Пантеоны Кремля - Ирина Сергиевская

Кроме того, судебные медики отмечают, что непропорционально маленькая, почти детская, голова царя Федора Иоанновича покоилась на ширококостном туловище. Отсюда новые вопросы: голова ли это Федора, его ли это туловище? Ведь могила царя тоже подвергалась вскрытию и разграблению, а его скелет был выброшен из могилы и валялся на полу среди других растерзанных скелетов.

И еще одно очень странное обстоятельство. Все покойники, в том числе и Грозный, были плотно спеленаты каким-то покровом и поверх повязаны еще и жгутом. Откуда взялись эти таинственные покровы и жгуты? Чтобы ответить на все эти непростые вопросы, необходима новая научная экспертиза с учетом событий, имевших место осенью 1812 года.

Царь Фёдор Иоаннович

Царское погребение

Смерть и погребение русских царей сопровождались специальными ритуалами. Усопшего государя обряжали, укладывали на погребальное ложе из черной траурной тафты и допускали придворных для прощания с умершим. По традиции погребение совершали на третий день и обязательно до заката, чтобы покойник мог проститься с солнцем. Гроб накрывали каменной плитой и возлагали на него загашенные после отпевания свечи – в знак погашения всякой вражды. На погребении царя обязательно присутствовала вдова и старший сын-наследник. По обычаю того времени царевны не присутствовали на погребениях сестер и братьев, а только родителей. В тот же день придворные и воеводы с войском присягали новому правителю.

Сразу по окончании сорокадневного траура начиналась подготовка к венчанию на царство нового государя. После проведения обряда коронации в Успенском соборе нововенчанный царь поклонялся гробам предков. Этот обычай был призван напоминать правителю о неизбежном конце земного величия.

Перед гробницами государей всегда теплились лампады и горели свечи. Иногда свечи достигали в высоту более полутора метров. Так было, когда в соборе стоял гроб с телом императора Александра I, около которого день и ночь горели гигантские, с человеческий рост, свечи. В Архангельском соборе регулярно происходили поминовения усопших. Ежедневная заупокойная служба отвечала древнему завету: «Чтить дела родителей, чтобы свеча над ними не угасала».

В старину был еще один замечательный обычай: перед военными походами и после успешных сражений московские князья приходили в свой родовой некрополь и поклонялись праху предков, а также славили «мужество, храбрость и старание всего воинства». Особо почитались захоронения Дмитрия Донского и Владимира Храброго.

Государи посещали собор на Страстной и Пасхальной неделе, в дни памяти родных и на престольные праздники. По словам очевидцев, особенно торжественно здесь было на Пасху. После заутрени в Успенском соборе государь «творил целование во уста» с патриархом и властями, то есть митрополитами, архиепископами и епископами, жаловал их к руке и дарил им красные яйца. Затем государь вместе с многочисленным «чином» шествовал в собор Архангельский, где, соблюдая древний обычай, прикладывался к иконам и святым мощам и «христосовался с родителями».

Постепенно в народе возник славный обычай – класть челобитные (прошения) государю на царские гробницы накануне тех дней, когда он по обычаю сюда приходил. Никто не мог препятствовать просителю войти в собор и оставить там свою просьбу, которая оттуда доходила до царя и попадала прямо в его руки.

Каждый день перед началом служения к мощам страстотерпца царевича Дмитрия и Черниговских мучеников с благоговением прикладывался горячо любимый народом батюшка, московский утешитель Валентин Амфитеатров, который с 1892 по 1902 г. служил в Архангельском соборе. К его могиле на Ваганьковском кладбище тысячи верующих приходят за помощью и поныне.

Как настоятель придворного собора отец Валентин участвовал в больших церковных торжествах, часто связанных с событиями государственного масштаба. Батюшка встречал и провожал гроб с телом скончавшегося на юге России государя императора Александра III. Перед тем как царственные останки последовали в Северную столицу, они были поставлены в Архангельском соборе Кремля на поклонение народу. После вступления на престол царя Николая II отец Валентин встречал в соборе коронованную августейшую чету и сопровождал ее во время поклонения царственным предкам и святыням собора.

В 1917 году во время обстрела Кремля Архангельский собор был сильно поврежден. Его разрушения можно сравнить лишь с повреждениями, полученными от французских мародеров непобедимого Наполеона. Через год в связи с переездом правительства в Москву собор-усыпальница, как и все другие кремлевские храмы, был закрыт. После смерти Сталина Кремль был вновь открыт для посещения, и с 1955 года Архангельский собор работает как музей.

