Альдабра. Черепаха, которая любила Шекспира - Сильвана Гандольфи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однажды, открыв электронную почту, я обнаружила письмо от Макса. Он спрашивал, куда я пропала. Я так волновалась за бабушку, что ответила ему. Хоть с ним поговорю о черепахе.
«Моей черепахе не нравится зима, — написала я. — Твои рептилии тоже любят тепло?»
«Привет, Элиза, я очень рад, что ты опять объявилась. Я боялся, что потерял с тобой связь: зима слишком долгая для всех. К счастью, у меня есть мои рептилии. Они живут в хорошо отапливаемых клетках, советую тебе сделать то же самое, если ты дорожишь своей черепахой. Помести ее в теплую уютную клетку».
«Но я не держу ее в клетке, — написала я, едва успев дочитать его сообщение. — Как можно заточить другое существо в клетку, если ты любишь его? Может быть, ты не любишь своих рептилий, а просто их собираешь? Я хочу, чтобы моя черепаха была в тепле, но оставалась свободной!»
Ответ, который пришел на следующее утро, показался мне довольно странным:
«Элиза, ты ошибаешься! Я очень люблю своих рептилий. Они сторожат мой сон, спасая меня от ночных кошмаров. Эти создания в клетке помогают мне прогнать призраков, которые меня преследуют. Я волей-неволей должен держать их в клетке: они помогают мне, только если я держу их под контролем. Понимаешь, Элиза, каждую ночь мне снятся ужасные монстры и ведьмы, которые хотят растерзать меня. Я просыпаюсь, дрожа от страха. Проснувшись, я долго не могу прийти в себя, пока не вспоминаю, что сам держу в клетках монстров и что между ними и мной решетка или стекло. Тогда постепенно панический страх отступает. Я снова начинаю владеть собой. Как видишь, мой террариум с клетками лучше всякого лекарства. Я очень признателен всем рептилиям, которые любезно соглашаются сидеть в клетках, чтобы спасти меня. Они делают благородное дело. Они защищают меня и отдают себе в этом отчет. Они знают, что я без них не могу. Как ты это назовешь? Я называю это любовью».
Такая исповедь меня порядком встревожила. Письмо вызывало у меня смутное отвращение. Но поразмыслив, я пришла к выводу, что этого взрослого мужчину, которого, как маленького, преследуют кошмары, можно только пожалеть. Правда, с ответом я не торопилась.
Неделя шла за неделей, становилось все холоднее: пришла настоящая венецианская зима с дождем, ветром и стужей. В городе не было снега, но, придя на Челестию, я обнаруживала, что все лужайки покрыты белыми цветочками изморози. Плющ на фасаде бабушкиного дома весь засох, только кусочек над водосточной трубой оставался невредим. У дома был заброшенный вид: черепаха всегда спала в ангаре, чтобы не мучиться, вскарабкиваясь на крыльцо. Там давно уже не ступала нога человека. Только мне изредка приходилось зайти в дом, чтобы приготовить еду или согреться.
Я волновалась, как перенесет зиму существо, привыкшее к тропическому солнцу? Но идея посадить ее ради тепла в клетку все еще была мне противна. И я тянула с решением.
Однако в один прекрасный день это произошло. Целую неделю я провалялась дома с тяжелым гриппом с высокой температурой. Наконец вернувшись на Челестию, я обнаружила, что бабушка Эя заснула в своей ямке. Мне хотелось ее разбудить: мы давно не виделись, и я даже не знала, сколько бабушка спит и когда последний раз ела.
Что я только не делала: стучала, тянула, колола. С силой водила концом палочки по бороздкам. Бесполезно. Тогда я решила попробовать натереть ее миндальным маслом, потому что вспомнила, что ей очень нравилось мазаться этим маслом, когда она была человеком.
Я массировала ей не только панцирь, но и голову и плечи, насколько это позволяло отверстие в панцире. Ноль реакции. Я растерла еще сильнее — ей хоть бы хны. Это доисторическое существо не подавало признаков жизни, кроме редкого едва уловимого фырканья, которому было далеко до мелодичного рокота моря. Пришлось прекратить попытки: приложи я еще большую силу, это могло закончиться серьезными травмами.
Не оставалось ничего другого, как признать, что бабушка Эя впала в спячку. И, возможно, именно эта спячка, где нет места ни мне, ни Шекспиру, станет последней ступенью, отделявшей бабушку от светлого и загадочного мира черепах.
Глава десятая
Довольно скоро я поняла, что есть кое-что пострашнее морозов.
Наводнение.
Почему только у бабушки не хватило ума превратиться в морскую черепаху: тогда бы ей и наводнения были не страшны. Меня просто выводили из себя эти ее капризы, доставлявшие столько хлопот.
