Меч Кайгена - М. Л. Вонг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она глубоко вдохнула, готовая сказать ему, что ей не нужно было его разрешение, чтобы делать, как она хотела, но в тот миг она поняла, что кое-что изменилось. Ее гнев не был теперь в тишине, удушая ее. Возмущенный вдох легко наполнил ее лёгкие, и она уже открыла рот, чтобы парировать, не боясь. И этот простой факт, что она не боялась спорить, ощущался чудесно.
Улыбка расплылась на ее лице, и она поняла, что они будут спорить. Если не сегодня, то завтра или позже, но они будут спорить. Для многих это не было бы признаком счастливого брака, но Мисаки никогда не чувствовала такой связи с кем-то, как посреди разговора. Она ссорилась с отцом и братьями, с Коли, Эллин и Робином, со всеми, кого любила.
Как безумная, она улыбалась мужу.
— Почему ты улыбаешься? — встревожился Такеру.
— Это сложно.
— Это страшно.
Мисаки рассмеялась и постаралась выглядеть скромнее. Такеру хватало тревог без ее атаки сегодня. В другой раз. В будущем, которое уже не казалось таким холодным и пустым.
— Прости, — она сказала искренне, но улыбка на губах не помогала выражать честность. — Правда, я не хотела оскорбить.
— Я не злюсь, что ты поговорила с джасели, — сказал Такеру. — Мне не нравится, что ты действовала одна.
— Я извинилась. Я буду слушаться в следующий раз.
— Слушаться? Мисаки, это не то, что я… — Такеру раздражённо выдохнул, и даже в морозе зимы его дыхание было таким холодным, что стало паром и опустилось во тьме.
— Ты что? — спросила Мисаки, напряжение затянулось между ними.
— Я бы хотел, чтобы ты была честной со мной, доверяла, что я защищу тебя.
— Я доверяю, — сказала она честно. — Прости.
— Ты рисковала. А если бы тебя раскрыли?
— Риска почти не было, Такеру-сама. Мальчик не был настоящим джасели, только учеником, еще не углубившимся в работу. Я знала, что смогу с ним справиться.
— Откуда ты это знала?
Мисаки пожала плечами.
— Я знала джасели из Яммы в Рассвете. Я научилась замечать слабых.
— Как научилась замечать торнадо фоньяк?
— Да.
Такеру нахмурился сильнее, но он не злился.
— Мы кажемся тебе слепыми?
— Что?
— Те из нас, кто вырос в этой деревне, веря во все, что нам говорило правительство, — сказал Такеру. — Мы кажемся тебе слепыми.
— Такеру-сама… — Мисаки хотел сказать «нет», но разве она не извинилась за то, что не была честной? — Вы не виноваты, — она вздохнула. — Мне повезло. Мои родители дали мне превратить образование в приключение в другой стране, хотя мне нужно было только хорошо выйти замуж после школы, где полезные знания могли и не пригодиться. Когда побывал в другой части мира и увидел разные виды лжи, становится проще видеть сквозь них. Я не виню вас за то, что вас обманывали.
— Нет?
— Мой отец выбрал тебя, потому что думал, что я не выйду замуж за глупого мужчину. И он был прав, — она посмотрела в глаз Такеру. — Я не вышла бы.
Такеру не перестал хмуриться.
— Я наказал Мамору за сомнения в Империи, — сказал он после долгого мгновения, и Мисаки замерла. Это его беспокоило?
— Ты потребовал от него защитить мнение, подумать о том, что он говорил, — сказала она. — Вряд ли это было неправильно.
— Но я ошибался насчет Империи. Я понимаю, почему ты не доверяла мне…
— Я доверяю тебе, — настаивала Мисаки. — Теперь сдержи свои слова, Мацуда Такеру. Защити нас.
* * *
Мисаки не была приглашена на встречу Такеру и военных из столицы. Но, как жена нового главы Мацуда, она могла подавать чай в комнату.
Военные Кайгена говорили больше всех, переводчик-джасели тихо шептал представителям Яммы, чтобы они понимали разговор. Такеру должен был просто слушать и соглашаться. Мисаки пришла налить чай во второй раз, и он смог найти место в разговоре, чтобы спросить о самом важном для Такаюби:
— Когда нам ожидать помощь?
— Когда у Императора будут свободные люди, — сказал генерал Чун. Это не было настоящим ответом. — Я знаю, вы это не поймете, ведь вы — обычный житель, а не солдат, но Империя не может выделить отряды, чтобы носить еду и припасы, когда они заняты, защищая провинции от чужеземных завоевателей.
— При всем уважении, генерал, отряды Империи не защитили эту провинцию, — сказал Такеру. — Это сделали мы.
Говорить такое было неправильно, но Мисаки было трудно не улыбаться. Она гадала, знал ли Такеру, что никогда еще не был таким привлекательным. До этого она не думала, что ее привлекала в мужчинах не сила. Не опасность. Это была храбрость. И ее муж, говорящий с лжецами на не родном языке, был храбрее Мацуды, бьющегося с армией на поле боя.
Она взглянула на другую сторону стола, и она не могла не ощутить вспышку удовлетворения от волнения на лицах мужчин. Генерал Чун лучше всех сдерживал эмоции, склонился и сцепил ладони на столе перед собой, щурясь.
— Сообщу, что кайгенская армия сильна, как и всегда, и способна защитить Империю. Атаки скрывают от публики, чтобы избежать паники, но на несколько военных крепостей уже нападали ранганийцы.
— О? — Такеру приподнял брови и проявил себя безупречным лжецом, когда сказал. — Я не знал.
— Да. В тех крепостях ранганийцев и их торнадо отразили с минимальными жертвами. Я знаю, что это может показаться непонятным, когда вы и жители вашей деревни так боролись с ранганийцами тут, но потому армия тут, чтобы защитить вас.
Джали Тирама перевел это представителям Яммы, и Мисаки заметила, как Гессеке нервно взглянул на нее, потом на Такеру. Он, наверное, думал, что она нарушила уговор и передала правду мужу. К счастью для всех, Такеру принял ложь генерала Чуна.
— Ясно. Похоже, я влез в разговор. Прошу прощения, — монотонный голос Такеру был искренним, и генералу было сложно решить, насмехались ли над ним.
Такеру мог обвинить генерала во лжи даже без сведений, полученных Мисаки у наивного джасели. Теонит, как Такеру, мог ощущать силу и навыки других, и они не были на его уровне — или на уровне Мисаки. Дракон знал, когда смотрел на червей и змей. Эти мужчины выглядели хорошо в форме, но не выдержали бы против джийи. Они носили божественную силу на их одежде, но не внутри. Эти мужчины были пустыми.
— Я хочу кое-что прояснить, Мацуда. Твоя фамилия, твоя власть в этом районе, — ничто для Империи. Ты и