В 1988 году Поместный собор Русской православной церкви причислил великого князя Дмитрия Донского к лику святых. Через два года в Архангельском соборе было возобновлено богослужение. Оно совершается: в престольный праздник Архистратига Михаила, в дни памяти Черниговских чудотворцев, св. князя Дмитрия Донского и св. царевича Дмитрия. А также на Радоницу (вторник второй недели после Пасхи) – день особого всеобщего поминовения усопших. Особый день поминовения предков приходится на Дмитриевскую родительскую субботу, которая была установлена в 1380 г. в память о воинах, павших в битве на Куликовом поле. Постепенно в этот день стали поминать всех почивших православных христиан.

В начале XVII века с восточной стороны к собору были пристроены две одноглавые церкви – Предтеченская и Покровская. В 1847 году Покровский придел был переосвящен в честь св. Уара, небесного покровителя царевича-мученика Димитрия Угличского. По традиции, этому мученику молились о здравии малолетних детей, а также за всех младенцев, умерших некрещеными

Таинственный некрополь

Вознесенский монастырь

Под покровом вечной тишины

С южной стороны Архангельского собора есть таинственная пристройка – бывшая Ссудная изба, прозванная москвичами «Правильной избой». В ней «правили» тех, кто уклонялся от уплаты податей (налогов). Злостных должников держали в подвалах, а дознание проводили в самой избе, где стоял внушительный дубовый «исправительный стул», к которому приковывали цепями провинившихся. Из ссудной избы можно попасть в таинственный подвал, где ныне хранятся белокаменные гробницы великих княгинь и цариц, перенесенные сюда, под прах их отцов и мужей, в 1929 г. при сносе женского некрополя – кремлевского Вознесенского собора одноименного монастыря, располагавшегося возле Спасских ворот Кремля. Сегодня это единственный в мире женский царский некрополь.

Вознесенскую обитель основала вдова Дмитрия Донского, великая княгиня Евдокия, в монашестве Евфросиния, на том месте, где она провожала мужа на Куликово поле и где встречала его с победой. После смерти любимого мужа Евдокия посвятила себя заботам о подрастающих детях и обустройству основанной ей обители.

Согласно преданию, вступление великой княгини на иноческий путь было ознаменовано Божиим благословением. Одному нищему слепцу великая княгиня явилась во сне в канун своего пострига и обещала исцелить его от слепоты. И вот, когда Евдокия шла в обитель, слепой обратился к ней с мольбой об исцелении, с верою отер рукавом княгини свои глаза и тотчас прозрел! По преданию, в день пострига великой княгини Евдокии (в монашестве Евфросинии, что означает «радость») исцелились от различных болезней более 30 человек. После смерти великой княгини 7 июля 1407 года на протяжении нескольких столетий на глазах у многочисленных верующих у ее гробницы не раз чудесно возгорались свечи, исцелялись больные, с верою приходящие к ее святым мощам.

Святую Евфросинию стали почитать покровительницей Москвы, а основанный княгиней монастырь стал местом упокоения женщин из великокняжеской и царской семей. Здесь нашла упокоение ее невестка, великая княгиня Софья Витовтовна, и легендарная Софья Палеолог, и Анастасия Романова, любимая жена Ивана Грозного, и его мать Елена Глинская. Здесь находились захоронения второй жены царя-многоженца – Марии Темрюковны, третьей – Марфы Собакиной и седьмой – Марии Нагой.

В Вознесенском монастыре упокоились: царица Евдокия Стрешнева, супруга царя Михаила Федоровича, и жены его сына, царя Алексея Михайловича, Мария Милославская и Наталья Кирилловна Нарышкина, а также малолетние царские дочери.

В Вознесенском монастыре провела остаток жизни Мария Нагая, мать несчастного царевича Дмитрия. Из Углича ее привез сюда Лжедмитрий I и устроил в обители с царскими почестями. Из фамилии Годуновых в усыпальнице лежала только одна царица Ирина, жена царя Федора Иоанновича, при котором Вознесенский собор отстроили вновь. По словам современников, Годунов всеми способами старался подчеркнуть свое родство с царским родом, а поскольку Архангельский собор был усыпальницей для царей, а Вознесенский – для цариц, царский шурин велел выстроить женскую усыпальницу как копию государевой, равной ей по статусу.