Долгая дорога к логу - Станислав Гимадеев

Что-то происходило. Непредусмотренное. Кандид ощутил это каким-то шестым чувством. Что-то было не так, и надо было спускаться на землю. Он высунулся наполовину из листвы и принялся крутить головой по сторонам. То, что он увидел, и впрямь не предвещало ничего хорошего. По восточной стороне склона, простирающегося в направлении стоянки, приближались вооруженные люди. Они шли цепью, посматривая в их сторону, сжимая в руках копья, рогатины и топоры. Сколько их было, Кандид не успел сосчитать, потому что в этот момент раздались приглушенные возгласы со стороны озера. Оттуда, из зарослей тростника тоже одна за другой появлялись фигуры, только не от воды, а откуда-то сбоку. Мужики были совсем сухие, да и плотов у берега не было видно, и тогда Кандид понял со всей очевидностью, что мужики просто обогнули озеро. Их окружали, брали в кольцо, и в этом не было никакого сомнения, причем силы были явно неравные.

Медлить было губительно.

Кандид сбросил вниз мешок и прыгнул следом. Высота оказалась приличная, но это уже было не важно. Он ударился пятками о землю, но не почувствовал боли и тут же вскочил, выхватывая из-за пояса топор. Лохмач уже стоял на земле и что-то кричал вслед Ворчуну, который шел, держа в одной руке топор, а в другой нож, навстречу противникам, поднимающимся со стороны стоянки. Он, скорее всего, не видел тех других, заходивших с озера.

- Уходить надо!!! - орал где-то за спиной Сухой.- В лес надо уходить, вглубь!!! Перебьют! У них же копья!

Лохмач тоже понял, что надо бежать, что надо хотя бы выйти из оцепления, дабы их не перерезали, как колотунов в загоне. Но Ворчун ничего не слышал. Для него существовали сейчас только собственные боевые крики и собственная одержимость.

Кандид бросил взгляд на стоянку. Там тоже что-то происходило, только не было понятно - что. Среди хижин сновали фигурки, царило какое-то людское мельтешение, какая-то суета... Сухой надрывно кричал Лохмачу что-то про Рябого, про крылаток, Лохмач пятился вверх по склону, озираясь по сторонам. Кандид схватил левой рукой мешок и тоже стал отступать. Продолжал выкрикивать что-то Ворчун, сбегая вниз по склону. Мужики, наступавшие с озера, были уже совсем близко. Первым карабкался огромный косматый верзила с большущими ручищами. Такими ручищами он, наверняка, в былые времена мертвяка с одного удара разрубал, мелькнула у Кандида мысль.

- А ну-ка стоите, братцы! - угрожающе зарычал верзила.Куда это вы, а? А идите-ка сюда, куда же вы?!

И неизвестно, что бы было дальше, но в этот миг со стороны стоянки внезапно донесся раскатистый протяжный шум, некий многоголосый возглас, похожий на замирающее "а-а-ах-х!.." Так могла кричать только толпа.

Мужики Одноухого замерли как вкопанные и одновременно повернулись к стоянке.

А там уже началось то, что должно было начаться. Стоянка быстро наполнялась бегающими вооруженными людьми, яростными воплями, бабьим визгом и всем тем, что еще присуще сражению.

Прошло еще несколько секунд, и шок, охвативший людей Одноухого, пропал.

- Ловушка! - заорал кто-то снизу.- Это же ловушка!

На лице верзилы отразились сомнение и нерешительность. Кандид увидел, как несколько человек позади верзилы помчались назад к тростнику. То же самое случилось и там, куда кинулся Ворчун. Ситуация резко изменилась. Большая часть противника решила вернуться на стоянку, на подмогу своим. Не было осады, не было окружения, были несколько недоумевающих агрессивно настроенных человек. Кроме верзилы с этой стороны остался еще один мужик. Какой получился расклад у Ворчуна, Кандиду не было видно, он только заметил, что Сухой, размахивая топором, бросился туда, к нему на подмогу. Верзила, в свою очередь, тоже принял решение.

