Отряд особого назначения. Диверсанты морской пехоты - Макар Бабиков

Переводчик быстро передает, а мы внимательно вслушиваемся в слова старшего из подошедших горожан. Лишь изредка задаем ему вопросы. Первоначально говорит кореец, приведший к нам всю группу и назвавшийся Ким Сон Ченом. Остальные почтительно молчат.

Ким Сон Чен говорит, что они являются представителями жителей города, рабочих городских предприятий и порта и пришли сюда от имени трудового народа, чтобы поблагодарить Красную Армию за освобождение. Знамя принесли с собой как знак братской солидарности. В нашем лице они горячо приветствуют могучую армию Страны Советов, которая изгоняет с корейской земли ненавистных японских колонизаторов. Им известно, что наши войска с моря и по сухопутью заняли Унги, что они разгромили японцев у границы и теперь вот дошли до их родного города. Молва об успехах Красной Армии летит быстрее, чем птица на крыльях. У Красной Армии богатырская сила, а богатырь и на тигре поедет, так считают корейские люди. Сказав это, Ким Сон Чен прикладывает правую руку к сердцу и низко кланяется. То же делают и остальные его спутники.

Командир нашего отряда отвечает, что мы рады слышать эти сердечные слова от представителей трудовой Кореи, что это и есть настоящее признание заслуги нашей армии и нашего флота.

— Этот путь мы прошли не только по приказу нашей Родины. Мы шли вперед по зову своего сердца, мы спешили принести радость корейскому народу, — подключается к Леонову его замполит Гузненков.

В беседу вступают и остальные спутники Ким Сон Чена. Они просят принять от них в подарок шелковое кумачовое полотнище и подносят бочоночек с вином. В то время мы отнеслись к этому как к обычному рядовому явлению, не подумали, что знамя это может стать священной реликвией, и потому попросту посоветовали корейским товарищам поднять его над своим городом как символ освобождения. От бочоночка с вином пытаемся деликатно отказаться: мы в боевой операции, выполняем задание своего военного командования, вот-вот предстоит выходить в море, а в нашей армии солдаты перед боем не пьют, моряки отправляются в плавание только трезвыми. Однако корейские товарищи настойчиво просят нас отметить такое необычайное событие чашкой вина, расценить это как скромное, но искреннее проявление неоценимой благодарности. Приходится согласиться и чуть-чуть нарушить неписаный закон отряда: не пить спиртного ни перед выходом в операцию, ни во время ее. Исключение составляли только раненые, которых иногда приходилось поддерживать маленькой порцией водки или спирта.

Кто из кружек, кто из принесенных делегатами маленьких чашечек распиваем вместе с ними по нескольку глотков вина. Бочоночек опустел. Все рассаживаемся вокруг рюкзаков, закусываем остатками нашего походного пайка и принесенными корейцами яблоками. Завязался уже не торжественный, а простой, дружеский, непринужденный разговор.

Ким Сон Чен давно, лет пятнадцать назад, работал на КВЖД, встречался со многими советскими товарищами, немного знает русский язык, поэтому речь свою перемежает отдельными русскими словами. Ким спрашивает, не знаем ли Ивана Ивановича, который был большим начальником на КВЖД в те давние годы. Для нас, сравнительно молодых людей, лишь отдаленно слышавших о тех событиях, это имя ничего ровным счетом не говорило. А потом Иванов Ивановичей в России такое множество, как и Кимов в Корее. Не случайно там, когда хотят сказать о пустой затее, говорят: «Пошел в Сеул искать Кима».

Беседа начинается с самого волнующего — о новом повороте военных событий после того, как в войну вступил Советский Союз. С декабря 1941 года, когда Япония развязала военные действия против союзных держав, здесь, в Корее, война казалась далекой, недосягаемой. Она ощущалась в том, что хуже стало с питанием, и без того длинный рабочий день еще увеличился, администрация стала более жестоко карать, припугивая суровостями военного времени. Да еще транспорты с железной рудой, цветными металлами и другими ценностями и сырьем бесконечной вереницей потянулись на острова.

Но три дня назад все вокруг перевернулось. Начались военные действия. Уже рано утром девятого августа множество советских самолетов начали бомбить стоящие в порту японские пароходы. Самолетов на аэродроме у японцев оказалось мало, и они на второй день куда-то улетели.

Вчера днем в порт прорвались торпедные катера и довершили то, что начали летчики: потопили все японские суда, какие стояли у причалов и на рейде. Пожары в порту и на станции тушить оказалось некому и нечем. Собирать убитых и раненых японцев командование заставляло местных жителей. Люди начали прятаться и побежали в горы.

Полицмейстер Начжина японский жандармский офицер Нанохора не смог больше ничего сделать, бросил все дела и вчера вместе с ближайшими сотрудниками и семьей на автомобилях умчался куда-то по горным дорогам. Сейчас в городе безвластие, нет никакой администрации и распоряжаться некому. Поэтому корейские товарищи просят нас собрать оставшихся жителей и предложить им навести порядок. Они боятся, как бы пожары не перекинулись на жилые районы.

Леонов ответил, что вскоре в город придут еще советские войска и уже сейчас находится в пути назначенная военная администрация. На них командованием возложена обязанность представлять Советские Вооруженные Силы и поддерживать необходимый порядок. Поэтому надо, не дожидаясь прихода наших частей, собирать население и тушить пожары. Корейские товарищи обещают это сделать.

— Вчера и позавчера было сбито четыре советских самолета. За городом мы подобрали тела погибших летчиков, — говорит Ким Сон Чен.

— Сохраните их до завтрашнего дня, до прихода назначенного сюда командования гарнизона. Они и похоронят погибших со всеми почестями, — отвечает ему Леонов.

Время не позволяет нам больше оставаться в Начжине, пора выходить в обратный путь. Прощаемся с корейскими товарищами, благодарим за братское радушие, советуем немедленно собирать людей для сбережения брошенного имущества, вывести их на тушение пожаров, наводить порядок в городе.

Мы идем на катера, делегация горожан возвращается в город. Они снова высоко подняли свой огромный багряный стяг.

Закончив посадку, проверив людей и готовность катеров, командир десанта подает команду сниматься со швартовов.

Оторвавшись от причальной стенки, наши катера, набирая скорость, идут на выход из бухты. За кормой остается Начжин. Все, кто не занят несением вахты, не ведет наблюдения за морем, смотрят на удаляющийся город. Совсем крохотными стали фигурки корейских товарищей, только что встречавшихся с нами и поведавших о суровой доле своего народа. Над одним из зданий в северо-восточной части города взвился огромный красный флаг: это Ким Сон Чен и его друзья подняли багряное знамя освобождения.