунуться в этот драйв адреналина. Через полчаса я стоял перед своим мотоциклом, вид которого стал еще более агрессивным в свете дворовых фонарей.

В этом ночном сумраке его черный цвет стал еще более насыщенным, а наклейки по бокам более выразительными, и в этом свете он был великолепен. Облачившийся в эту пеструю шкуру так же, как и я, он красиво смотрелся, не особо бросаясь в глаза, но всё равно привлекал к себе взгляды случайных прохожих. Я завел мотор и неспеша выехал со двора на дорогу.

Неожиданное знакомство

«Ну что, проверим, на что мы способны…» – подумал я, все больше откручивая ручку газа… Сейчас нам никто не помешает… от блуждающих машин не осталось и следа, и многие светофоры переведены в мигающий оранжевый цвет, а главное, я получил тот маленький, но все же, первый опыт…

Я направил свой байк в соседний, новый район со его хорошим, свежим асфальтом и отсутствием безумного количества припаркованных машин. Наши два района соединяла длинная дорога с двумя затяжными поворотами, по которой можно было развить довольно приличную скорость даже на машине. А я был на мотоцикле и вновь откручивал ручку газа до скорости в сто пятьдесят километров в час.

Эйфория, подпитываемая безграничным чувством свободы, вперемешку с щекочущим мои нервы адреналином, уносили меня прочь от моего дома.

Не очень теплый, но все-таки уже совсем весенний ветер залетал ко мне в шлем через воздухозаборники, передавая мне запах дороги и прогретых покрышек. Я был наедине с самим собой, лишь звук моего двигателя разрезал тишину вечерней улицы, так громко заявляя о нас всем в округе. Разметка из прерывистой линии превращалась в сплошную, и картинка сменяла картинку, кадр за кадром добавляя в мою жизнь новые эмоции и впечатления.

Тот я, который проснулся с утра, уже точно никогда не вернется домой… с каждым новым метром я понимал это все отчетливей… Тот я остался во вчерашнем дне… Тот я стал свободнее… Тот я больше никогда не будет прежним.

Все эти чувства были для меня пыльным клубком, лежащим высоко на полке, теперь же он оказался в моих руках, и я завязывал его концы на своем стержне.

Как же немного надо человеку, чтобы так много понять, чтобы в глаза вернулся блеск, чтобы мысли, что делать дальше, обрели свою оболочку, чтобы жизнь забурлила вновь в остывших венах, толкая обладателя этого дара на новые поступки в жизни.

Пересекая последний рубеж соседнего спального района и оставив новостройки за своей спиной, я остановился на его окраине. Это была практически такая же площадка, как и в моем районе, только она была совершенно пуста. Ни машин, ни людей, ни шума, ни пыли, и мачты без света добавляли тому месту немного мрачности, но это тихое одиночество уничтожил я, медленно подкатываясь к свежеположенному бордюру. Заглушив мотор, я слился с той тишиной воедино, вдыхая полной грудью прохладный апрельский воздух. Вот она, тихая Московская ночь на своей окраине, и вот то, чего мне так сильно не хватало последнее время.

Эти пятнадцать минут, что я простоял там, в тихом одиночестве со своим первым железным другом, запомнились мне надолго, и я возвращался туда всегда, когда мои мысли наполняла грусть. Я разглядывал свой сверкающий город с той возвышенности и улыбался, радуясь тому выходу, что нашел меня сам еще много лет назад, и теперь каждый новый день открывал мне новые дороги. Конечно, дороги моего города были теми, что и всегда, но теперь мое понимание их было совершенно иное.