Черные реки сердца - Дин Кунц

Но тут он вздрогнул, поняв, что будет означать для него взятое на себя обязательство, ведь до этого момента он считал себя абсолютно современным человеком, который не верит ни в Бога, ни в черта, ни в себя самого.

Слегка испугавшись и не в состоянии понять, что же им двигает, он тихо произнес:

— Черт бы меня побрал.

Собака чихнула.

Глава 4

К тому времени, как «Битлз» начали петь «Я лучше заплачу», Рой Миро почувствовал, как начинает холодеть рука покойной, этот холод стал проникать и в него самого.

Он отпустил ее и надел перчатки. Он вытер ее руки уголком простыни, чтобы на них не осталось никаких следов от его пальцев — пот или жир, которые помогли бы обнаружить отпечатки.

Обуреваемый противоречивыми чувствами — горюя из-за кончины симпатичной женщины и радуясь, что она освободилась от этого мира, полного боли и разочарований, — он пошел на кухню. Он хотел быть там, откуда сможет услышать, как муж Пенелопы, приехав, отопрет гараж.

На выложенном плиткой полу он заметил несколько капель крови. Рой взял бумажные полотенца и с помощью «Фантастика», обнаруженного в шкафчике под мойкой, все вымыл и вычистил.

Затем он вытер следы своих грязных бот и тут заметил, что мойка из нержавеющей стали не очень опрятна, и вычистил ее до блеска.

Окно в микроволновой печи тоже было забрызгано жиром. Он протер его так, что оно засияло.

Когда «Битлз» пропели уже добрую половину «Я вернусь», а Рой отмывал дверцу морозильника, щелкнул замок гаража. Рой бросил в мусороизмельчитель использованные бумажные полотенца, поставил на место «Фантастик» и взял пистолет, который положил на кухонный стол после того, как освободил Пенелопу от ее земных страданий.

Кухня отделялась от гаража небольшой комнатой для стирки. Рой повернулся к закрытой двери.

Было слышно, как Сэм Беттонфилд въехал в гараж. Затем замолк двигатель. Раздался скрип закрываемой дверцы.

Наконец-то он пришел домой после своих бухгалтерских сражений. Утомившись от многочасовой работы, от сухих цифр. Устав платить огромные суммы за квартиру в Сенчури-Сити и прилагать громадные усилия, чтобы оставаться на плаву в системе, где деньги ценятся выше людей.

В гараже хлопнула, закрываясь, дверца машины.

Измотанный жизнью в городе, не знающем справедливости, находящемся в постоянной войне с самим собой, Сэм мечтает выпить, обнять Пенелопу, поужинать и посидеть перед телевизором часок-другой. Эти простые радости и восемь часов сна и являются единственными утешениями, предназначенными компенсировать тяжелую жизнь, дающими убежище от жадных и вечно недовольных клиентов, — сон его, наверное, нередко прерывается кошмарами.

Рой мог предложить ему кое-что получше. Счастливое избавление.

Сэм уже поворачивал в замке внутренней двери ключ, клацнул засов, скрипнула открываемая дверь. Сэм вошел в прачечную.

Дверь на кухню стала открываться, и Рой поднял пистолет.

Вошел Сэм — в плаще и с портфелем в руках. Это был человек с быстрыми черными глазами, начинающий лысеть. Он слегка вздрогнул, но голос его прозвучал вполне спокойно:

— Похоже, вы не туда попали.

Чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, Рой произнес:

— Я знаю, каково вам приходится. — И три раза нажал на курок.

Сэм не был крупным человеком, может быть, лишь килограммов на двадцать тяжелее жены. Тем не менее было нелегко поднять его наверх, снять с него плащ, ботинки и уложить в кровать. Когда дело было сделано, Рой почувствовал удовлетворение от того, что поступил правильно, положив Пенелопу и Сэма вместе при таких возвышенных обстоятельствах.

Он натянул одеяло в пододеяльнике на грудь Сэма. Пододеяльник был также украшен вставкой из кружева, такой же, как и на наволочках, так что казалось, что эта супружеская пара обряжена в красивые стихари вроде тех, в которых изображают ангелов.

Пластинка «Битлз» закончилась уже давно. С улицы доносился шелест дождя, такого же холодного, как и тот город, на который он проливался, такого же неумолимого, как время, как тьма.

Хотя он сделал доброе дело и следовало с радостью осознать, что страдания этих людей прекратились, он чувствовал печаль. Это была светлая печаль, и слезы, катившиеся по его щекам, были слезами очищения.

