Сочинения - Исаак Сирин

3. Берегись, чтобы не стать тебе неверующим, когда ищешь ты, но не находишь их вблизи, чтобы от этого не родилось в тебе нечто, чего ты совсем не ищешь и о чем не знаешь. Ибо неверие влечет за собой наказание.[114] Не говори: «Много времени я трудился и <ничего> не обрел»; или: «Действительность[115] не соответствует громким словам».[116] Берегись этой мысли,[117] ибо наказание следует сразу же за неверием:[118] сердце, которое не верует, осуждено.

4. Что есть наказание? То, чтобы от этого впал ты в отчаяние[119] из–за богооставленности,[120] <родившейся от> неверия твоего. Отчаяние же предаст тебя <в руки> уныния,[121] а уныние передаст [тебя] расслабленности, последнее же уведет тебя от надежды твоей. Из того, что может случиться с тобой, нет ничего хуже.[122]

5. Знай, брат мой, возлюбленный друг души моей, что безмолвие[123] и всякое существующее подвижничество в соответствии с временем и постоянством в них[124] приносят плоды свои. «Безмолвие и покой келлии соответствуют постоянству и бдительности»,[125] согласно некоему святому Старцу.[126] Если лишен ты постоянства и равномерности в служении своем, не ожидай истинного утешения, которое <приходит> от них. Не укоренен ты даже в обычном <исполнении> их, которым свойственно […] утомление их. И поскольку ты постоянно только начинаешь,[127] <а также> по причине большого расстояния между <тобой и теми благами, которых ты ожидаешь>,[128] оказываешься ты не преуспевшим ни в чем: еще прежде, чем это <служение> начало приносить плоды, ты отошел[129] от него.

6. Всякий образ жизни, в котором нет постоянства[130] и который кратковременен, окажется также бесплодным. <Говоря> так, я не <хочу> смутить тебя; но показываю я тебе цель и путь. Возьми себе в пример посаженное дерево, за которым ухаживает немудрый человек:[131] когда распускает оно первые листья свои и появляются на нем свежие почки, не поливает он его регулярно,[132] и увядает и иссыхает то дерево. И снова долгое время проходит,[133] пока сила воды не повлияет на него и не напитается оно силой из почвы и не оживет. А может быть, <человек тот> часто пересаживает его с одного места на другое[134] и регулярно повреждает[135] корень его, постоянно ударяя по нему чем–нибудь.[136] И при всем том он удивляется что не приносит оно нам плодов. Точно то же самое <происходит> с человеком необученным:[137] не исходя из образа жизни своего судит он дела свои, но то, что <считает он> подходящим <для себя>, просит у Бога, как будто не имеет он того, что заслуживает. Я оставляю в стороне тайны разума,[138] на <основе> которых Бог намеревается судить <дела> человеческие; но даже эти внешние <стороны> подвижничества спросит Он с нас — соблюдаем ли мы хотя бы внешний порядок подвижничества, соответственно чину его.

7. Когда не хватает человеку чего–либо из того, что необходимо для образа жизни его, не может он спокойно совершить течение свое и получить венец свой,[139] ибо во время увенчания эта самая нехватка поколеблет и смутит[140] око души его. Но справедливо, чтобы всем необходимым был снабжен образ жизни его, относится ли то к телу, или к душе.

8. Как кормчий,[141] если лишен одной части корабельного снаряжения, не может выйти в море даже ненадолго, пока не приобретет полностью <снасти> и не поместит их все на своем корабле, точно так же <происходит> с тем, кто идет по пути одиночества[142] и желает насладиться [плодами] его и [обрести] надежду на Бога в душе своей, если не хватает ему хотя бы самой малой части из того, что необходимо в путешествии: эта самая малость, которой нет, делает бесполезным все <остальное> в ту минуту, когда надо воспользоваться ею.

9. Ибо этот образ жизни[143] прежде всего требует времени и постоянства в нем. Ибо если невозможно для человека научиться мирским искусствам, пока не проведет он долгое время, постоянно <упражняясь> в них, и <только> тогда разум <его> постигает смысл и способ исполнения[144] того искусства, которое намеревается он изучить, насколько более <относится это> к нам. И если видимое очами искусство требует такого времени и постоянного упражнения, насколько более <требует этого> духовное искусство,[145] которого око не видит.[146] И неизвестно, у кого можно научиться этому, и требует это великой чистоты, и учитель этому — Дух, и искусство это сокровенно, а наносящие ему вред[147] бесплотны. Требует оно долгого времени и постоянства в делании. Также и тело все время действует обманчиво против обучающегося этому <искусству>:[148] и препятствия, <которые> оно <создает>,[149] многи и неисчислимы.

