Герои. Новая реальность (сборник) - Андрей Кивинов

Спустя час путешественники освоились и занялись каждый чем мог. Снусмумрик загундосил на пенгипкэвуне «На берегу безымянной реки…». Снорк надоело строить глазки раздувшемуся от важности дружку. Вынув из-за пазухи зеркальце, она стала любоваться своей знаменитой на всю волость челкой. Челкой этой Снорк очень гордилась, хотя старейшины тувеяснов не одобряли новомодных веяний. Муми поневоле прислушивался к беседе ленинградских ученых. Он знал, что пионеру не годится подслушивать чужие разговоры, но заткнуть свои маленькие аккуратные ушки просто не мог.

– Морра близко, сла, – тревожился инженер Вифсла. – Я ее чую.

– Ничего-ничего, дружище, – уговаривал его доцент Тофсла. – Мы изрядно от нее оторвались. И потом, она не знает цели нашего… хм… вояжа.

– Не знает, но чует, сла, – бурчал инженер.

– Ты – ее, а она – тебя? – усмехался доцент. – Ты прости меня, друг любезный, но это какой-то антинаучный бред. Мракобесие, поповщина и обскурантизм…

– Вот как прихватит она нас у самой цели, будешь знать, сла, – ворчал Вифсла.

– Зачем только ты взял этот прибор, – вздыхал Тофсла. – Без него бы справились.

– Не справились бы, – возражал инженер. – И потом, имею право – я его придумал и построил, сла.

– Да, но по их заказу! – шептал доцент.

– Тем более, – не унимался Вифсла. – А то ты не знаешь, что прибор мой они направят против таких как ты, лопоухих интеллигентов, сла!

– Ну почему сразу против интеллигентов? – удивлялся Тофсла. – Против иностранных шпионов…

– А ты-то для них кто, сла? – хмыкал инженер.

– Но ведь я же коминтерновец… – терялся доцент.

– Вот ты шпион и есть, сла! – торжествовал Вифсла.

– Спорить с тобой… – с обидой произносил Тофсла. – Ты живешь в каком-то сумеречном мире, право слово.

– Ты тоже в нем живешь, – ворчал инженер. – Только в кометах своих витаешь, сла…

Они долго так препирались, а Муми думал, что инженер ему не нравится. Мрачный какой-то, все время ругается. То ли дело доцент. Вежливый, умный. Настоящий астроном, а не интеллигент какой-нибудь. Муми много читал и знал, что астрономы во все времена боролись с поповщиной и разными суевериями. И правильно! Он, Муми, тоже борется изо всех сил. Правда, получается плохо. Мама с папой все равно верят старому шаману Ондатру. А тот только и знает, что пугать их своими хатифнаттами. Муми в хатифнаттов не верил. Ведь в книжках про них ничего не сказано. Ну что с того, что видел их собственными глазами во время первой вылазки в Секретное место! Мало ли что можно увидеть. Снусмумрик говорит, что у людей бывают… эти, как их… галлюцинации. А Снусмумрик – это не вам Ондатр. Снусмумрик человек городской, начитанный, хоть и ссыльный на поселении…

– Эй, не зевай, тролличья голова! – рявкнул «начитанный ссыльный».

Муми встряхнулся. Он и впрямь зазевался, а может, даже задремал. Пологие берега кончились. Похожие на гнилые зубы скалистые останцы стискивали теперь похудевшее речное русло. Обласок несло прямо на водяной бугор, вспухающий над подводной скалой.

– А ну-ка милая… – буркнул Снусмумрик.

Поднявшись в опасно раскачивающейся лодке во весь немалый рост, он подхватил взвизгнувшую Снорк под мышки и пересадил на свое место.

– Давай весло! – велел он Муми.

Отчаянно работая веслами, они обогнули опасное препятствие. Путешественников обдало брызгами, но это их лишь развеселило. Даже мрачный инженер Вифсла что-то одобрительно прокричал, но из-за грохота потока Муми расслышал только отозвавшееся в останцах: «сла-сла-сла…»

Путешествие заняло весь день. К вечеру Муми ужасно устал, глаза слипались, по правому борту между сосен мерещились хатифнатты. Причалив к берегу, все попрыгали на песок. Привязав лодку, Муми и Снусмумрик занялись палаткой, утром предстояло совершить пешую прогулку в Секретное место. Снорк тут же выискала под деревьями два цветка, ярко-желтый и ярко-фиолетовый, и, прицепив их к волосам, так что они смешно торчали из-за ушей, отправилась собирать хворост. Поляки бесцельно слонялись по берегу, то и дело перешептываясь. Надвигалась ночь. Молчаливая в светлое время тайга вдруг ожила, заговорив голосами ночных птиц и пробуждающихся хищников.

Впрочем, костер сразу сделал мир маленьким и уютным. Снорк извлекла из расшитых бисером кожаных мешков съестное. Снусмумрик принес воды в котелке. Когда забулькала похлебка и восхитительный аромат оленины, сдобренной особыми травками, которые знала только Снорк, поплыл над стоянкой, даже ленинградцы перестали слоняться и подсели к огню, протягивая озябшие лапки.

