Воин - Дмитрий Колосов

Отпустив Афину, они низко поклонились и, сопровождаемые Бриареем, вышли вон. Громовержец подошел к коленопреклоненной богине.

— А теперь поговорим, шлюха!

Гневно нахмурив брови, Афина начала подниматься.

— Мне не о чем с тобой говорить! — В ее голосе звучала восхитительно возбуждающая ярость.

— Есть о чем, — процедил Зевс.

Он навалился на богиню и овладел ею так, как хотел — сзади и грубо. Она поначалу противилась, но затем покорилась его воле, хотя и не сдалась окончательно. Ее упругое мускулистое тело дышало яростной силой, бедра пружинисто отвечали на каждое движение мужчины.

— Сними оковы, — попросила она, когда Зевс разжал свои объятия.

— Ты не будешь больше делать глупости?

— Нет, — пробормотала Афина, движением тела оправляя задравшуюся тунику.

Зевс освободил ее руки и помог подняться. Афина выглядела поблекшей, ярость ее поугасла.

— Мне понравилось, — внезапно призналась она.

— Я знал, что так случится. Сильному иногда хочется быть слабым, охотнику — жертвой, мужчине — женщиной. Выпьешь вина?

Богиня кивнула. Они выпили по чаше доброго фалернского, доставленного Посейдоном с потопленного бурей корабля.

— Как ты узнал о нашем замысле? — спросила Афина. — Я поняла это сразу, как только увидела Бриарея.

Громовержец не стал темнить. Это было не в его интересах. Афина была нужна ему не как враг, а как надежный союзник, и ее надлежало сделать таковым.

— Фетида случайно подслушала разговор Аполлона и Геры.

— Трепачи! Как я только могла связаться с таким отребьем! — Богиня внимательно взглянула на своего отца. — Завтра разговоры об этом пойдут по Олимпу и дальше.

— Нет, все будет тихо. Вы будете молчать, это в ваших интересах. Бриарей сейчас же отправится обратно в Тартар, к тому же он не большой любитель поговорить.

— А Фетида?

— Эту глупышку я сошлю к людям и выдам замуж за смертного.

— Разумно! — похвалила Афина. — Незачем выносить сор из избы.

— Незачем, — согласился Зевс и погладил свою многомудрую дочь по покрытому испариной бедру. — Надо как-нибудь повторить это.

— Не выйдет! Ты должен помнить, что я — богиня-девственница!

— Я помню. — Громовержец усмехнулся. — Вот еще что, передай Аполлону, что Асклепий знал о заговоре и пытался предупредить меня. Пусть заткнет своему сыну глотку.

— Хорошо. У него сегодня паршивое настроение и всегда острые стрелы. А все же жаль, что мой план не удался. Он был неплох!

— Жаль…

И оба — отец и дочь — рассмеялись.

9. Олимп. Фессалия — 2

Он проник в опочивальню уже на рассвете. Точно в соответствии со своими привычками. Но тот, к кому он пришел, был готов к подобным визитам. Он заблаговременно оставил свое ложе и, подкравшись к нежданному гостю, хлопнул его по плечу.

Гость неторопливо обернулся. Его лицо было скрыто белой маской, а под свободными одеждами явно проступали жесткие углы брони.

— Ты чутко спишь, бог эллинов!

— Стараюсь не попасться врасплох, о солнечноликий Ахурамазда!

Они обнялись. Больше по привычке, чем от сердца.

— Ну, здравствуй, отец.

— Здравствуй, сын.

Ахурамазда посмотрел в глаза Громовержцу. Тот ответил улыбкой. Но гость с Востока знал, что улыбается лишь маска, искусно, до мельчайших подробностей имитирующая человеческое лицо. Тот, кто стоял против него, не любил улыбаться.

Эта маска представляла собой лицо сорокалетнего мужчины, красивого, уверенного в себе, умудренного опытом. У него были прямой нос и окладистая, в меру длинная борода. О глазах сказать что-либо определенное было невозможно, но сейчас они казались черными.

В этом миру его знали как Зевса, бога сияющего неба. Иногда его называли Громовержцем. Иногда Кронидом или Кронионом по имени свергнутого и заточенного в мрачном Тартаре отца.

А раньше его звали иначе. Он, как и его гость, сменил множество имен и еще больше обликов. Он и сам не помнил точно — сколько.

— Я пришел к тебе… — начал было Ахурамазда, но Громовержец перебил его.

— Не здесь. — Он указал рукой на ложе, на котором разметалась во сне обнаженная хрупкая девушка. — Пойдем в мой кабинет.

Гость не возражал, и они перешли в соседнее помещение. Ахурамазда немедленно устроился в одном из золоченых кресел, Зевс сделал несколько пассов руками, словно разгребая воздух в разные стороны, затем сел напротив.

— Теперь можешь говорить спокойно.

— Как обстоят наши дела?

— В целом нормально, но не совсем так, как бы хотелось. Многие города склонны покориться без боя. Очень помогает пифия, которая дает благожелательные для нас пророчества…

Ахурамазда нетерпеливо махнул рукой.

— Знаю.

— Твоих рук дело? — удивленно спросил Зевс.

— Да, я побывал в Дельфах со своими людьми.

— Ловко! — На лице Зевса была улыбка, но Ахурамазда почувствовал, что его собеседник недоволен. — Мог бы зайти ко мне в гости.

— Я спешил.

Зевс недоверчиво хмыкнул, но ничего не сказал. Ибо с его гостем не то, чтоб говорить, но даже думать было небезопасно. Какое-то время он собирался с мыслями, а затем продолжил свой рассказ.

— Но Аттика, Пелопоннес и некоторые западные области думают защищаться.

— Наш друг никак не образумится?

Зевс покачал головой.

— Никак. И не только он. Но его роль, пожалуй, самая значительная.

— Ну что же, придется подобрать ему сосну повыше. Достаточно попортил крови, — процедил Ахурамазда.

— Не так давно он был у меня. Я записал нашу беседу. Хочешь посмотреть?

— Давай.

Матовый шар над столом тускло засветился и в нем появилось изображение комнаты, в которой они находились. Только в комнате, что показывал шар, на месте Ахурамазды сидел совершенно другой человек.

— А он почти не изменился, — заметил восточный бог.

— Я сказал ему точно те же слова. Впрочем, сейчас все услышишь сам.

Картинка начала двигаться, и из шара послышались голоса. Первую фразу произнес Зевс.

«— Сколько же мы с тобой не виделись?

— Должно быть с тех пор, как ты оповестил всех о моей гибели.

— Да, много веков минуло. Ты почти не изменился.

— Не могу этого сказать о тебе, так как не вижу твоего лица.

— Я сам отвык от своего лица. Но это не играет роли. Как тебя величать?

— Как хочешь?

— Тогда, пожалуй, тем именем, под каким ты выступаешь сегодня.

— Я не против. А тебя — Громовержец?

— Да, только так, Леонид!..»

Восточный бог глухо хмыкнул.