Потерянная жизнь (СИ) - Карпова Анна Юрьевна

Чердак какого-то дома. Я не один, кто-то рядом. Или нет?»

Поразмыслив еще минут пять над своей памятью, сложил листочек и убрал в нагрудный карман. Такими темпами придется все записывать, иначе совсем скоро вообще забуду, как меня звали.

В моей жизни теперь намного больше вопросов, чем ответов.

10

Алекс

Три дня весь поселок гудел и стоял на ушах. Джейкоб ходил и властно раздавал всевозможные указания.

Стен с Джобом были его дополнительными руками и глазами в лагере, помогая с организацией такого масштабного похода. Нужно было не забыть все учесть: кому выдать оружие, сколько провизии рассчитать на человека. Равномерно распределить группировки по цвету браслетов, чтобы тем, на кого нападет в дороге приступ, можно было легко найти себе пару для драки.

Кстати о приступах. Вчера ночью я проснулся от мысли, что готов пойти сейчас и кому-нибудь лично зубами отгрызть руку. Даже видел в голове, как перекусываю локтевой сустав. Мне браслета не выдали, но предупредили, чтобы если что – дрался с Джобом. Он парень моей комплекции и охотлив до мордобоя. Но где мне искать его ночью? Никто, конечно же, не удосужился мне сказать об этом. Поэтому пришлось срочно выбегать на улицу и мутузить кулаками землю, сдирая кожу в кровь.

С такими приступами я боюсь навредить не только сам себе, но и окружающим.

Три дня назад первая партия вышла пешком к Вестмайеру. Вчера отправили вторую. В основном, это мирные жители, точнее, мирные зараженные. Бывшие медики, врачи, ученые, одиночки, волей судеб занесенные в этот лагерь. Основная боевая и ударная сила должна выдвинуться завтра вечером. Если расчеты Джейкоба верны, то как раз к нашему приходу к стенам Вестмайера диверсант уже должен будет осуществить свой план.

-А первую и вторую группу не убьют около города? – интересуюсь у Джейкоба после того, как он в очередной раз раздавал указания.

-Ты что, парень? Я же не дурак, пускать их на верную смерть. У них четкий приказ – к городу на расстояние выстрела не подходить, прятаться в лесах. Сидеть и не отсвечивать. Собирать информацию до нашего прихода.

Джейкоб разрешил Джанин ехать с нами только с одним условием, - что она будет сидеть у меня на коленях, так как машин мало, а бравых солдат рассадить куда-то надо. Она не возражала, а мне было уже все равно.

Той ночью, когда я чуть не пошел отгрызать ей руку, я понял, что уже ничего не имеет значения. Ни мое прошлое, ни настоящее. Только лекарство. Это единственное, что должно меня волновать.

Поэтому я молча соглашаюсь на все условия, что мне диктуют. Сходи, принеси – не вопрос. Ты поедешь с Джобом в машине – хорошо. Джанин поедет, сидя на твоих коленях – плевать.

С каждым днем все чаще ловлю себя на мыслях об агрессии. Просто злюсь по поводу и без, срываюсь на окружающих. Джейкоб говорит, что это потому, что А-2 слишком быстро поедает мой мозг.

А-2, сука ты такая! Не наелась семью миллиардами человеческих жизней?

Автомат у меня отобрали из соображений безопасности.

-Извини, Алекс, но я вижу, что с тобой твориться, - сказал тогда Джейкоб. –Я не могу позволить тебе повторить судьбу того парня, что вилкой глаза другим выколол. Возьмешь и одной очередью всех перекосишь.

Джанин, срывая голосовые связки, требовала оставить автомат ей, но Джейкоб был глух к ее просьбам. Разрешил лишь выдать ей пистолет по приходу к городу.

У меня же остался только мой нож, которым я иногда в свободные минуты вырезаю фигурки животных из дерева. Только лишь куколка мне кажется знакомой. Остальные – просто крохотные деревянные изваяния, не колышущие ничего в памяти. Вырезал, рассматривал и выкидывал. Только куколка лежала в нагрудном кармане рядом со списком того, что я помню. Мне кажется, так правильно. Там ей место.

Джанин постоянно оказывает мне знаки внимания: то обнимет, то за руку возьмет. Один раз ночью осторожно поцеловала в затылок. Не гоню, но и не иду навстречу. Позволяю быть рядом. Я сволочь, знаю, но мне все равно.

