Все реки текут - Нэнси Като

– Если он еще жив, он может быть опасен, – сказала она. – У него при себе ружье, похоже, он помешался. Только, пожалуйста, сходите поскорей. – Она умоляюще взглянула на Мелвилла. – Вдруг он ранен?

Фермер вернулся, едва забрезжила холодная утренняя заря и на дворе запели петухи.

– Он жив, – сказал он, положив тяжелую ласковую руку на плечо поднявшейся было ему навстречу Дели и усаживая ее обратно в кресло у мерцающего камина. – Но… вы должны быть мужественны. Доктор сказал, он пережил удар и теперь на всю жизнь останется прикованным к постели. Второго удара он, возможно, уже не переживет. Я отправил его в Уайкери, в больницу.

39

В 1915 году река потихоньку начала набирать силу. На болоте перекликались кроншнепы, возвещая конец засухи. Но Брентон – сильный, мужественный, энергичный – был обречен. Никогда уже не сможет он возвратиться к полноценной жизни – прикованный к постели живой труп.

По иронии судьбы теперь, когда Брентон уже не мог управлять судном, начали осуществляться реформы в области речного судоходства, за которые он так ратовал. Последняя засуха вызвала резкий рост цен на фрукты, ибо садовники Ренмарка вынуждены были везти их либо по железной дороге, либо на лошадях, и власти, наконец, оставив в стороне распри, по-настоящему занялись вопросом строительства плотин на реке.

Южная Австралия должна была выстроить между Бланштауном и Уэнтвортом девять плотин, и теперь засуха была не страшна: круглый год уровень воды в реке не опустится ниже шести футов. 5 июня 1915 года губернатор Южной Австралии Генри Голуэй заложил первый камень на месте строительства первой плотины в Бланштауне.

Дели прочла Брентону отчет о церемонии открытия строительства, о ликующих толпах народа и торжественном обеде, устроенном по этому случаю.

Брентон сохранил способность слушать, хотя, казалось, иногда смысл слов ускользает от него. Он даже отвечал на вопросы, слегка прикрывая глаза: один раз – да, два – нет. Тело его ничуть не изменилось и видеть этого крупного, сильного с виду мужчину беспомощно распластанным на постели, было невыносимо. Куда легче было бы, кажись он слабым и худым.

Вернувшись из больницы, он еще мог слегка шевелить губами. Снова и снова принимался он воспроизводить звуки, складывая из них одну фразу «Я хочу…» Но как ни силился закончить ее, ничего не получалось. Дели всячески старалась помочь ему, но напрасно. Брентон напрягался так, что весь его лоб покрывался испариной, но больше этих двух слов он не произнес ничего. Дели каких только вариантов не перебрала. Может, желание его восходит к мысли о смерти и он предпочел бы умереть, а может, он хочет увидеться с кем-нибудь из знакомых? Но на все вопросы Дели он отвечал глазами «Нет».

Вскоре Брентон перестал произносить и эти слова. Губы его оставались неподвижными, лишь слегка оживая, когда ко рту подносили чашку с едой, на лице застыло выражение горькой покорности, когда не на что надеяться и ничего уже не изменить.

Миссис Мелвилл поселила их у себя. Брентону отвели переднюю спальню с широкой кроватью, Дели спала рядом на раскладушке. Когда Брентону было что-нибудь нужно, он негромким хрипением привлекал внимание Дели. Что ж, по крайней мере, хоть детей больше не будет, думала Дели. Но Брентон, абсолютно беспомощный, требовал не меньше забот, чем новорожденный, вот только выйти из этого состояния ему было не дано… Приговор был вынесен пожизненно, и Дели была обречена до срока служить мужу сиделкой.

Чтобы как-то отблагодарить миссис Мелвилл, которая наотрез отказалась брать с них деньги за жилье, Дели приготовила для нее несколько самодельных декоративных вещей: собственноручно расписанный абажур, обложки для книг и подставки для карандашей из цветного шелка, украшенные ярким рисунком. Дели расписала и черные шелковые салфетки, не пожалев для них драгоценных масляных красок. И не напрасно! Салфетки выглядели настоящим произведением искусства, и миссис Мелвилл сочла изображенные на них пейзажные миниатюры – изысканными картинами.

Дели вдруг пришло на ум, что, изготавливая подобные вещи, она может зарабатывать на жизнь. И оказавшись снова в Уайкери, отправилась в большой магазин, торгующий тканями, и показала там свои работы. Работы понравились, и Дели тут же получила заказ – сделать серию картинок из местной жизни для продажи туристам, приезжающим на реку в летние месяцы.

Однажды миссис Мелвилл поинтересовалась у Дели ее планами относительно парохода. Может быть, разумней продать его, а деньги вложить в небольшой магазинчик, где Дели сможет торговать своими поделками? Но та замотала головой. Нет, ни за что. Пароход наполовину принадлежит Брентону, без «Филадельфии» жизнь потеряет для него смысл. И потом, она уже решила, что с ним делать.

Прежде, чем над рекой подул настоящий свежий ветер, Дели, выдержав экзамен перед портовой комиссией, получила диплом шкипера. Первая в истории Муррея женщина-капитан. Дели два года плавала на «Филадельфии» помощником капитана и, набравшись опыта, блестяще сдала экзамен по теории судовождения. Обладая отличной зрительной памятью, она с легкостью вспоминала все изгибы реки, наиболее трудные для прохождения места.

Получив диплом, она вставила его в рамочку и с гордостью показала Брентону.

– Ты рад? Ведь тут и твоя заслуга. Помнишь, как ты меня учил?

Веки Брентона слегка дрогнули.

– Знаешь, родной, река прибывает. Скоро и наша «Филадельфия» на плаву будет. Хочешь вернуться на реку?

Веки снова опустились и оставались так несколько секунд, выражая тем самым радость и согласие. Когда его глаза, потемневшие и посеревшие, но не потерявшие своей живости и остроты, открылись, Дели прочла в них тревогу.

– Не волнуйся. Я отправила телеграмму Чарли, ради тебя он согласится, и сомневаться нечего. Мальчиков мы можем оставить здесь, на ферме. Тут и школа недалеко, и на лошадях научатся ездить. Миссис Мелвилл просит оставить ей на время и Мэг, – я не возражала, но Алекса мы заберем с собой, – ему нужно подлечить бронхи. Через несколько лет Горди и Бренни станут прекрасными помощниками на «Филадельфии», но сейчас им нужно учиться, ходить в школу. А пока мы возьмем себе помощника. Я присмотрела одного паренька в Уайкери в магазине тканей. Он просто помешан на пароходах, даже готов заплатить, чтобы мы его в команду взяли. Ты будешь капитаном…

Брентон дважды прикрыл глаза.

– Ну, хорошо, я буду капитаном, а ты помощником. Мы сделаем в твоей каюте огромный иллюминатор, и ты сможешь видеть все, что происходит вокруг. Правда, хорошо?

Он устало прикрыл глаза, и Дели сжала его безжизненную руку. Ей вдруг стало так нестерпимо жаль мужа, что она уронила голову ему на грудь и заплакала.