После наводнений в ангаре всегда затапливало пол. Иногда вода поднималась выше метра. Сохранить картины труда не составляло: просто водрузить их на ящики, пока вода не спадет. А теперь? Что делать, если случится наводнение? Я не представляла себе, что происходит с исполинскими черепахами, если во время спячки окунуть их с головой в воду. Они тонут во сне? Кроме того, судя по моим наблюдениям, вполне возможно, что бабушкины легкие отчасти остались похожими на человеческие. В этом случае она точно погибнет.
Как этому помешать? Вытащить огромную спящую черепаху из ангара я не смогу: своими силами мне не сдвинуть ее ни на миллиметр.
Вот уже почти три недели, как бабушка спит в холоде, не прикасаясь к еде и питью.
Я закрылась в своей комнате, зашла на форум любителей животных и оставила Максу срочное сообщение:
«Макс, как пробудить мою исполинскую черепаху от спячки, в которой она пребывает уже месяц, не причинив ей боль?»
Ответ пришел только на следующий день.
«Элиза, зачем тебе ее будить?»
«Потому что слишком холодно, и я боюсь, что ей это вредно».
На этот раз Макс тут же откликнулся: «Если у тебя холодно, логично, что она впала в спячку. Я тебе говорил, что ей нужно тепло: только тепло может ее разбудить. Ей нужна специальная клетка, как те, что я использую для своих рептилий: с электрическим подогревом пола. Я могу тебе такую достать».
«Но я не хочу сажать ее в клетку! Она этого не вынесет!»
«Скажи, сколько градусов в ваших краях?»
«Мало, — написала я. — Уже ниже нуля».
Через пару минут пришел ответ: «Это нездоровый климат для такого не приспособленного к низким температурам животного. Доверь ее мне. Хотя бы на зиму. Уверен, в одной из моих клеток она отлично приживется. Почему бы тебе вообще не продать ее мне? А на вырученные деньги ты могла бы купить себе какого-нибудь симпатичного пушистого зверька».
«Я никогда ее не продам», — написала я. Разговор становился бессмысленным.
Макс все еще сидел за компьютером. Он не сдавался. «Элиза, мне очень нужна эта черепаха. Я тебе очень хорошо заплачу. Зачем тебе такое необщительное животное? Я бы помог тебе найти кого-нибудь по-настоящему симпатичного, например, арктического волчонка или императорского пингвина, если тебе хочется чего-то экзотичного. Меня же интересует именно Geochelone, и только она. Своим внушительным доисторическим видом черепаха распугала бы монстров из моих ночных кошмаров лучше любой рептилии. Я бы очень о ней заботился. Элиза, почему ты не хочешь хотя бы показать мне ее? Мы могли бы все обсудить. Если ты не хочешь с ней расставаться, я бы мог помогать тебе. С моим опытом я нашел бы способ вывести ее из спячки».
Я снова почувствовала, что не должна говорить ему, где живу. Этот человек с его болезненными странностями пугал меня. Как можно доверять тому, кто держит животных в клетке, спасаясь от ночных кошмаров?
К тому же он слишком навязчивый. Рисковать нельзя. Хорошенько поразмыслив, я написала: «Макс, мне надо только знать одну вещь: сухопутная черепаха утонет, если во время спячки окажется с головой под водой?»
Макс не отрывался от компьютера и ответил тут же:
«Странный вопрос. Но успокойся: этого не может быть, потому что черепахи никогда не выберут ямки с водой, чтобы впасть в спячку. Хотя могут пробыть под водой даже в течение часа. Не хочешь же ты сказать, что твоя черепаха под водой?»
«Нет, она не под водой. Но что если, пока она спит, случится наводнение? И если оно продлится больше часа? Что будет в этом случае?» — написала я, поддавшись панике.
Только отправив сообщение, я поняла, что допустила ошибку. Было очень неосторожно с моей стороны упоминать о наводнениях. Макс может догадаться, где я живу.
И действительно, он немедленно ответил: «Почему ты говоришь о наводнениях? Ты случайно не в Венеции живешь?»
«Нет, я просто так сказала», — поспешно написала я. Но мне самой этот ответ показался неубедительным. И даже хуже — подозрительным. Я стерла его и выключила компьютер.
Приближались зимние каникулы, температура поднялась на несколько градусов, но бабушка, похоже, не собиралась выходить из спячки.
Теперь я жила в постоянном страхе. При малейших признаках возможного наводнения я мчалась на Челестию, хотя это не имело особого смысла.
Я сидела рядом с бабушкой, поглаживая ее по спине и проводя палочкой по прожилкам между пластин. Слушала едва уловимое шипение, единственное доказательство того, что она жива. Мне не хватало наших разговоров. Я читала ей Шекспира, но она не реагировала. Что происходит в этом маленьком спящем мозгу?