Затем он спустился вниз, чтобы вытереть несколько капель крови Сэма с пола на кухне. В большом встроенном шкафу под лестницей он нашел пылесос и убрал грязь, оставшуюся на ковре от его грязных ног.

В сумочке Пенелопы он нашел карточку, которую дал ей. Там стояло вымышленное имя, но тем не менее он все равно забрал ее.

Наконец он последний раз пошел в спальню и, сняв телефонную трубку, набрал 911.

Когда ему ответил голос диспетчера полиции, Рой произнес:

— Здесь очень грустно. Очень, очень грустно. Кто-то должен сию же минуту приехать сюда.

Он не стал вешать трубку и оставил ее на столе, чтобы связь не прерывалась. Адрес Беттонфилдов должен появиться на экране компьютера у диспетчера, но тем не менее Рой не хотел рисковать, не желая, чтобы Сэм и Пенелопа оставались здесь еще несколько часов или даже дней, прежде чем их обнаружат. Они были славными людьми и не заслуживали того, чтобы их нашли окоченевшими, посеревшими, начавшими разлагаться.

Он отнес свои боты и ботинки к входной двери и быстро их надел. Он не забыл поднять с пола свой револьвер для отпирания замков.

Под дождем он прошел к своей машине и уехал от этого места.

Его часы показывали двадцать минут одиннадцатого. Хотя на Восточном побережье было на три часа больше, Рой был уверен, что контактер в Вирджинии ждет его звонка.

У первого же красного светофора он взял с пассажирского сиденья свой кейс. Он подключил к сети компьютер, который все еще был соединен с сотовым телефоном. Но не стал его отключать, поскольку оба аппарата были ему нужны. Нажав несколько кнопок, он наладил радиотелефон таким образом, чтобы тот реагировал на заданные голосом инструкции, а также действовал микрофон с громкоговорителем, чтобы руки были свободны для управления машиной.

Когда включился зеленый свет, Рой пересек перекресток и, включив междугороднюю связь словами:

— Соедините, пожалуйста, — произнес вслух нужный ему номер в Вирджинии.

После второго гудка раздался знакомый голос Томаса Саммертона, который невозможно было спутать ни с чьим — такой южный и мягкий, как ореховое масло.

— Алло?

Рой сказал:

— Будьте добры, позовите Джерри.

— Простите, вы ошиблись номером. — Саммертон повесил трубку.

Рой прекратил связь словами:

— Теперь, пожалуйста, разъедините.

Через десять минут Саммертон перезвонит ему из безопасного места, и они смогут поговорить, не боясь подслушивания.

Рой проехал мимо сверкающих витрин магазинов на Родео-Драйв к бульвару Санта-Моника, затем свернул на запад в сторону жилых кварталов. Среди огромных деревьев стояли большие дорогие дома, жилища привилегированных, оскорбляющие его чувства.

Когда зазвонил телефон, он не стал снимать трубку, лишь произнес:

— Пожалуйста, примите вызов. — Соединение произошло по устной команде. — Теперь, пожалуйста, закодируйте, — сказал Рой.

Компьютер издал сигнал, свидетельствующий о том, что все, что будет ими произноситься, станет непонятным ни для кого, кроме них с Саммертоном. При передаче их речь будет расчленена на отдельные звуки, и эти звуки будут передаваться в беспорядочном сочетании. Оба телефона подключены к одному устройству, так что бессмысленный поток звуков будет преобразован в нормальную речь на выходе.

— Я видел утренний репортаж из Санта-Моники, — сказал Саммертон.

— Соседи говорят, что утром она была на месте. Но, очевидно, ей удалось улизнуть до того, как мы установили дневное наблюдение.

— Как она узнала?

— Могу поклясться, у нее на нас какой-то нюх. — Рой свернул на запад, на бульвар Сансет, вливаясь в плотный поток машин, скользящих по мокрому асфальту и освещающих тротуары фарами. — Ты слышал что-нибудь о человеке, который там оказался?

— И сбежал?

— Но мы действовали очень грамотно.

— Значит, ему просто повезло?

— Нет, еще хуже. Он знал, что делает.

— Ты хочешь сказать, что он имеет соответствующую подготовку?

— Да.

— Где-нибудь здесь, в местных органах или на федеральном уровне?

— Он сделал одного из наших бойцов как младенца.

— Значит, его уровень повыше местного.

Рой свернул с бульвара Сансет на более тихую улицу, где особняки прятались за высокими заборами, живой изгородью и огромными деревьями.

— Если нам удастся выследить его, что с ним делать?

Саммертон ответил после некоторой паузы:

— Надо выяснить, кто он, на кого работает.