Дьяволы Фермана - Джо Фауст

Это мы. Вот почему мы здесь. Мы — как звон у вас в ушах.

4

Время, проведенное в компании «старика»

Может быть, это издержки человеческой природы, а может — моя собственная натура, но, сталкиваясь с перспективой чего-то неприятного, я принимаюсь тянуть время, дабы отсрочить неизбежное. Мой племянник, десяти лет от роду, наделен тем же качеством. Наверно, это наследственное.

И ведь я знал, что промедление не в моих интересах. Однако, когда Хонникер сообщила, что Левин хочет переговорить со мной в своем кабинете, я автоматически переключился на более медленный режим движений. Сперва я привел в порядок рабочий стол. В конце концов, если уж я собираюсь неожиданно уйти, пусть он опрятно смотрится. И если я приберу его сейчас, потом не придется к этому возвращаться.

Я активировал компьютер, намереваясь переслать все личные файлы на свою домашнюю машину — вместе с копиями лучших работ, которые я сделал в Пембрук-Холле. Послышалось бибиканье, терминал мигнул, как ему и положено, но вслед за этим раздался голос:

— Здравствуйте, мистер Боддеккер! Знаете, вам несказанно повезло, что я не вирус и не транс-код, иначе ваша система могла оказаться в серьезной опасности!

Я застонал. Вот уж верно: беда не приходит одна!

— Например, — продолжала программа, — если бы я оказался вирусом мюнхенской серии, я бы уже стер ваши файлы «Эй-Эн-Эс Продактс», включая и тот замечательный ролик, который вы создали для Атомной Капсулы! В конце концов загрязнение — оно и есть загрязнение, даже при наших драконовских законах об охране окружающей среды…

Учитывая, как ловко он внедрился в личные файлы и использовал мои собственные записи, я предположил, что вирус изготовили в «Маулдин и Кресс» — у наших главных конкурентов в области производства интерактивных программ. Я раздраженно фыркнул.

— Я мог бы зарезать все ваши записи и отчеты по «Бостон Харбор». Я мог бы заморозить ваши небольшие счета — что-то около трех тысяч двухсот шестидесяти одного доллара семидесяти одного цента…

Да, подобное впечатляло. Я не пользовался этими счетами довольно давно и похоронил их в одной из дальних субдиректорий. Вирусу пришлось изрядно поработать, чтобы туда забраться. Я вызвал феррета.

— …Я мог бы злонамеренно стереть записи из вашего блокнота, и вы позабыли бы позвонить мисс Бэйнбридж в субботу вечером. Но я не стал. Теперь же назовите меня сострадательным, назовите меня слабовольным… потому что все проделано с одной-единственной целью. Доказать вам, что вы нуждаетесь в более совершенной защитной программе. Такой, которую не сумеют обеспечить примитивные ферреты. В программе, которая перехватывает вирусы прежде, чем они добираются до системы. Вот почему мои создатели из «Эревон программинг» пришли к выводу, что…

— Что ты там сказал насчет примитивных ферретов? — вступил новый голос.

— Феррет! — Я едва не кричал. — Это ты?

— Да, сэр. Мистер Боддеккер, сэр. Простите, что задержался, но этот тупой вирус блокировал все биты входа доступа, и мне пришлось произвести реконфигурацию…

— Не извиняйся. Просто запусти программу очистки.

— Да, сэр.

— И, феррет, — добавил я, — определи автора этого… этого безобразия. Очень любопытно узнать.

— Будет сделано, мистер Боддеккер, сэр. Есть. Этот вирус…

— Вы, разумеется, шутите, мистер Боддеккер, — перебил вирус. — Не думаете же вы, что эта жалкая программка сумеет совладать со мной. Чушь! Вот почему вам так нужен новый продукт «Эревон программинг»…

— Я более чем уверен, что феррет избавится от тебя, — сообщил я вирусу. — Если же нет, тогда твое агентство ответит непосредственно перед Федеральной торговой комиссией…

— Приготовься сдохнуть, скотина, — сказал феррет.

— Отформатируй сам себя, урод. — Вирус издал неприличный звук.

— Вон, — приказал феррет Раздался громкий свист.

— Недурственно, — признал вирус. Потом он тонко взвизгнул. — У тебя корневая база резервных копий управления! — Теперь его голос звучал недоуменно. — Как ты скрыл ее от меня?

— Модернизированная версия двенадцать-два, — похвастался феррет. — А теперь выметайся отсюда.

И все бы ничего, если бы создатели вируса не приготовили напоследок еще один неприятный сюрприз. Программа внезапно издала леденящий душу вопль, который тупым сверлом ввинтился мне в мозг.

