Девочка и луна - Марк Лоуренс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Яз шагнула вперед и взяла Таркакса за руку.
— Теус — это зло, которое поглотило многих из тех, кто был близок моему сердцу. Но он также урок, миф и тайна. Иногда мне кажется, что я нахожусь в его истории, а не в своей. И что мы не узнаем, что это за история, пока не будет перевернута последняя страница. — Она повернулась обратно к синему свету Стержень-корня. — Есть ли какой-нибудь выход отсюда для остальных из нас? Кроме смерти от жажды?
Только дверь, моя дорогая девочка.
Яз мрачно улыбнулась остальным:
— Я полагаю, мы должны выйти и рассчитаться с Сеусом. Это место закрыто для него. Войдет он в дверь или нет, не имеет никакого значения. Верно, Элиас?
Верно.
Яз подошла к Мали и взяла ее за руку.
— Ты должна бежать. Ты должна сбежать. — Она повысила голос, перекрывая возражения девушки. — Ведьма, Агатта, те старухи — или та старуха — она сказала, что ты должна выжить. Если то, что мы здесь сделали, имеет значение, ты должна вернуться в то время, из которого мы пришли, иначе это не будет иметь смысла, и что-то пойдет не так. Так что ты должна спасти себя, чтобы спасти всех остальных. Согласна?
Мали сжала губы в мрачную линию.
— Согласна? — повторил Яз. А затем, видя упрямство Мали, она заговорила на зеленом языке. — Беги, дитя. Пожалуйста.
Девушка медленно кивнула, ее глаза увлажнились.
— Тогда пошли. Не стоит откладывать такие вещи. — Яз заметила свирепую одобрительную усмешку Таркакса и понадеялась, что не слишком разочаровала его, когда вышла из историй клана в его мир. Она направилась к лестнице, проходя мимо Квелла. Остановившись, она обняла его, притягивая его к себе. — Мне жаль. Извини. За все.
— Я жалею только о том, что скрыл от тебя правду, когда думал, что спасаю тебя. — Квелл откинул голову назад, чтобы посмотреть ей в лицо. — Все остальное… — Он пожал плечами. — Это была большая честь для меня. Я рад, что мы снова смогли быть вместе. Хотя бы ненадолго. — Он отпустил ее.
Со стеснением в груди, с болью за то, что могло бы быть, Яз поднялась по ступенькам, Квелл рядом с ней, Таркакс позади с Мали. Прямо под большой дверью Яз и Квелл подняли по одному из обрезанных рогов. Каждый, вероятно, весил больше, чем Мали, и Яз знала, что она не будет размахивать своим, но в качестве копья для начальной атаки рог мог бы оказаться неплохим оружием.
— Прощай, Элиас! — крикнула Яз вниз по лестнице, и Стержень-корень начал поднимать дверь.
Когда щель расширилась, Яз увидела неподалеку темную кучу. Сеус, поджидающий, припавший к полу, готовый броситься на них. Она обменялась последним взглядом с Квеллом, затем собралась с духом, беззвучно вознося молитву богам наверху и внизу.
Щель еще больше увеличилась.
— Он…?
Квелл бросился вперед и вогнал свою секцию рога в голову быка. Острие отскочило от толстого черепа Сеуса, оставив на металле яркую полосу. Сеус остался лежать там, где был.
Яз присоединилась к Квеллу, тыча в аватара своей частью рога. Позади нее появились Таркакс и Мали.
— Лучше уйти на случай, если он проснется, — предложил Квелл.
Дверь позади них поменяла направление и снова начала закрываться. Голос Стержень-корня слабо донесся до них с лестницы. Ваш друг расширил защиту до внешнего ковчега. Сеус потерял контроль над своим творением.
Дверь с шипением закрылась.
Каким-то образом у встроенного в дверь корабль-сердца аура значительно уменьшилась. Мали и икты умели сопротивляться, но даже в этом случае никто из них не хотел задерживаться рядом с сердцем. Таркакс повел их обратно в коридор. Яз задержалась на мгновение, глядя на последний труп Сеуса и дверь в ковчег. Они, наконец, запечатали ковчег от него, навсегда. Теперь луна в безопасности от злобы Сеуса и будет продолжать прокладывать себе путь вокруг Коридора Абета, сражаясь за то, чтобы удержать лед подальше от бесчисленного количества империй и королевств.
В конце концов, однако, она потерпит неудачу, даже без помощи Сеуса. За годы, прошедшие с момента последнего визита Яз, лед продвинулся на дюжины миль, сократив Коридор наполовину. Она повернулась и последовала за остальными, чувствуя себя опустошенной.
Волна горя прокатилась по нити, связывающей ее с Мали, захлестнула, вызвала слезы на глазах и вздох боли из груди. Мали остановилась недалеко от прохода в месте, где белые стены были испачканы черной внутренней кровью Эрриса. Она стояла на коленях. Квелл стоял позади нее, склонив голову. Таркакс пошел дальше, держа копье наготове, разведывая путь.
Когда Яз подошла ближе, она с ужасом увидела, что голова Эрриса была оторвана и лежала перед Мали, черная кровь сочилась вокруг разорванной плоти. При ее приближении его глаза открылись.
— Боги в Небе! — Она невольно сделала шаг назад.
Темно-карие глаза Эрриса сменились неестественным сиянием, светом, который мерцал и гас, как умирающее пламя. Его губы шевелились, и, хотя у него не было легких, голос звучал, хотя надтреснуто и прерывисто.
— Теперь иди, Мали. У нас будет целая жизнь вместе.
Мали медленно встала, ее плечи сотрясались от беззвучных рыданий. Она потянулась к руке Квелла и потянула его за собой. Он сделал паузу, чтобы приложить ладонь ко лбу, глядя вниз на Эрриса — знак Икта для почитания великого.
Яз упала на колени там, где только что была Мали:
— Эррис…
— Уже недолго… — Каким-то образом ему удалось улыбнуться. — Я прожил так много лет, Яз. Так много. — Его глаза вспыхнули ярче. — Они подходят к концу, а это придает путешествию смысл. — Свет померк, и он замолчал. Яз подумала, что, возможно, он не вернется, но глаза блеснули, и Эррис снова заговорил. — Эти последние годы… здесь, среди людей, на этой последней полосе зелени… они имели больший вес, чем все мои тысячелетия в Весте, хотя ты можешь счесть их примечанием. Они остались в книгах этого народа. Человечество следует по своему Пути, но каждый индивидуум создан для того, чтобы пересекать его с одной стороны на другую. И, быстрое или медленное, это путешествие ценится только благодаря тому, что оно когда-нибудь кончается.
— Я жил, Яз. Я жил и любил. Мы оба упали в Весту, но только один из нас заблудился. Побег был моим единственным талантом, и все же потребовалась ты, чтобы освободить меня — освободить меня от моего собственного страха и заставить меня попробовать снова — взять жизнь в обе руки и бороться за большее. — Он сморгнул