- Ох, я с вами разберусь! - злобно крикнул он, перехватывая копье и прыгая в их сторону.

Лохмач гаркнул и метнулся ему наперерез. Кинулись друг навстречу другу тела, треснуло древко, исторглись хрипы Лохмач и верзила сцепились, рухнули на землю и стали скатываться к озеру. Значит, этот мой, пронеслось в голове Кандида. Он, не отрываясь, глядел на второго мужика и медленно спускался. Копья у мужика не было, вместо копья он держал рогатину, топор у него висел на поясе. Так, лихорадочно соображал Кандид, сверху не нападешь, придется - под ноги, главное - блокировать рогатину, а топор достать я ему не дам. Не успеет он топор-то достать...

И тогда случилось то, чего не ожидал никто.

Земля под ногами вдруг задрожала и заходила ходуном. Мужик с рогатиной резко мотнулся в сторону и упал, выронив оружие. Кандида швырнуло на землю, он судорожно схватился за траву, попытался вскочить, но его снова свалило. Тогда он пополз по содрогающейся земле к ближайшему дереву, ничего не соображая от ужаса, отчаянно работая руками и ногами. Наконец он уткнулся в ствол и с трудом поднялся, обнимая его и широко расставляя ноги.

То, что он увидел, было страшно.

Через всю поляну с глиняными проплешинами и дальше: налево и направо - в земле распахивалась громадная зияющая щель. Словно кто-то огромный разламывал пополам гигантский горячий пирог. Щель уходила в обе стороны от поляны и стоянки Одноухого: налево - куда-то далеко за Дурман-гору, направо - через заросли тростника, мимо пригорка, мимо лощины и в глубь леса. Трещина медленно расширялась, ее жуткие рваные края расползались друг от друга все дальше, и оттуда, из самых недр земли поднимались и курились в воздухе рваные белесые клочья пара. Вода в озере неистовствовала и плясала, земля тряслась у Кандида под ногами, дерево лихорадило в руках, и повсюду распространялся удушливый, затхлый запах сырой земли.

А потом внезапно все кончилось. Кошмарная дрожь под ногами исчезла, края Трещины перестали расходиться, и только пар беззвучно клубился над этой исполинской рваной раной. Сначала Кандид стоял, боясь пошевелиться и оторваться от дерева, и потрясенно глядел на развернувшуюся внизу картину. Минуло несколько секунд тишины. Полнейшей тишины, какую Кандид еще никогда не ощущал в жизни.

И началось это. Нечто, чему не было названия, что оказалось во много раз страшнее землетрясения и никак не поддавалось пониманию. Скопище людей на стоянке, как по команде, бросилось бежать по направлению к Трещине, снося на своем пути хижины и давя друг друга. Вопли ужаса прорезали пространство, от чего Кандид похолодел еще больше. Никто уже не сражался, свои и чужие вперемешку в панике неслись прочь со стоянки. Словно кто-то или что-то гнало их с южной стороны леса, гнало прямо к Трещине, в эту огромную ужасную, уродливую пасть. И люди подбегали к ней, и срывались в нее, кто-то останавливался в замешательстве на мгновение, кто-то прыгал сразу, кого-то сталкивали напирающие сзади. Они сыпались в Трещину, будто сметаемые огромной невидимой метлой; мужчины, женщины, дети - все с криками падали вниз и исчезали в черной бездне и клубах пара. Затем Кандид увидел, наконец, тех, кто послужил всему причиной. Какие-то серые приземистые твари, появившиеся из леса, резво бежали через стоянку. Кандид ни разу в жизни не видел таких животных. Они были чуть крупнее человека, очень быстро семенили на своих коротких ногах, двигаясь плотной цепью, словно хорошо обученные муравьи. Твари стремительно бросались на отставших людей, и тогда людей нелепо подкидывало вверх, они падали на землю и уже не вставали...