Мауи и Пеле держащие мир - Александр Розов

Высказав такое оригинальное мнение об электричестве, термодинамике, астрономии и прогрессе, он повернулся к сержанту-пилоту Шуангу.

— Наллэ, куда выгружать твоего ненормального краба?

— Вот туда, ariki. Там пляж ровный, и я смогу взлететь. Но не надо снимать чехол.

— Да, я понимаю. Враг смотрит сверху.

— Спутник-шпион, — подтвердил 17-летний humi.

— Неправильно получается, — произнес Фуопалеле, глядя вверх, — враг не должен быть в нашем небе. А можно улучшить супер-пушку так, чтобы его сбить?

— Интересная тема, кстати, — поддержал мичман Хенгист, — ведь, те спутники-шпионы, которые делают фото высокого разрешения, летают на высотах около 200 км, точно?

— Да, — подтвердила лейтенант-инженер Пиф, — я понимаю, к чему ты ведешь. Реально, подкалиберный снаряд из нашей, как бы, супер-пушки, может достигать этой высоты. Проблема в том, что у нас нет системы прицеливания.

— А если к супер-пушке приделать телескоп? — находчиво спросил сержант-коммандос Оехеаи, — Тогда ведь спутник будет видно, и если прицелиться чуть впереди него…

— Сильно впереди надо целиться, — поправил другой сержант-коммандос, Оневако.

— Все идет к лекции о спутниках, — заключил флит-лейтенант Бокасса, выразительно посмотрев на Пиф.

— А почему я? — спросила она.

— Ты ведь инженер, — напомнил он.

— Ну, и что? Зато ты, как психолог, лучше умеешь объяснять. И не говори, будто ты не знаешь в общих чертах принципы полета спутника. Я не поверю.

— По ходу, ты влип, командир, — констатировала мичман Либби, подмигнула Бокассе, и похлопала по плечу свою напарницу, механика Пэппи, — пойдем, гло, сообразим парням пожрать. Не заниматься же нам, нежным девушкам, выгрузкой боевой техники.

— Пожрать это правильно, — одобрил Фуопалеле, а потом обратился к своим полудиким канакам с фразой на диалекте северного Фиджи-Тонга. Через минуту, они уже занялись перетаскиванием на берег некого широкого объекта, накрытого брезентовым чехлом.

Помогать полутора дюжинам этих крепких парней не было необходимости, так что вся команда бывших танкистов занялась, чем попало. Рглар, механик из экипажа Бокассы, продолжил флирт с Пиф Биконсфилд (кажется, она была не против). Мичман Хенгист и механик Кмет стали размечать на пляже поле, чтобы успеть погонять в мини-футбол до темноты. А Бокасса устроился под ближайшей пальмой, чтобы выкурить самокрутку, и подумать немного в одиночестве.

В начале мысли толпились в голове, наползая друг на друга.

Ведем себя, как вампиры из голливудского ужастика.

Пока светло — отдыхаем, когда темно — идем убивать.

Хотя, бомбардировка острова Бейкер, которая сегодня в вечерней программе, это иное.

Некого убивать на этом острове — клочке суши чуть больше квадратного километра.

Там нет людей. Есть только автоматическая метеостанция, и какой-то резервный склад рядом со старой взлетной полосой. Но это собственность Тихоокеанского флота США. Подрыв метеостанции станет символическим щелчком по носу вашингтонским оффи.

И должно показаться, что по Бейкеру выстрелила супер-пушка с острова Ротума.

Выстрел на 1300 км снарядом, эквивалентным двум тоннам тротила, это серьезно.

Если все получится, то будет похоже на попадание маленького субатомного снаряда.

Ведь снаряд со стартовой скоростью 4 км в секунду пролетел бы эту дистанцию.

Какая скорость снаряда у самодельной супер-пушки, которую продали фиджийцам?

Смешно: вторую пушку сделали студенты международного «Пушечного клуба».

Просто, на случай если пушка, проданная Ягуаром Гигедо, окажется неудачной.

Так сказала Пиф, которая, как полевой ассистент доктора Упира, конечно, в курсе.

Интересно бы увидеть экспериментальную фабрику «Пушечного клуба» на Таити.

А вообще, сейчас главное, чтобы сержант Шуанг нормально слетал и вернулся.

Парню 17 лет, а он полетит на этом «Крабоиде», с тетреновой бомбой под брюхом.

В темноте. 600 км туда, 600 обратно.

А он вроде, не очень волнуется. Вот, залез под брезент, проверяет, все ли в порядке.

Вылез. Улыбается: все ОК. Уверенности этому сержанту-пилоту не занимать.

Время шло своим чередом.

Поздний обед, во время которого Бокасса прочел короткую лекцию про спутники.

Потом сетевой сеанс: получение вводных по синхронизации.

