Наследники Великой Королевы - Томас Костейн

— Это очень мило с вашей стороны, мой дорогой сэр. А знаете ли вы, что вы теперь мой слуга и должны выполнять все мои приказания? А откуда вам известно, какие это могут быть приказания. Так готовы вы быть послушным слугой?

Моя рука обвила ее плечи. Она тесно прижалась ко мне.

— На этот раз не приказание, Роджер. Приглашение, — прошептала она.

Быть может это случилось из-за охватившего меня сознания крушения прошлого и необходимости начать жизнь сначала, желания как-то вознаградить себя за прошлые лишения; быть может сказалось действие вина, и несомненно, близость Энн. Я прижал ее к себе. Она прерывисто дышала. Наши губы соединились. Поцелуй длился бесконечно долго.

Энн поднялась и взяла свечу.

— Нам нужно подобрать для тебя имя. Такое, чтобы тебе подходило. Ты ведь у нас такой серьезный и добродетельный. Может быть Матфей, Марк, Лука или Иоанн? [58] Тебе нравится? Нет, пожалуй, Иосиф лучше. Ты ведь проявил такую твердость перед лицом искушения. Да, определенно имя Иосиф подходит тебе больше всего [59].

— Боюсь, я не заслуживаю этого имени, — ответил я.

— Из-за маленькой слабости, которую ты только что допустил? — На ее лице появилась озорная лукавая улыбка. — Или у тебя есть сомнения относительно твоего поведения в будущем? В самом ближайшем будущем?

— Нет сомнения, ожидания, — ответил я.

Она снова поставила свечу на стол. Я обнял ее.

— Энн…

— Да, Роджер.

— Мы ведь с тобой говорили о настоящем?

— Да, сегодня принадлежит нам с тобой, — порывисто дыша ответила она, — и мы можем насладиться им, если пожелаем. Ты хочешь этого, любимый?

Я поднял ее и понес к лестнице. Шел я осторожно, не отрывая глаз от ее лица.

— Ступеньки узкие и крутые, как в твоем старом доме, — промолвил я. — Помнишь, что ты тогда сказала?

— Да, — прошептала она. — И я помню, как ты тогда смутился. Сейчас ведь все по-другому?

Вместо ответа, я прижался губами к ее щеке. Она тихонько рассмеялась.

— Ты понесешь меня на руках? Как это прекрасно.

Уже посередине лестницы она счастливо вздохнула.

— Мне кажется, что твои сильные руки уносят меня куда-то ввысь, туда, где нет ни забот, ни печалей. Если бы только нам не нужно было вновь спускаться вниз!

40

Большую часть следующего дня я все-таки провел на козлах рядом с кучером. Было довольно тепло, и у меня, как у слуги не было никакого оправдания для того, чтобы оставаться в карете вместе со своей госпожой.

Я надвинул бобровую шапку на самые брови и смотрел прямо перед собой на дорогу. К счастью шапка и великолепная коричневая ливрея совершенно изменили мою наружность, и никто из встречных не обращал на меня ни малейшего внимания. Кучер оказался угрюмым молчаливым типом и разговаривали мы очень мало.

К концу дня стал накрапывать дождик, и Энн забарабанила кулачком по деревянной перегородке. Она явно требовала, чтобы я присоединился к ней. Когда я уселся напротив нее, она вся подалась вперед. Глаза ее радостно сияли.

— Роджер, Роджер, Роджер! Боже, какой же красавец — слуга из тебя получился. Такой высокий, стройный… Может быть и дальше останешься у меня в услужении? — Она лукаво улыбнулась. — У меня найдется для тебя много работы.

— Боюсь, меня очень скоро разоблачат. Думаю, у кучера и так уже зародились на мой счет большие сомнения. Правда я несколько раз попробовал употребить в речи воровской жаргон, но вряд ли мне удалось сбить его с толку.

— Глупый! Конечно нет. Он уверен, что я сбежала от мужа, а ты мой любовник, и надел ливрею, чтобы было удобней укрыться от погони. Я намекнула ему об этом еще до начала нашей поездки.

— Мне кажется, ты позаботилась решительно обо всем.

Она помрачнела.

— Да, я постаралась подумать обо всем. Именно поэтому я и не хочу обманывать себя несбыточными надеждами. Разумеется было бы чудесно надеяться на продолжение наших отношений, но я понимаю, что это невозможно. Больше того, я считаю, что как только мы доберемся до Лондона, нам сразу же следует расстаться. Ты будешь в большей безопасности один на улицах Лондона, чем в карете, вместе с миссис Энн Тернер. Нику известно, что я уехала из Лондона, и он несомненно уже разослал своих людей на мои поиски.

Карета медленно двигалась по окольным дорогам Суррея, разбрызгивая жидкую грязь. По-прежнему хлестал дождь. Через боковые занавески внутрь попадали крупные капли, падали на сиденья. Мы говорили о будущем. Энн была очень серьезна.

— Ты должен как можно скорее уехать на континент, — настаивала она. — Почему бы тебе не поехать во Францию? Язык ты знаешь, а я слышала, что их король мудрый человек. Думаю, он смог бы найти применение для тебя. Ему наверняка нужны опытные моряки.

— Гарри Гард здорово бы посмеялся, услышав твои слова. Морского опыта у меня как раз достанет для того, чтобы служить юнгой. Но не беспокойся, все уже обговорено, я еду на Восток. Меня не будет в Англии три года.

— Три года! — в ее голосе звучало такое уныние и горечь, что я еще острее почувствовал свою вину за то, что случилось. — Значит, может случиться так, что мы с тобой никогда не встретимся. Три года это почти целая вечность. Если все случится так, как я планирую, когда ты вернешься, меня уже в Лондоне не будет. И быть может ты не сумеешь меня разыскать. — Она грустно посмотрела на меня, — а быть может и не захочешь.

Я попытался, чтобы мой голос звучал легко и непринужденно.

— Неужели ты думаешь, что я вернусь оттуда с женой? Могу твердо обещать тебе, что этого не случится. Темнокожие женщины не в моем вкусе.

— Дело не в этом. Ты забудешь меня за эти три года. И я боюсь, что ты захочешь забыть меня. — Она приподняла боковую занавеску, чтобы узнать, изменилась ли погода, но тотчас же вновь опустила ее: по-прежнему шел сильный дождь, и ее рукав сразу же стал мокрым. Мокрыми были и ее глаза, но, я уверен, не от дождя. — Может быть все это и к лучшему. Если мы расстанемся сейчас, ты всегда будешь вспоминать меня с теплым чувством. Я бы хотела, чтобы ты вспоминал меня именно так.

Затем тон ее вновь изменился и стал деловым. Она забросала меня вопросами практического свойства. Достаточно ли у меня денег? Есть ли у меня надежное убежище в Лондоне, где я смогу надежно укрыться перед тем, как отправлюсь на Восток? Она была уверена, что у госпожи Уитчи мне нельзя будет оставаться, так как Ник Бил несомненно уже узнал, что я там скрывался. Улажены ли детали, связанные с моим отъездом? У нее есть связи в высоких сферах, и она может оказать мне необходимую помощь.

— Ты должен покинуть Лондон как можно скорее, — закончила она. — Лучше всего завтра, если это возможно. — Обещай мне, что ты не останешься там ни одной лишней минуты. Это очень важно, Роджер! Тебе известно, что несколько ваших капитанов арестованы и препровождены в Лондон?