Триптих. Знамение. - Ирина Мира

Взывателю мгновенно передался азарт Роны, и теперь они выглядели так, будто, наконец, поставили на бесспорного победителя.

- И душу, какого же несчастного мы вызовем, моя госпожа? - воодушевленно спросил Эзарус, сверкая взглядом - ему предстояло получить бесценный опыт.

- М-м-м, - неуверенно ответила Рона, - об этом я как-то... Вызовем душу того, кто наверняка скажет нам, где искать герцогиню.

Рона воссоздала в памяти нужный образ, прикоснулась к Взывателю и вместе с образом стала передавать ему часть своей силы.

Когда головокружение и боль закончились, Филлириус увидел комнату, совершенно не похожую на ту, в которой он заснул в гостинице на пути к Киле. Широкая кровать с тяжелым балдахином, гобелены на стенах, серебряная посуда. Пророк обернулся и застыл в немом ужасе. Попытался бежать, но ноги будто пустили корни прямо в пол. Захотел поднять руку и пустить каменный или воздушный поток, но и рука оказалась неподвижна. Филлириус посмотрел вниз, на свои ноги, надеясь увидеть на них кандалы, и вновь ужаснулся. Его тело стало полупрозрачным. Он выглядел как... дух. Безнадежность осела в сознании, и пророк с гордым вызовом посмотрел на тех, кто его пленил.

- День добрый, магистр Филлириус, - поприветствовала Рона без насмешки и, не скрывая, уважения.

Филлириус растерялся сильнее прежнего. Он не ожидал от этой женщины почтения к врагам. Однако призрачное лицо пророка осталось беспристрастно.

- Скажи мне, где герцогиня Баррена и твоя душа тотчас вернется в тело. Только не тяни. Не знаю, известно тебе или нет, но тело без души не может прожить долго, а я не хочу ни тратить на тебя драгоценное время, ни лишать тебя возможности дожить свой срок, - Рона старалась говорить спокойно, но некое удовлетворение так и вливалось в её слова.

Филлириус упрямо промолчал. По его мнению, со стороны Роны было крайне глупо надеяться на то, что он выдаст себя и друзей вот так сразу.

У Роны быстро закончилось терпение, и она сняла с пояса бич Сартраса. Змееподобное оружие зашевелилось и буквально зашипело, пригретое в руке хозяйки. Филлириус только брезгливо поморщился. Гладкий кнут, симметрично покрылся короткими серыми линиями, начал извивался, а потом линии ожили и превратились в ряды сотен миниатюрных лезвий. Кнут ощетинился и кинулся к плечу Филлириуса. За долю секунды кнут вернулся на место, а на плече пророка осталась узкая сквозная дырка. Филлириус не закричал (Рона просто не позволила ему, остановив крик магией), но боль от этого не стала менее невыносимой. Филлириус не сказал ни слова. Если Роне так нужно знать местонахождение Адэль, пусть сначала постарается.

"Ни что не дается легко, - подумал Филлириус, мрачно улыбаясь в своих мыслях, - даже тебе, полукровка Дарвейн".

Будто отвечая на вызов пророка, Рона велела кнуту совершить второй бросок. Сделавшись снова гладким, оружие за секунду вошло в призрачное тело, словно в живую плоть. Кнут не выскользнул обратно как в прошлый раз. Находясь внутри, он расправил свои шипы, усилив боль, начал извиваться, а Рона пустила через него свою магию. Филлириус и после этого ничего не сказал. Подобной боли ему не приходилось испытывать никогда. Помимо того, что Филлириус, казалось, ощущал физически, перед его глазами всплывали страшные картины прошлого. Боль достигла его разума и сердца, но он стоически выносил все. Пытка продолжалась много часов. В один момент Филлириус не удержался за реальность и заблудился в смеси боли и ведений, настигающих его везде, куда бы он ни сбегал. Он знал - на него воздействует не только пресловутая способность Роны причинять боль как реальную, так и иллюзорную, но ещё нечто большее. На секунду вернувшись из болезненных ведений, он с ужасом осознал, что именно чувствует.

'Магия Сартраса'.

Но страх вызвала не сила демона заблудших душ, мучающая сознание, а то откуда эта сила исходила. Не от Спутников смерти - единственных, как думал до этого момента Филлириус, носителей магии Сартраса за пределами его темницы. Сила шла от Роны. Врожденная сила. Филлириус знал это наверняка.

Уверенность Филлириуса поблекла, вытесненная мыслью о том, что может сделать с ним Рона.

Реальность растворилась, пророка захлестнуло новыми ведениями и новой болью. Время сбилось, остановилось, или напротив побежало слишком быстро. В голове звучал голос Роны:

- Где герцогиня Баррена?

Филлириус не отвечал.

Он терпел, терпел и снова терпел. Снова и снова, бесконечно. И вдруг... всё прекратилось. С глаз спала пелена. Зрение постепенно сфокусировалось. Рона исчезла. Остались только он и Взыватель. Филлириус прислушался. Из-за соседней двери доносились еле слышные рыдания.

- Он убьет меня, - надрывно кричал женский голос, приглушенный толстой дверью.

Рона.

- Я упускала их уже дважды, Бен! Дважды! Ещё раз он не простит даже мне! Боги, боги... Влад убьет меня...

- Нет, успокойся, он не причинит тебя зла, - отвечал взволнованно другой, мужской голос.

Филлириусу он показался смутно знакомым. Вероятно, он принадлежал одному из тех, кто забрал его - Филлириуса - и Адэль, с Инисова поля в день коронации.

- Тише, смотри на меня, тише, тсс, - повторял голос и вскоре затих.

Прошло немного времени. Дверь отворилась и Рона подошла вплотную к Филлириусу. Глаза у неё были покрасневшими, а лицо бледным.

- Где она, пророк? - задала Рона все тот же вопрос. Только теперь тон не был властным и уверенным. Она выглядела измученной, слабой. Филлириус ощутил прилив гордости - он не сломался и даже выбил Рону из сил. Гордость сменилась жалостью, когда Филлириус, вглядевшись с мертвенно бледное, исхудалое лицо, понял, что Рона едва ли старше Эллисон.

- В Рэннесе, - соврал Филлириус. Пусть она получит хоть что-то.

'Пусть ищет подальше от Ладрена', - подумал пророк, и в этот момент Рона положила ладонь на призрачное плечо пророка, и её передернуло. Изможденное заботами лицо, озарила слабая победная улыбка.

- Спасибо, - шепнула она, и дала знак Эзарусу.

Комната расплылась. Душа Филлириуса возвращалась в тело, и пророк позволил себе уверовать в успех - он смог обмануть её. Его друзья в безопасности. Пока.

* * *

Филлириус открыл глаза. Он вновь был рядом с друзьями, в той гостинице, где они ночевали. Его тело вновь было при нем, и оно не было ранено - однако сомневаться не приходилось, случившееся ему не привиделось.

Уже десять дней как друзья ушли от замка, но Филлириус все равно волновался, как бы не выдал в бреду название крепости. Они решили остановиться только на четыре, максимум пять часов, когда скакать будет совсем невозможно. Эти часы почти прошли, и Филлириус предложил как можно быстрее продолжить путь. Друзья, не задавая никаких вопросов, собрались, расплатились с хозяином гостиницы, забрали лошадей из конюшни и двинулись вперед.