Чужак в чужой стране - Роберт Хайнлайн

— Случилось. Энн, как только я вернусь домой, я больше шагу из него не сделаю. И я непременно выброшу телефон и вдребезги разобью бубнилку.

— Да, босс.

— И эту тоже. — Он кивнул взгляд на стереобак. — Передают по ней что-нибудь, кроме рекламы? Где моя крестная дочь? Не говорите только, что оставили ее с этими юными идиотами Мак-Клинтоками!

— Конечно, нет. Она здесь. У нее даже своя нянюшка.

— Я хочу видеть ее.

— Патти проводит вас. Я устала от нее… она ужасно вела себя в дороге. Патти, милая! Джубал хочет видеть Аби.

Патриция стремительно, но не торопясь, пересекла комнату.

— Конечно, Джубал. Я как раз не занята. Сюда, пожалуйста.

— Дети в моей комнате, — пояснила она по дороге Джубалу, едва поспевавшему за ней, — поэтому Лапушка присматривает за ними.

Джубал был не слишком удивлен, когда увидал, что имела а виду Патриция. На кровати лежал удав, свившись петлями, которые образовывали гнездо. Двойное гнездо, если быть точным, так как хвост змеи делил прямоугольник пополам, образуя два кармана размером с детскую кроватку, застеленные одеяльцами, в каждом из которых копошилось по грудничку.

При их появлении удав вопросительно поднял голову. Патти погладила его и сказала:

— Все хорошо, милая. Папа Джубал пришел взглянуть на девочек. Погладьте ее, и пусть она грокнет вас, чтобы в следующий раз узнать.

Джубал показал козу лучшей в мире девочке, которая таращилась на него и пускала пузыри, а потом погладил удава. Это был самый прекрасный экземпляр Boidae из всех, что ему доводилось видеть. Джубал прикинул, что он гораздо длиннее тех, что можно встретить в зоопарках. На его коже четко выделялись перекрещивающиеся полосы, и окраска на хвосте была просто кричащей. Он позавидовал, что у Патти есть такой питомец, и пожалел, что недостаток времени не позволит ему подружиться с удавом.

Змея потерлась головой о его ладонь, совсем как кошка. Патти взяла Аби и сказала:

— Лапушка, почему ты не сказала мне? Она всегда говорит, если кто-то из них в ней запутывается или когда нужна какая-нибудь помощь: она ведь может разве только не дать им выбраться наружу. Но она никак не грокнет, что если ребенок мокренький, его надо переодеть в сухое. Лапушка не видит в этом ничего плохого. Впрочем, как и Аби.

— Я знаю. А кто эта другая пышка?

— Это Фатима Мишель. Я думала, вы знаете.

— И они здесь? Я считал, что они в Бейруте.

— Нет, они прибыли из каких-то чужих краев. Мариам говорила, но для меня это пустой звук: я мало где бывала. Я грокаю, что все города похожи: кругом одни люди. Вы не подержите Абигайль, пока я переодену Фатиму?

Джубал сделал это с радостью, заверив Аби, что она самая прекрасная девочка в мире. Затем он в том же заверил Фатиму. Оба раза он был искренен, и обе девочки поверили ему. Джубал говорил эти слова бесчисленное множество раз с тех еще времен, когда начал работать в администрации Хардинга, всегда говорил это искренне, и всегда ему верили.

Он с большим сожалением покинул эту комнату, погладив на прощанье Лапушку и сказав ей те же слова.

Они отправились к матери Фатимы.

— Босс, солнышко! — она поцеловала его и похлопала по животу. — Я вижу, кормят вас как следует.

— Не всегда. Я видел твою дочь. Чистый ангел.

— Хорошенькая девочка, правда? Мы хотим продать ее в Рио.

— Я думал, что в Бейруте рынок лучше.

— Стинки говорит, что нет. Продадим ее, чтобы освободить место. — Она приложила его ладонь к своему животу. — Чувствуете? Мы со Стинки сделали мальчика. Сейчас не время для дочерей.

— Мариам, — осуждающе сказала Патти, — нельзя так говорить.

— Прости, Патти. О твоем сыне я так говорить не буду. Тетушка Патти — леди, и грокает, что я — нет.

— Я тоже это грокаю, маленький чертенок. Но если вы соберетесь продавать Фатиму, я дам в два раза больше, чем тебе предложат.

— Обговорите это с тетушкой Патти. Единственное, что мне разрешили, это видеть ее иногда.

— И ты вовсе не беременна, так что смело можешь оставлять ее у себя. Дай-ка мне поглядеть в твои глаза. Хм… возможно.

— Не возможно, а так оно и есть. Майк грокнул это очень тщательно и сказал Стинки, что он сделал мальчика.

— Откуда ему знать? Я, например, не совсем уверен в твоей беременности.

— Она правду говорит, Джубал, — заверила его Патриция. Мириам поглядела на него с бесконечным терпением во взоре.

— Прежний скептицизм, босс? Майк грокнул это, еще когда мы были в Бейруте, раньше, чем мы со Стинки поняли, что у нас получилось. Майк позвонил нам. Поэтому Стинки взял в университете саббатикал[61], и вот мы здесь.

— И что вы тут делаете?

— Работаем. Тяжелее, чем мне приходилось у вас, босс. Мой муж — сущий рабовладелец.

— А что за работа?

— Они пишут марсианский словарь, — ответила Патти.

— Марсианско-английский? Полагаю, это непросто.

— Нет-нет! Это было бы просто невозможно. Марсианский словарь на марсианском. У марсиан никогда не было словарей. Они им не нужны. Моя работа — чисто механическая. Я пишу то, что они говорят. Майк и Стинки — в основном, Стинки — разработали знаки для обозначения марсианских фонем, — всего восемьдесят один знак. Мы переделали пишущую машинку IBM, используя и нижний, и верхний регистры… Босс, милый, как секретарша я теперь ни к черту не гожусь. Я уже привыкла к марсианскому расположению букв на машинке. Любите вы меня такую? Если вы крикнете «Ко мне!» — я примчусь, но ничего не смогу сделать. Но я могу готовить… и у меня есть другие таланты.

— Я буду диктовать на марсианском.

— Вы сможете, когда Майк и Стинки с вами позанимаются. Я грокаю. Да, Патти?

— Ты верно говоришь, мой брат.

Они вернулись в номер Джубала. Кэкстон предложил перейти в более тихое место и повел Джубала за собой.

— Похоже, вы сняли чуть не весь этаж.

— Весь отель, — ответил Бен. — Номера четырех классов: секретарские, президентские, королевские и одноместные, соединенные вместе. Попасть в них можно только с нашей посадочной площадки или через фойе… но это небезопасно. Вас предупредили?

— Да.

— Сейчас нам не нужно так много места, но как знать… люди прибывают.

— Бен, как это вы прячетесь так открыто? Персонал отеля вышвырнет вас вон.

— Персонал сюда не ходит. Видите ли, Майк купил этот отель.

— Я думаю, это вовсе никуда не годится.

— Ничего страшного, если только наш пончик шеф полиции не сделал мистера Дугласа своим платным агентом. Майк сделал это через четвертые руки, и Дуглас не стал совать свой нос в это дело. Я думаю, что с тех пор, как Килгаллен завладел моей колонкой, Дуглас перестал ненавидеть меня, хотя и не перестал за мною присматривать. Юридический владелец отеля — один из наших людей Девятого Круга. Он забрал этот этаж в свое распоряжение на весь сезон, и управляющий не стал спрашивать, зачем: он дорожит своим местом. Это прекрасное укрытие. Пока Майк не грокнет, куда мы пойдем.