Люболь. Книги 1-4 - Вера Авалиани

– Да-а. История.

– Теперь Илларион финансирует проект с протезом. Не проболтайся никому. Ведь отец – вор в законе. Надеюсь, ты не из бандитов.

– Нет, конечно. Хоть с виду и не скажешь, но силу я применяю только для массажа. Но ведь с моей внешностью никто и не задирается.

Оба парня рассмеялись. Фрэдик закричал:

– Мама, папа, – когда нос джипа только сунулся в ворота неподалеку. И кинулся бежать обниматься с машиной. Но Миха подхватил его под мышки и под восторженный визг малыша вынес на крыльцо.

Суцруги вышли из джипа. Соня обнала Михаила одной рукой, а другой погладила малыша по плечику. С другой стороны Мишу обнял Клод. А мальчик перелез на папу с нового знакомого с ловкостью обезьянки.

– Ну что ж, команда в сборе. Варим макароны.

– Я уже сварил, – гордо заявил Влад.

– А сыр натер?

– У вас нет сыра. Только кетчуп.

– Ну и сойдет, – обрадовался Клод, – для меня то и другое было запретным плодом во время занятий спортом. А теперь я оторвусь.

И группа двинулась к веранде, где стоял стол с бутылкой вина на столе.

– Это вам Махмуд принес. Сказал, дарит на поминки.

Звони ему и сядем есть.

– Пусть докторскую прихватит, – вставил свое слово Влад, который с удовольствем доел остатки палки на обед.

Да есть! – радостно спросил Миша, который из всех видов колбасы ел только хэтот, но не чаял встретить такой продукт.

– Только мы больше не будем поминать никого уже. Лучше обмоем первую мелодию, сочиненную из вздохов и ахов для эротического рэпа на компьютере Влада.

– Из записей брачной ночи этих сумасшедших супругов – кивнул Влад на целовавшуюся при этих словах парочку.

– Надеюсь, что сегодня ночью нам опять будет что записать, – шепнул Клод на ухо жене. И у нее все внутри затрепетало и сжалось в сладкой истоме.

– Да, пора попасть в супружескую постель. Пока что мы ее чаще использовали для того, чтобы провалиться в сон, а не по назначению. Так что в семь мы уйдем и просим вас взять на себя укладывание малыша. Я вижу – вы не против.

Нет хором закричали Влад и Миха.

Над террасой сгущались сумерки. Пришел Махмуд. Все немного выпили и расслабились.

– Из-за вас, супруги Тауб и вашего чудо – ребенка повсюду начинается эпидемия любви. И вы собираетесь распространять ее вирус еще активнее. Если даже он окажется смертельным – я не откажусь и заражусь, – произнес тост Михаил. В его руках бокал тонул, как лодка в море.

– За любовь, которая меняет все. – поддержал его слова Клод.

– За исполение мольбы! – сказала Соня себе под нос. Никто даже и не услышал Ведь она на похоронах Павла попросила дать ей «ее мужчину». И Клод именно такой. Она до сих пор не может от него взгляд отвести в любом месте.

Пока еще любовь не стала «люБолью». Но до этого момента оставалось не так уж долго. Всего 345 дней. По расчетам Ангелов, которым нужно было подвести к какой-то допустимой черте пребывание Софьи на Земле.

Чтобы не пострадали интересы татарского народа. Ведь по прежнему сценарию мужем Софьи должен быть стать Ринат. А сама женщина, родив двойню, должна была умереть при родах. После этого отец-одиночка должен был жениться на соотечественнице, родить огт нее девочку. Но его сын от первого брака стал бы самым харизматичным лидером татар после Чингис Хана, а потом и Президентом Российской Федерации.

Но теперь возникала загвоздка: как близнецы Софьи попадут в уже имеющуюся полностью татарскую семью, где на год раньше сониных и Клода уже появились свои собственные близнецы-мальчики? Ангелы в новой ленте судьбы прописали, что мужа и жену Тауб во время Московского кинофестиваля в декабре следующего года похитят Софью и заставят пописать отказ от авторских прав на новый вид музыки в пользу некой студии, которая займется распространением их музыки на всевозможных носителях.

Но теперь, похоже, Ангелам Архангелом велено не препятствовать тому, чтобы диски с записями массово производила и распространяла группировка Иллариона с разрешения супругов Тауб, получив от них эксклюзив.

Так что если война между бандитами и будет, то какой смысл похищать автора текстов? Ведь без ее участия эротического рэпа не будет вовсе. она и есть та «курица, которая несет золотые яйца». И война мафий решит – кому несет. А если ее не похитят, то и не изнасилуют. Она не покончит с собой, как поклялась Клоду сделать в случае измены. И тот не умрет добровольно вслед за женой. А дети, на время оставленные в Москве в семье Рината, ими не будут усыновлены. Фрэд в это время будет гостить у дедушки с бабушкой, где и останется.

– Мы не должны организовывать несчастные случаи. Мы можем только пытаться им помешать, наладив связи с Хранителями душ тех людей, которые в нем будут участвовать с другой стороны, – напомнил опечаленному ангелу Софьи Ангел Клода. – А у мафиози души выгорели при жизни, поэтому руководить их действиями мы бессильны.

– У нас еще почти год, – успокоил коллег Ангел Клода. И нашу беседу я уже передал в небесную канцелярию. Там – стратеги, а мы – только исполнители воли, тактики.

Надо было посоветоваться на стадии переписывания лет судьбы нгаших хранимых. вздохнул Ангел Клода.

– Будем уповать на Бога. Он все знает и все может. Даже то, что мы с тобой, похоже, в тупике.

Оба Ангела прислушались к волнам воздуха. Но пока отклика сверху не получили. И запорхали в спальню за Клодом и Соней.

Но те направились в душ.

Соня скинула одежды прямо на пол спальни. Клод старался на нее не смотреть, чтобы не бросить любимую в кровать. Они ведь решили сделать запись звуков любви под шум воды. Но когда она опустил взгляд вниз, то изгиб длинной точеной ноги Сони, вынимаемой из волн сарафана на полу, сломал все их планы. Клод только и успел включить диктофон в телефоне на запись. И тут же посадил Соню на постель и начал целовать, кусать, выкручивать ее клитор. Потом перешел к паху и спускался вниз до пальцев ног. Его не соатновило даже то, что ступни пахли полынью от пыли дорог.

Соня от неожиданности заойкала, потом задыхалась от ощущений и только потом, когда губы освободили клитор, успев поселить какое-то трепыхание всего внутри Сони, она издала длинный прерывистый вдох, перешедший в стон. И когда дело дошло до покусывания пальцев на ногах и укусов в ступню, она смеялась, вырывалась и вскрикивала. А Клод понес ее в душ и