Варнак. "Мертвая вода" (СИ) - Зимин Николай

— Позвольте приветствовать почтенного странника и героя в моей скромной оружейной! — выпалил он, вглядываясь в татуировку. — Наемник? Солдат?

— Всего понемногу, — выдавил я, не привыкший к такому обращению. — Можно посмотреть?

— Посмотреть? Потрогать! Опробовать! — зачастил торговец, приплясывая от нетерпения. — Извольте взглянуть!

Он выхватил из стойки богато украшенный меч, закрутил лихую мельницу и рубанул по манекену — несчастному деревянному уродцу в зарубках и сколах, что тихо умирал у стены.

— Как сечет! Раскаленный нож сквозь масло!

Я присмотрелся к небольшой зарубке, но и рта открыть не успел, как торговец сунул мне пару длинных кривых кинжалов.

— Режьте, что угодно, лезвия не знают сноса. Идеальная заточка и баланс. Кстати — все мое оружие идеально сбалансировано!

Я едва не сплюнул на чистый пол от мгновенной волны раздражения. Сколько книг не читал в фэнтезийном жанре, так в каждой второй идеально и великолепно сбалансированные режики. Как только на странице появится гнилой серп старого крестьянина, так он в бою уже становится идеально, мать его, сбалансированным. Прямо оргазм от этой сбалансированности и слюни текут, ага.

Я отложил кинжалы, оттер в сторону оружейника, что махал очередной саблей, уставился на стойки бараньим взглядом и спросил:

— А есть что-то не из железа?

— Э-э-э… — Оружейник как раз расписывал идеальный баланс божественно сбалансированной сабли и вопрос сбил его с мысли. — В каком смысле?

— Каменный топор, дубина из редкого дерева, томагавк обсидиановый. Ну, знаете, органика? Да хоть из бивня мамонта, но чтобы редкое, с магическими свойствами.

— Такого не держим, — охладел оружейник и надулся, видя, что я не слишком спешу хватать товары. — А вам, позвольте узнать, для каких таких целей? Что за отвращение к благородной стали?

— Да при чем тут отвращение? — попытался объяснить я. — Мне нужно из органики. Может где под прилавком завалялось? Трофеи некромантов, то да се.

— А вы, случаем, не еретик? — подозрительно прищурился оружейник. — Очень странные запросы. Подозрительно…

— Слушай, ты чего завелся-то? — вскипел я. — Еретик, не еретик. Покупатель всегда прав. Есть органика или нет, я спрашиваю?

— Каким богам вы молитесь? — повысил голос тот. — Кому приносите дары и воскуряете благовония? А?

— Великому Ктулху! — рявкнул я, раздраженный неожиданным допросом. — Что спит на дне океана, понял? Сейчас расскажу, какие благовония нужно воскурять!

Я разразился пламенной речью, припомнив Лавкрафта. Расписал некоторые обряды, перечислил самых выдающихся монстров из пантеона, да заодно подробно рассказал, какие именно дары с благовониями и как именно возлагают на алтарь и воскуряют. Торговец краснел, бледнел, зеленел и пятился. Когда я выговорился, то он уже и не думал всучить отлично сбалансированную саблю, а явно жаждал заорать, вызывая стражу или инквизиторов.

— Что с органикой? — зло спросил я. — Есть или нет?

— Тут рядом башня, — промямлил колобок, — антиквара. У него этой органики хоть завались. Дверь сзади, еретик!

Башня вблизи блестела полированным камнем. Бойницы переделали в окна, расширили и вставили разноцветные мозаичные стекла. Вывеска над входом гласила, что передо мной музей великого ученого Варванье из Лефана. С некоторым сомнением я распахнул дверь.

Первый этаж занимали стеклянные емкости всех форм и размеров. Я замер у входа и только шарил взглядом по стеклянному кошмару. В банках, залитые формалином или спиртом, колыхались разнообразные представители нечисти, тварей хаоса и совсем уж неопознанные уродцы. Я такого даже в кунсткамере не видел. Антиквара не наблюдалось, поэтому я сделал вывод, что он потрошит очередного мутанта где-то выше. С трудом проглотив комок в горле я поспешил к лестнице наверх, протиснувшись мимо исполинской емкости метра три высотой, где плавало глазное яблоко размером с сенбернара в густом обрамлении бледных щупалец.