Я никому ничего не должен. Только себе.

Я должен выжить.

-Джейкоб, а вернется ли память после приема лекарства? – спросил я как-то у нашего главного.

-Откуда мне знать? Достоверной информации по этому поводу у нас нет. Что будет, как будет – один черт знает. По моей теории, память – кусочки мозаики, это я тебе уже рассказывал. Я думаю, что после приема лекарства, некоторые связи между кусочками могут быть восстановлены.

-Хорошо бы. Ужасно ничего не помнить про себя.

-Но это не точно, Алекс. Я не могу ручаться за реакцию твоего организма. Ты должен это понимать.

Конечно, я понимаю. Я все понимаю, как и то, что время идет.

И его уже не вернешь.

Ребекка.

Среди толстых стволов деревьев показалась прогалина, в которой я вижу сетчатый забор и черную стену мешков. Как представлю, сколько Алексу пришлось тащить меня на себе до дома Эдель, так внутри что-то противно щемит.

Перед глазами огромная территория, огороженная сетчатым забором.

-Это оно?

-Оно. Даже не подозревала, что свалка такая большая.

Я стою на небольшом склоне и рассматриваю далекий Вестмайер, спрятавшийся от прочего мира за бетонными стенами. Они надеялись, что им это поможет, спасет от всемирной эпидемии. Глупые люди. Вот он – совсем рядом, подойди и дотронься рукой. Как же я хотела когда-то сюда попасть…

Смотрю на городскую махину, мрачно разглядывающую меня пустыми глазницами окон и скалящуюся острыми зубцами проломанных крыш, а внутри все содрогается. Раньше я тут искала спасения для себя. Сейчас же мне нужно лишь спасение для Алекса.

Остальное неважно.

Лишь бы он выжил.

-Привет, город. Я вернулась…-шепчу сама себе.

Прохладный ветер растрепал хвост и теперь бросает пряди мне в лицо, словно насмехаясь. Расправить бы крылья и улететь.

Серое низкое небо давит на меня, словно специально прибивая к земле. Отвратительное ощущение.

А еще запах. Воняет просто немыслимо, аж глаза слезятся.

-Всем надеть защитные маски, - велел Уолтер, хотя от вони это не особо помогало. - Я думаю, нам стоит обойти по правой стороне. А там уже будем действовать по ситуации.

Я была на свалке зимой, когда все тела были погребены под слоем снега. Сейчас же, когда пришла весна, и они все растаяли… Запах гниющих трупов врезался в ноздри прочно, надолго. Как же они живут в городе, когда ветер дует со стороны свалки?

Мы движемся вдоль забора, заваленного с той стороны телами людей почти до самого верха. Черная безмолвная стена смерти. Не хочу думать о тех людях, с которыми обошлись так ужасно. Поэтому просто иду следом за Греттой, считая про себя шаги. Надо хоть чем-то занять мысли.

-Поверить не могу, что они так поступили с людьми, - говорит Гретта.- Тут же их знакомые, родные. Так бесчеловечно…

-Чему ты удивляешься? Что люди на грани гибели своего рода действуют как звери? Это как раз-таки закономерно, - отвечаю ей, поражаясь, как ее розовые очки еще не треснули о суровую реальность.

-Ты поверила торгашу про лаз? – спрашивает Уолтер.

-Предлагаешь вернуться и переспросить, не ошибся ли он? Не похоже, чтоб врал, уж больно много мелких деталей рассказал.

Сетчатый забор казалось не имел границ. Когда я уже подумала, что мы идем целую вечность, он неожиданно свернул в сторону Вестмайера.

Смердело это место знатно. Кажется, у меня даже одежда провоняла ароматами разлагающихся трупов.

-Отвратительно, - заявляет Гретта и ее выворачивает прямо под забор. – Я терпела, как могла. Но это выше моих сил.

Меня тоже тошнит, но потерять порцию завтрака из остатков кролика, которого принес Уолтер – непозволительная роскошь, если учесть, что неизвестно, когда мы в следующий раз сможем нормально поесть.

Поэтому я терплю, как могу, хотя еда настойчиво просится наружу.

-Ничего, я думаю, мы почти пришли.