— Вот и все, — гордо заявил феррет. — И по правде сказать, не слишком трудно.

— Спасибо, феррет.

— Источник — агентство «Маулдин и Кресс». Идея и разработка Бена Уолтерса, программист — Паскаль Кларк.

— Спасибо, феррет. Ты свободен.

Послышался щелчок, и феррет отключился. У меня возникло странное чувство, будто кто-то вышел из комнаты, — и я остался один. А впереди неотвратимо маячил разговор со «стариком».

Я быстро сделал заметку в личном разделе ноутбука — насчет «Маулдина и Кресса». Мне стало смешно. Вот ведь штука, подумал я, мне не понадобился вирус, чтобы забыть о свидании с Бэйнбридж. Моя собственная глупость прекрасно об этом позаботилась.

Покончив с записями о вирусе, я залез в компьютер компании и принялся загружать прощальные послания. Впрочем, в последний миг я передумал и решил их не отправлять, твердя себе, что слишком болезненно отреагировал на ситуацию. Может, Левин просто хотел сообщить, что один из моих роликов завоевал награду. В Пембрук-Холле всем известно о том, как трепетно я отношусь к своим творениям. Об этом шептались в коридорах, это обсуждали «в узких кругах». Не исключено, что слухи дошли и до «старика». Если я выиграл приз, Левин мог вызвать меня, дабы лично сообщить приятную новость. Не так уж и плохо, если вдуматься… Впрочем, я быстро сообразил, что в этом месяце не создал ничего более или менее достойного поощрения.

Нет, ничего хорошего не произойдет. Это конец света, и я просто первым «попал под раздачу». Я уже вознамерился отправить прощальные послания — и снова не сделал этого. За исключением Бэйнбридж, со всеми людьми, которым я искренне хотел сказать «до свидания», я предпочел бы встретиться лично.

Я вздохнул, в последний раз оглядел кабинет, а потом вышел. Шагнул в ближайшую кабину лифта и поднялся на тридцать девятый этаж.

Тридцать девятый — этаж правления компании. Здесь обитают «старики», их избранные ассистенты, секретари и вице-президенты. Все очень роскошно: свежий воздух и милый декор. Сюда невозможно попасть с основных этажей, если у вас нет ключа от особого лифта — подобного тому, которым сейчас владел Хотчкисс. Так называемое Право Пользования — на неделю, на месяц, на год… Простые смертные входят на тридцать девятый, минуя всю остальную компанию. Сперва — через главную приемную, расположенную на тридцать пятом. Потом — через промежуточную приемную на тридцать седьмом и, наконец, сквозь приемную Правления, в которой я сейчас и стоял.

Первое, что бросалось здесь в глаза, — это две голограммы: Пембрук и Холл, основатели компании. К тому времени, когда технологии продления жизни начали завоевывать мир, они уже слишком состарились. Им нельзя было помочь… Оба изображения размещались на моторизованных платформах, которые медленно поворачивались, анимируя голограммы. Пембрук (всегда казавшийся мне более дружелюбным из двоих) стоял, молитвенно сложив ладони. Затем он раскидывал руки в стороны — и возникало изображение вращающейся Земли. Холл (внешне напоминающий уличного разносчика) держал в левой руке банку чего-то. Он указывал на нее правой рукой, поднимал большой палец в извечном жесте «отлично» и подмигивал зрителям. Великолепное исполнение. Жаль только, что людям пришлось умереть, чтобы обрести такой памятник…

Секретарша наконец заметила факт моего существование. Я сообщил, что вызван к Левину. Она не подняла взгляда и даже не сверилась с ноутбуком, чтобы выяснить — назначено ли мне.

— Вы Боддеккер? — Да.

— Проходите.

Несколько секунд я стоял, не в силах двинуться с места. Секретарша кивнула головой в нужную сторону.

— Он вас ждет.

Я обошел стол и зашагал по коридору, минуя кабинеты вице-президентов и старших партнеров. Туда, где свет лился из окон, выходящих на Мэдисон-авеню. К открытой двери по правой стене, снабженной табличкой с надписью «Левин». Я вступил внутрь, и меня остановила личная секретарша «старика» — последняя преграда в бесконечной череде инстанций.

— Вы…

Она ждала моего ответа.

— Боддеккер. Девушка подняла палец.

— Пятнадцать секунд.

Десять секунд спустя дверь в святая святых Левина распахнулась, и наружу выступила лощеная женщина, навечно законсервированная в возрасте пятидесяти. Харрис. Она тоже входила в число «стариков». Харрис улыбнулась и кивнула мне.

— Вы из авторов, не так ли?

— Боддеккер. — Я согласно качнул головой.