— Иначе мне виделись антиквары, — бормотал я, стараясь не смотреть на банки с заспиртованными уродами. Глаз вдруг моргнул и недобро уставился, когда я протискивался мимо. — Впрочем, тут все ученые хороши, блин. Что наркоман с болот, что добряк из древности со своими рецептиками…

Ворча, я добрался до следующего этажа и погрузился в мир таксидермии. Чучела занимали все свободное пространство, стены, пол и свисали с потолка. В нос ударил запах нафталина, старых тряпок, пыли и залежалых шкур. Благородных оленьих голов тут, естественно, не оказалось, а вот всяких чешуйчатых, многоруких и многоголовых уродов — весь этаж и на любой вкус.

— Есть кто дома? — не выдержал я. — Заберите меня отсюда!

Ступеньки мелькнули под ногами, дверь вывела на третий этаж и захлопнулась за спиной, а я лицезрел, наконец, хозяина башни. Сухощавый мужчина, лет тридцати, ловко разделывал ножом крупного нетопыря в широкой тарелке. Закатанные рукава обнажали жилистые руки, что мелькали над мохнатой тушкой, изящно разрезая бедолагу на кусочки.

Он подцепил на двузубую вилку красный ком, что брызгал кровью и великодушно предложил:

— Хотите?

Я покачал головой. Антиквар пожал плечами и сунул вилку в рот, с удовольствием сжевал кусок и запил из высокого бокала.

— А что вы тогда хотите в музее великого Варванье?

— То, что во рванье, я вижу, — покосился я на заляпанную рубаху с драным воротником, потрепанную шевелюру и фингал под левым глазом антиквара, — а вы тот самый…

— Да! — обрадовался он, с хрустом разгрызая нетопыриную голову. — Читали мои труды? Я публикуюсь в лучших академиях! «Сто и семь блюд из водорослей», «Особенности сезонной миграции пингвинов», «Межвидовые спаривания демонов нижних и средних кругов преисподней»! Ну и остальные.

— Я как раз остальные читаю, только начал, — поспешил отмазаться я. — Мне посоветовали обратиться по поводу оружия. Из органических материалов.

— На чердаке, — указал вилкой Варванье, — весь хлам я храню под крышей.

— Хлам?

— Мне приносят убитых тварей, ловят живых, доставляют расчлененных иногда. Некоторые вооружены, кто из разумных. Вот и складирую барахло на крыше. Покупатели иной раз находятся, поэтому не выбрасываю.

— Ясно. Можно взглянуть?

— Сколько угодно.

Я почему-то ожидал, что он станет показывать товар, но антиквар уткнулся в остатки нетопыря. Вздохнув, я вскарабкался на чердак, он же склад барахла. Тесное помещение завалено под потолок самым разнообразным хламом, в том числе и оружием. Взгляд прикипел к громадному мечу из поблескивающего черного кристаллического материала. По лезвию светились грубые руны, а судя по описанию эта была эпическая сетовая пушка генерала хаоса.

— Охренеть! — пролепетал я, пожирая глазами меч. — Вот так, в куче грязи? Эпик?

Перед глазами плясали ужасающие характеристики. Кристаллическим монстром с пары ударов можно, наверное, завалить дракона, до того он крут. Я трясущимися пальцами потянул рукоять, поднатужился, но не смог оторвать махину от пола. Спохватившись, сообразил дочитать описание. Так и есть, пользоваться мегаоружием могут только хаоситы, мать их так. Причем, как раз не ниже генерала.

Роняя горькие слезы и едкие слюни, не жалея разных слов для своего убогого класса, я отвернулся от меча и принялся разгребать завалы, проклиная под нос Варванье, что попросту швырял сюда трофеи без какой-либо сортировки. В итоге попались лишь три достойных экземпляра. Двухметровый посох из острых позвонков с черепами на обеих концах. Длинный меч из потемневшей от времени кости, где в режущую сторону искусный умелец вбил треугольные акульи зубы. И пара кремневых топоров, совсем простецких — оленья жила, древко и грубо обтесанный камень на короткой рукояти.

Акулий меч повышал шанс на кровотечение, что с его зубами-пилами понятно, и обладал повышенным пробоем. Топорики награждали противника трупным ядом, но для этого их необходимо было метать. А вот посох оказался легендаркой, с магическим довеском в виде умения «Стенобой», позволяющим пробивать едва ли не крепостные стены раз в сутки, а обычный удар сопровождался электрическим разрядом, с шансом парализовать противника. Все остальное оказалось сгнившим, неподъемным или не под человеческую руку.