Заход солнца. Начинается вампирское время. Из-под брезентового чехла освобожден гигантский краб с пропеллерами на клешнях — образец инженерной мысли humi.

…Вот, жужжание винтов, короткий разбег — и «Крабоид» легко поднимается в воздух.

Началось. Теперь всем, кроме сержанта Шуанга придется два часа только ждать.

Психологически, это давит, особенно в сочетании с вынужденным бездельем.

Бокасса сейчас завидовал королю Татокиа и его полудиким коммандос. Их почему-то абсолютно не напрягало ожидание. Они устроились вокруг маленького костра, что-то обсудили, а потом начали петь. Негромко, мелодично. Это завораживало.

У многих пилотов есть любимый ландшафт и любимое время суток для полета. Те, кто предпочитает морской ландшафт, обычно любят летать на рассвете или на закате, когда невероятная гамма красок расцвечивает небо. Впрочем, кто-то любит полдень, когда на волнах играют мириады солнечных бликов. А Наллэ Шуанг с некоторых пор полюбил летать над морем ночью. Полюбил не по собственной инициативе, а по совету военно-летного инструктора, Пиркса, молодого ветерана «снежного эскадрона», сражавшегося против международной полиции в ходе «Кокаиновой войны» в Центральной Америке. «Небесный партизан, — учил Пиркс, — любит то небо, которого боится враг. Враг просто человек с простыми страхами, такими, как страх темноты. А вы постарайтесь полюбить одиночные ночные полеты над морем в режиме радиомолчания. Темнота ваш друг».

Наллэ Шуанг, 17-летний выпускник морского технического колледжа, пилот-сержант инженерно-саперного авиа-корпуса Тувалу, постарался и полюбил темноту. Чего там: аутотренинг. Ему психологически это было проще, чем пилотам постарше. Но, кстати, летный стаж Шуанга, начавшего самостоятельно пилотировать с 14 лет, был уже более полутора тысячи часов, из них около ста часов на «крабоиде». Сейчас Наллэ, выполняя одиночное боевое задание в условиях темноты, чувствовал себя уверенно и азартно. В условных цветах T-лорнета, работающего в режиме ноктовизора, океан внизу выглядел фантастически красиво. По тусклой аквамариновой поверхности бежали более темные завитушки разрозненных верхушек волн. В небе горели алмазные пунктиры — рисунки созвездий. Иногда их закрывали полупрозрачные сиреневые тени облаков…

Наллэ улыбнулся темноте, и ему хотелось думать, что она улыбнулась в ответ. Можно спросить: «разве темнота способна улыбаться?». Конечно, в обычном смысле — нет, но почему бы не считать улыбкой стайку дельфинов, внезапно возникшую в поле зрения? Ноктовизор окрасил их теплые тела в лиловый цвет, а брызги, разлетающиеся при их прыжках, выглядели не аквамариновыми, а почти лазурными. Классно лететь на малой высоте, когда до волн 200 метров. Стайка лиловых дельфинов осталась позади, потом промелькнул канареечный силуэт небольшой яхты, с полупрозрачным треугольником паруса, и Наллэ мысленно пожелал яхтсменам, устроившим круиз в этой неспокойной акватории, не угодить в очаг боевых действий и счастливо добраться до гавани.

Яхта уже исчезла позади, а мысли 17-летнего пилота продолжали крутиться вокруг нее. «Классно будет, — подумал он, — когда после войны такие ребята-яхтсмены смогут легко крейсировать по нашему океану, хоть от Японии до Новой Зеландии, а пилот-любитель, случайно пересекшийся по курсу с такой яхтой, поймав ее локальную радио-сеть, будет просто интересоваться: Как дела? Все ли ОК? Не нужна ли помощь? Вообще, не важно, какой это кораблик: яхта, или траулер, или проа туземцев. Просто, будет стиль Tiki-foa. Морская этика канаков». Тут ход мыслей Наллэ Шуанга запнулся о слово «канаки».

Humi на Тувалу часто называли себя канаками, как и многие другие «анти-системные» колонисты в Океании, но происходили из США. Сперва на Нукуфетау Тувалу прибыли двести humi, а за следующие полторы дюжины лет сообщество выросло в 20 раз, но доля аборигенов среди них оставалась удручающе малой. «Городские» туземцы столичного атолла Фунафути, где жила половина всего 10-тысячного населения страны, и второго «цивилизованного» атолла Ваитупу, где жила еще четверть населения — шарахались от «сектантов». «Деревенские» туземцы шести других атоллов Тувалу относились к humi дружелюбно, однако держали дистанцию. Только тинэйджеры из деревенских семей, в поисках заработков, вступали в контакты с humi, и втягивались в сообщество. Но, этот источник новых людей был незначительным по сравнению с числом приезжающих…