Насытившись, Снусмумрик затеплил трубку и, облокотившись на свой вещмешок, стал поглядывать на небо. У зубчатого края леса на другом берегу красноватым угольком мерцала незнакомая Снусмумрику звездочка, словно кто-то невидимый в ночи тоже попыхивал трубкой.

– Это какая звезда, товарищ Тофсла? – спросил он. – Ну, та, красная…

– Марс, – откликнулся доцент.

– Ага, – крякнул Снусмумрик. – А что говорит наука, обитаем ли он?

– Не исключено, – нехотя ответил Тофсла.

– Вот бы взглянуть на них одним глазком, – мечтательно сказал Снусмумрик. – У вас не телескоп, часом, в чемодане?

Тофсла и Вифсла быстро переглянулись.

– Нет, не телескоп, – помедлив, сказал доцент Тофсла. – Да и ни в какой телескоп обитателей Марса не разглядишь.

– Жаль, – вздохнул Снусмумрик. – Я бы не отказался… А еще лучше бы побывать там.

– Побывать, сла, – буркнул инженер. – Пятьдесят с лишним миллионов верст до Марса. В безвоздушном пространстве. На аэроплане не долетишь, сла.

– Вот я и говорю: жаль, – отозвался Снусмумрик. – Там небось свобода. Анархия, мать порядка.

– Скажете тоже, товарищ Мумрик, – негодующе блеснул очками доцент Тофсла. – Если Марс населен высокоразвитыми существами, то никакой анархии там быть не может. Древняя цивилизация – это прежде всего научно обоснованная социальная организация жизни.

– Ну-ну, – хмыкнул Снусмумрик. – Спать надо, – добавил он и, погасив трубку, полез в палатку.

Посреди ночи Снорк проснулась с ужасным ощущением: что-то коснулось ее лица. К тому же – в палатке явно пахло паленым. Натянув оленью шкуру на голову, она негромко пискнула:

– Муми, Муми!

Муми сейчас же проснулся.

– Что стряслось?

– Тут кто-то ходит! И горит что-то! Чувствуешь, да?! – взволнованно затараторила она.

Муми вгляделся в темноту и чуть не вскрикнул: бледные светящиеся фигуры сновали между спящими, словно что-то искали. В ужасе он принялся трясти спящего Снусмумрика.

– Мумрик, вставай! Ужас! Здесь духи! Хатифнатты!

– Нет никаких хатифнаттов, – произнес Снусмумрик, не открывая глаз. – Не будь таким суеверным, пионер. Это болотные огни…

Он перевернулся на другой бок и захрапел. Между тем запах гари усиливался, а странные существа сгрудились в углу, где спал Вифсла.

– Что им от него надо? – прошептал Муми.

Снорк дрожала от страха под шкурой. Внезапно раздался вопль инженера: видимо, на него наступили. Белые фигуры заметались, перебудив людей. Воздух в палатке словно перенасытился электричеством. Начался переполох. Вифсла вскочил, крича от страха, спросонья запутался в полотнище, отчего палатка рухнула. На какое-то время воцарился полный содом и неразбериха: Снорк визжала, Му-ми тщетно пытался ее успокоить, сердито бурчал Тофсла, и только Снусмумрик молчал, стараясь высвободить всех из-под упавшего брезента.

Когда они наконец вылезли наружу, таинственных незнакомцев и след простыл.

– Жизнь не исполнена мира и покоя! – философски заметил Снусмумрик.

Сообща они вновь поставили палатку. Но что-то было не так, чего-то недоставало.

– Чемода-а-ан, сла! – истошно заорал Вифсла.

Хатифнатты, болотные духи, кто бы они ни были, унесли сокровище инженера с собой.

Утро встретило наползающим с реки туманом – густым, почти непрозрачным. Маленький отряд, взяв только необходимое, гуськом двинулся в тайгу, возглавляемый Муми с компасом наперевес. Снорк шагала следом, стыдливо прикрывая ладошкой обугленные остатки челки – результат ночного происшествия. Тофсла и Вифсла ковыляли за ней, оба невыспавшиеся и злые: один из-за пропажи чемодана, другой из-за неугомонности приятеля. Замыкал шествие невозмутимый Снусмумрик с карабином. Он попытался было вновь завести «На берегу этой тихой реки», но был весьма решительно и зло остановлен учеными. Ничуть не огорчившись, он извлек откуда-то из недр своей видавшей виды телогрейки трубку, ошметки табака и задымил на весь лес.

Тропа петляла между корней, солнечный свет с трудом пробивался сквозь густую хвойную завесу. Все чаще и чаще попадались поваленные стволы, приходилось перешагивать, перепрыгивать, а иногда и пролезать под ними. Снорк ойкала, Вифсла привычно ругался, остальные больше помалкивали. Наконец замшелые деревья впереди расступились, взору открылась обширная поляна, сплошь заваленная буреломом. И в этот момент откуда-то сверху донесся стрекот, то нарастающий, то идущий на убыль.