Увидеть лицо - Мария Барышева

— Быстрее! — просипел Жора, багровея и с трудом сдерживаясь, чтобы не отпустить ледяные ноги покойницы и не отскочить подальше.

— Сейчас, — бормотал Олег, полузажмурившись и непослушными пальцами пытаясь содрать ремень с крючка. — Сейчас, еще чутьчуть… он на дырку надет…

— Мамочки мои!.. — пропищала Кристина, прижимая ладони к щекам, и одновременно с ее возгласом Олег, наконец, освободил ремень, и тело, удерживаемое теперь только руками Жоры, податливо повалилось ему на плечо. От неожиданности Вершинин дернулся назад, потерял равновесие и хлопнулся на спину, труп с деревянным стуком упал рядом, от удара повязка свалилась с его головы, и Вершинин заорал, когда на него уставились выпученные, испещренные прожилками лопнувших сосудов мертвые глаза, и в унисон ему тотчас завизжала Кристина. С удивительным проворством Жора откатился в сторону и вскочил на ноги. Его трясло. Трясло и Олега, который смотрел на труп, вжавшись спиной в чьето пальто.

— Почему ты не предупредил?! — закричал Жора, и Олег тоже закричал в ответ:

— Я думал, ты ее держишь!

— Перестаньте орать! — закричала и Ольга. Оба развернулись к ней, тяжело дыша, и она уже тише повторила: — Перестаньте.

— Что у вас?! — крикнул откуда-то сверху Петр. — Что?!

— Нормально все, нервы! — отозвалась Ольга и, хмурясь, внимательно посмотрела на труп. Алина заставила себя подойти ближе и недоуменно наблюдала, как Ольга, сморщившись, внезапно наклонилась над Светланой, потянула носом и резко отдернула голову.

— Что ты делаешь?!

— Пахнет, — хрипло произнесла Ольга и с ужасом посмотрела на Алину. — От нее пахнет… этим… — она запнулась и почти умоляюще взглянула на Жору. Тот кивнул, неожиданно став какимто отстраненносерьезным.

— Да, дело в том, что при удавлении часто происходит… — он прижал дрожащую руку к виску и отвернулся. — Елки я не могу так… не могу о ней… она вчера нам ужин готовила… я танцевал с ней… черт!..

— Жора, если ты в чем-то разбираешься, скажи, — попросила Алина, очень старательно выговаривая каждое слово и стараясь не глядеть на Бережную, но почти ощущая как страшные мертвые глаза смотрят точно на ее ногу. — Это ведь… может быть важно…

— Господи, да закройте вы ей лицо чемнибудь! — с ужасом произнесла Марина. — Ну что вы стоите?!..

— Заткнись! — вяло сказал Кривцов, который, вытянув шею, прислушивался к звукам наверху. — Говори, Жорка! Ну же! У тебя мама профессор! Читал, наверное, чего-нибудь!..

— … происходит мочеиспускание… — выговорил Жора и тут же посмотрел на Ольгу, которая вернула ему ошеломленноиспуганный взгляд. — Получается, ее на кухне убили? А потом притащили сюда…

— Я же была там одна! Я же ходила там… может быть, буквально сразу… может, он еще был где-то там… смотрел на меня… А до этого мы еще сколько сидели наверху, в гостиной… я, и ты, и Олег, и… Боже мой, мы там болтали… курили, а ее в это время…

— Вряд ли… — пробормотал Жора, глубоко вздохнул и присел на корточки рядом с трупом. Борис, стоявший у дальней стены, издал горлом булькающий звук.

— Она тут давно… — с усилием произнес Олег. — У нее уже пятна…

Вершинин покачал головой, и на его лицо набежало преподавательское выражение, удерживаясь, правда, с большим трудом и готовое в любой момент сдать позиции.

— При удушении трупные пятна могут появляться уже через час, — чужим отстраненным голосом сказал он. Потом наклонился и осторожно потрогал сначала пальцы на руке Бережной, потом плечо под тонкой тканью халата. — Я, конечно, не уверен… я читал коечто… В общем, у нее уже окоченели не только пальцы, но и плечи, то есть, как минимум, шесть часов, как ее… а поскольку здесь довольно холодно, то и еще час, наверное… А сейчас одиннадцать. Мы… мы еще спали… — он отвернулся и посмотрел на Лифмана. — Борис, ты… вы… были вместе ночью?

— Да, — выдохнул ювелир, снова заливаясь жутковатой меловой бледностью. — В ее комнате. Я не слышал, как она ушла. Я проснулся, а ее уже не было… Я думал, она с вами. Или… — он вздрогнул и начал яростно тереть губы. Алина опустилась на пол, не отрывая взгляда от сложенного полотенца, валявшегося в нескольких сантиметрах от откинутой в сторону руки Светланы. Ногти на руке были аккуратно подпилены. Не выдержав, она скользнула глазами по искаженному удушьем лицу, но в этот момент подошел Олег и закрыл лицо Бережной ее собственной курткой. Железные заклепки на рукавах и замок "молнии" коротко звякнули об пол. Алина вдруг вспомнила, как Светлана в этой куртке, тонкая и изящная, пробиралась между автобусными креслами со своей объемистой сумкой в руках и хозяйственным выражением на лице, как в блестящем платье выдавала посередине залы умопомрачительные па, и у нее сдавило горло.

— Знаешь, а мне даже немного жалко уезжать. Тут такая замечательная кухня… конечно, у меня дома не хуже, но всетаки… А тебе?

Алина крепко сжала зубы, испугавшись, что сейчас разревется. Этого нельзя было делать. Надо было думать. Надо было найти безопасное место и забиться в него, чтобы никто не смог сделать с ней такого… никто и никогда… и только не за шею…

— … зачем?! — услышала она вскрик Марины, повернула голову и увидела, что Жора приподнял куртку, принесшую некое спокойствие многим взглядам и внимательно что-то разглядывает. Потом он поднял голову и ошеломленно уставился в пространство.

— В чем дело? — спросил Олег.

— Это же мой ремень! — вырвалось у Жоры. Куртка выскользнула из его пальцев и шлепнулась обратно на мертвое лицо.

— Что? — переспросила Ольга. Жора встал, и по его лицу было видно, что он уже жалеет о своих словах.

— То есть, он не мой… он из моей комнаты. Я нашел его там… позавчера! Значит, этот мудак шлялся по всему дому, как ему вздумается, пока мы… и не боялся, что его увидят?! И ремень спер из моей комнаты?! Когда успел?! Мы ведь… — он осекся, метнув косой взгляд в сторону Ольги, — я ведь в ней ночевал!

— Во сколько ты начал в ней ночевать? — медленно спросил Олег. Вершинин пожал могучими плечами.

— Часа в два или в полтретьего. Но я не проверял, на месте ли он…

— Ясно, не до того было, — Олег кисло улыбнулся. — Все мы были заняты!.. Блядь! А ты уверен, что это он? Мало ли…

Жора посмотрел на него таким странным взглядом, что Кривцов невольно сделал шаг назад, потом вздохнул и вдруг выкрикнул:

— Да! Уверен! Еще б мне не быть уверенным! Это моего папашки долбанутого ремень! Я его где угодно узнаю!!! Чего вы уставились?! Как будто сами не нашли ничего изумительного?! Говорили ведь уже об этом! Говорили! Чего вы на меня так уставились?!