С новым счастьем! - Татьяна Синкевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Снова звонок, опять подруга, теперь уже Люська – вечно недовольный человек, у которого всегда «всё плохо». Вот и теперь я вновь слышу в трубке ее ноющий голос:
– Привет, Надя, с наступающим! Как собираешься праздновать? Я вот – никак. Терпеть не могу Новый год! Ничего не делаю, никак не готовлюсь. К тебе, правда, хотела зайти, можно?
– Спасибо за поздравление! Взаимно. Люсенька, у меня будет гость. Я больше никого не жду.
– Вот, а меня ты никогда к себе не зовешь!..
– Так ты же не любишь праздники, как с тобой быть?
– Да, не люблю. Но в компании – очень даже. Ты просто зазналась.
– Хорошо, давай увидимся на выходных, но только не сегодня, ладно?
– Ладно уж… Ты бы хоть фотографию своего красавца показала, какой он из себя? Интересно ведь…
– А ты посмотри фото Кевина Костнера, он на него похож, прямо вылитый!
– Кевин Костнер?! Боже, Надя, ужас! Как ты могла? Ну и вкус у тебя…
– Что поделать? Любовь зла. Вам точно лучше не встречаться!
Я положила трубку. Ну и подружки у меня! Никакого позитива. Люська тоже была в разводе, поэтому злилась на весь мир и завидовала всем, у кого хоть что-то в жизни мало-мальски складывалось. При этом она сама ни за что не боролась и ни к чему не стремилась. Ей все были должны приносить что-то на блюдечке. Она ожидала подарков судьбы и упорно их не получала. Сложный человек Люська. Лучше бы она хоть раз сделала сама для себя новогодний салатик – может, отвлеклась бы от постоянных сравнений своей и чужих жизней.
Мне, однажды пережившей развод, многое в ее поведении понятно, хотя ее жизненное кредо я не поддерживаю. Просто жалею ее и не ссорюсь. Может, человеку и правда нелегко. Все ведь разные… Мне и самой сначала было не так-то просто.
* * *
После развода с Даниилом я поймала себя на том, что испытываю два противоположных чувства: безумной радости от обретенной свободы, словно я вырвалась из клетки, и ощущения собственной никчемности. Ведь я, как и большинство девушек, мечтала выйти замуж один раз и на всю жизнь, а в итоге не сумела сохранить брак, и это заставляло меня страдать и вновь, как и до встречи с Данечкой, испытывать чувство вины. Что же мне помешало? Поиск ответа на этот вопрос довел меня до навязчивого самокопания, которое стало дурной привычкой.
Добравшись, наконец, до самых глубин своей души, я невольно содрогнулась, найдя обезоруживающе простой ответ: в этом браке не было любви. Это чувство существует вне всяких законов, правил и статусов: любовь либо есть, либо ее нет. Простой симпатии бывает недостаточно.
«Стерпится – слюбится» – так гласит пословица. Вероятно, ее придумали для того, чтобы как-то оправдать брак без любви. Придумали, а на деле проверить забыли или не дожили до правильного вывода. Эту пословицу преподносят как воплощение высшей добродетели. Отношения же, напротив, состоят не только из терпения, бывает еще и радость… Но народная мудрость этого не подразумевает. Итак, пункт первый – «стерпится», вот с ним-то я всерьез и не справилась, поэтому и результата не получилось. Мне кажется, правильнее было бы наоборот: «Слюбится – стерпится». При такой перестановке слов значимость каждого из них меняется, причем в нужную, лучшую сторону.
Размышления, одолевавшие меня в тот период, вероятно, отражались на моем лице. Я часто была серьезна и задумчива. Известно, что каждому нравится свое: одни выбирают улыбчивых, веселых и жизнерадостных, другие – погруженных в себя.
Похоже, именно этим, последним качеством я и привлекла одного случайного попутчика. Он несколько раз попадал в поле моего зрения на автобусной остановке, в центре Невского проспекта. Мой глаз как-то привык видеть его почти ежедневно.
Внешность мужчины была далеко не сногсшибательной, но запоминающейся: бледное лицо, серые глаза, темно-русые, немного взъерошенные волосы и круглые очки в черной оправе. В них-то и было все дело, они придавали ему не только интеллигентный вид, но и некоторое сходство с композитором Дмитрием Шостаковичем в молодости, что меня несколько забавляло. Его лицо всегда выражало особую сосредоточенность, как будто в уме он постоянно решал сложные задачи из высшей математики. На остановке мы встречались по утрам и садились в один автобус. Только я вскоре выходила, а он ехал куда-то дальше.
Однажды на остановке мы оказались вдвоем, причем каждый из нас безумно опаздывал на работу и поэтому нервничал. Автобус долго не приходил, а нас эмоционально объединило нетерпеливое ожидание. Мы разговорились. Оказалось, что его зовут Евгений, он работает в Библиотеке Академии наук на Васильевском острове, и сегодня из-за опоздания его ждут неприятности. Наконец, подошел наш автобус, в который мы впервые сели вместе.
В следующий раз мы уже пообщались, словно старые знакомые. Это повторялось почти каждый день весьма долгое время. Наше общение стало входить в привычку. Наконец, Женечка предложил мне встретиться в выходной день, чтобы прогуляться по Летнему саду, где он не был много лет, поскольку переехал из центра города в новый район. Предложение было довольно неожиданным, но приятным. Я согласилась – мне необходимо было развеяться, отвлечься от тягостных мыслей.
Наступил выходной, я собралась на встречу. Или на свидание? Нет, к нему готовятся совсем иначе: волнуются, ждут, полдня выбирают наряд и еще два часа причесываются и наносят макияж. У меня было не так. Я надела то, что «висело на стуле»: джинсы и кофточку – довольно милую, но без какой-либо нарочитости, – вероятно я слишком утомилась от «старого Голливуда» за годы замужества. И что же я увидела, подойдя к саду? У ворот меня ждал Евгений – весь в белом: рубашка, брюки, даже туфли. Плюс два акцента – те самые круглые очки в черной оправе и одна оранжевая гербера в руке. Это был целый художественный образ – так продуманно выглядели все детали. «Ух ты! Разоделся-то как…» – промелькнуло в моей голове.
Прогулялись мы отлично. Разговаривали обо всем подряд. У Жени был цепкий аналитический ум и поразительная наблюдательность. Казалось, в окружающем мире он подмечал то, что недоступно видеть невооруженным глазом. Это было очень интересно, складывалось впечатление, что он не только видит все насквозь, но и способен разложить это по полочкам, выявить его структуру. Так же, наверное, он видел и меня. Я невольно стала побаиваться такого одаренного