10. Поэтому, о человек, прежде всего времени требует такой образ жизни и постоянства в нем, а также усердия,[150] ибо на этом <пути> человек усердствует[151] в трудах, претерпевая одиночество и скорби его. Ибо это самое тяжелое и трудное в подвижничестве,[152] по причине множества борений, происходящих[153] из–за удаления от всех.[154] <Поэтому> следует ему не оставлять вскоре то, что он начал, но усердствовать в этом, — словно рождающая в муках своих, — пока не завершит он это.

11. Требуется от него также равномерность подвижничества,[155] дабы во всяком роде трудов равномерно[156] было подвижничество его: не должен он быть богат только в одном или двух трудах, которые нравятся ему соответственно желанию воли его, и <не только> в них трудиться, будучи лишенным других, которые более необходимы. Но равномерным должно быть подвижничество его во всех составных частях своих[157] благодаря исполнению[158] всех трудов добродетели. Чтению <должна> соответствовать служба, и службе — поклоны, и поклонам — пост, и посту — ночные бдения,[159] а с ними — сокровенное служение разума, чтобы, когда тело трудится, сердце не было расслабленным и оставленным. Но сила разумения,[160] которая в нем, знает, что находится внутри видимого естества; ибо все <труды>, которые требуются для пользы его, совершает видимое тело.

12. Когда видят демоны человека, который благодаря равномерности служения и умеренности трудов своих движется во свете ума[161] своего, тогда посредством неравномерности борются они с ним, чтобы он или уменьшил или увеличил один из этих <трудов>: ибо и то и другое одинаково вредно. Ибо тип телосложения <влияет> на изменение подвижничества:[162] когда в одной из частей есть неравномерность, тотчас производит она смятение[163] в теле, отчего <происходят> и болезни. Точно так же с этими <трудами подвижничества>: когда добавляется одна из тех <вещей>, которые способствуют восстановлению здоровья души, происходит то же самое, что и при отнятии <одной из вещей>.

13. Ибо как из–за увеличения, так и из–за уменьшения появляется тьма в душе. Ведь демоны весьма боятся равномерности, а потому, если не могут они воспрепятствовать ревности его[164] под <разными> предлогами и остановить непрерывное продвижение его или осквернить подвижничество его, они борются с ним посредством его <собственной> горячности, нагружая его чрезмерными <подвигами>, дабы упал он под их <тяжестью>. Мудрый же человек будет одинаково избегать как лености, так и увеличения нагрузки.

14. Все, что происходит умеренно, делается по порядку. Когда же выходит кто–либо за этот предел, появляется смущение,[165] а когда смущен человек, не знает он, что делает.

15. Необходимо ему также всячески презирать тело,[166] дабы обычая держался он во всех <делах> своих, дабы не требовал он во всем <строгого> порядка,[167] во всех деталях […] Но должен он приобрести презрение ко всем здешним[168] порядкам, исполняя только то, что необходимо. Ибо не сможет он управлять всеми делами своими, если предастся этому.[169]

16. И широта сердца также необходима, дабы не лишался он надежды в тех враждебных переменах, которые случаются с ним ради испытания его и ради возрастания познания его. Ибо необходимо, чтобы он умудрился в том, что правильно и что неправильно,[170] как хорошо сказал Павел: да будет совершенен Божий человек, ко всякому доброму делу приготовлен,[171] что достигается упражнением и упорством.[172] Итак переноси страдания,[173] как добрый воин Иисуса Христа.[174] Нет никого, кто выиграл бы битву без мудрости, и никто не приобретает мудрость без борьбы, согласно Евагрию: «Насколько преуспевает душа в добродетели, настолько же сильные враги встречают ее».[175] И лишена добродетели та душа, у которой нет борьбы. Ибо добродетель получила имя свое от того, что, благодаря различным искушениям, через которые она прошла,[176] прославилась она и удостоилась венца.